Избранные киносценарии 1949—1950 гг.

К у з ь м и н. Можете не продолжать, я вас понял. Вы хотите спросить, в чем же разница между нашей и их заинтересованностью? Разница большая! Им секреты вашей техники нужны для разрушений, для убийств, для новой войны… Для нас важно, чтобы ваши патенты не служили целям войны. Мы боремся за мир.

В библиотеку входит сержант Егоркин.

Е г о р к и н. Прибыл американский комендант, товарищ майор!

К у з ь м и н. Иду. (Дитриху.) Мы поговорим в следующий раз.

На веранде накрыт стол. Сервирован завтрак.

Кузьмин выходит из дому навстречу подымающимся по ступенькам американцам. Офицеры пожимают друг другу руки.

К у з ь м и н (улыбаясь). Вот и разъехались по домам!

X и л л. Да! Чорт побери! (Показывает на Кимбро.) Мой заместитель капитан Хантор Кимбро.

Кимбро тупо отдает честь, не протягивая Кузьмину руки.

X и л л. Его только что прислали из Соединенных Штатов.

К у з ь м и н. Стало быть, мы соседи?

X и л л (с бокалом в руке). Да, мы соседи. И вступаем — как это у вас называется… — в социалистическое соревнование!

Все смеются.

Кузьмин изучает взглядом Хантора Кимбро.

Хантор Кимбро похож на животное: флегматично жует жевательную резину, пьян, вялые, полузакрытые глаза.

Егоркин подходит к ординарцу Хилла.

П е р е б е й н о г а. Хэлло, хэлло! Хау ду ю ду?

Е г о р к и н. Ай дуду! Здорово!

П е р е б е й н о г а (по-русски). Спасибо!

Е г о р к и н. Не за что! Плиз, милок, устраивайся… по-русски понимаешь?

Перебейнога и Егоркин усаживаются на завалинке дома.

П е р е б е й н о г а. Ай эм фром Калифорниа… трошки разумию по-русски, бо я есть украинец из города Полтава.

Е г о р к и н. Да какой же тебя леший занес в Америку?

П е р е б е й н о г а. Дидов моих занесло, а не меня, а я там родився.

Егоркин приносит деревянный поднос с графином водки и стаканами.

П е р е б е й н о г а. О, это есть водка!

Е г о р к и н. Там родился, а нашу водку знаешь?

П е р е б е й н о г а. О’кэй! Летс дринк водка!

Е г о р к и н. Ну, дринк, так дринк. Как тебя зовут?

П е р е б е й н о г а. Гарри Перебейнога.

Е г о р к и н. А по-нашему как?

П е р е б е й н о г а. Герасим.

Е г о р к и н. Герасим — вот это понятно. А меня Егоркин Фома.

П е р е б е й н о г а. Фома? По-нашему Томас, Томми! (Обнимает Егоркина.)

На веранде Хилл и Кузьмин.

X и л л. Однако у меня к вам дело, сосед. Ведь нам надо произвести демаркацию наших округов, чорт их побери!

К у з ь м и н. Да, во многом надо разобраться.

Он протягивает руку в комнату через окно, берет со своего рабочего стола карту, разворачивает ее.

К у з ь м и н. Надо установить границы. Наши предложения к вашим услугам, майор.

Кимбро пьет рюмку за рюмкой.

X и л л. Вообще мы, майор, с вами стали настоящими чиновниками, дипломатами, чорт возьми! А как хочется поговорить откровенно, по-дружески.

Хилл берет Кузьмина под руку, отводит его в угол веранды.

Кимбро у стола продолжает выпивать.

X и л л. Слушайте, Никита… Никита…

К у з ь м и н. Иванович.

X и л л. Иванович… на всякой дипломатической конференции существуют кулуары, курительные комнаты, где разговоры бывают совсем не те, что за круглым столом. Что, если у нас с вами будут свои кулуары?

К у з ь м и н (улыбаясь). Понимаю!

X и л л. Ну, так устраиваем перекурилку?

К у з ь м и н. Ну, что ж, если вы курите, — пожалуйста.

Перебейнога и Егоркин.

П е р е б е й н о г а (показывая на пилотку Егоркина). Слухай, май фрэнд, подари мне тую зирку.

Е г о р к и н. Что?

П е р е б е й н о г а (показывая на звездочку). Стар.

Е г о р к и н. А, звездочку!

Он отвинчивает, передает ему и, задержав звездочку в ладони американца, говорит:

— Но только помни: кто эту звездочку носит хотя бы и в кармане, должен быть настоящим человеком. Понимаешь, мистер Перебейнога, бери, а то я вас, американцев, знаю. И шутливо добавляет: Я ведь на ответственной работе до войны служил!

П е р е б е й н о г а. Это кем?

Е г о р к и н. В гостинице «Интурист» истопником!

П е р е б е й н о г а. Ха-ха, шуровал?

Е г о р к и н. Ай, ду-ду!

Офицеры на завалинке.

X и л л. Предварительно одно условие: мы, офицеры, не будем касаться военных тайн.

К у з ь м и н. Ну, разумеется.

X и л л. Значит, покурим! Прошу! (Предлагает сигарету.)

К у з ь м и н. Благодарю. (Предлагает советские папиросы.)

Хилл закуривает папиросу и, видя, что Кузьмин не начинает разговора, предлагает:

— Пожалуйста.

К у з ь м и н. Благодарю, вы — первый.

X и л л (закуривая). Скажите, мистер Кузьмин, вы в самом деле хотите организовать здесь советскую власть?

К у з ь м и н. Какая чепуха!

X и л л. У нас все уверены, что в ближайшие дни в вашей зоне откроются… как их… (заглядывает в книжку) райсоветы!

К у з ь м и н (смеясь). Ерунда! Мы хотим только демократической Германии.

X и л л. Слово джентльмена?

К у з ь м и н. Слово офицера!

Егоркин и Перебейнога сидят рядом. Видно, что солдаты подружились.

Перебейнога сбросил с себя манерность и держится проще Егоркин стал более доверчив.

Перебейнога вынимает из кармана небольшой кожаный кисет, показывает Егоркину.

— Це полтавська земля! — Высыпает на руку горсть земли. — Дид ее з Украины вывез! Когда я на войну уходил, отец дал мне эту землю и сказал: ее защищать будешь, ибо это есть славянска земля.

Во время разговора высыпает землю обратно в кисет и кладет туда же красную звездочку, подаренную ему Егоркиным.

Е г о р к и н (придвигаясь к Перебейноге). Эге, браток, я вижу, у нас с тобой найдется, о чем поговорить.

Офицеры.

X и л л. Разрешите еще одну затяжку?

К у з ь м и н. Пожалуйста!

X и л л. Скажите, Никита Иванович, вы в самом деле верите в эти рассказы про нацистское подполье?

К у з ь м и н. Верю!

X и л л. Нацисты — покойники, поверьте мне!

Библиотека Дитриха.

Дитрих, оглядываясь и стараясь не производить шума, снимает несколько книг с книжной полки.

За книгами обнаруживается сейф, замаскированный в стене.

Дитрих вынимает из кошелки, которую мы уже видели раньше, толстый портфель и прячет его в сейф, затем ставит книги на свои места, маскируя ими дверку сейфа, и украдкой оглядывается по сторонам.

Противоположная от веранды сторона дома.

Советский часовой на карауле.

По дорожке гуляет Шметау, поглядывая на окна дома, но опасаясь близко подходить к часовому.

На завалинке сидят офицеры.

К у з ь м и н. Можно мне?

X и л л. Пожалуйста.

К у з ь м и н (закуривая). Почему вы сразу начали восстанавливать военные заводы в вашей зоне, вместо того, чтобы их разрушать согласно потсдамским решениям?

X и л л. Простите, военная тайна!

К у з ь м и н. Вот я тоже думаю, что это  в о е н н а я  тайна. И это очень опасно, майор! Вы подумали об этом?

X и л л. Мой генерал Мак-Дермот говорит, что солдату не полагается думать.

К у з ь м и н (вставая). Ваш Мак-Дермот не оригинален в этом утверждении, у него был предшественник, который утверждал то же самое.

X и л л. Кто это?

К у з ь м и н. Адольф Гитлер.

X и л л (смеется). Вот так предшественник!.. Однако я слышу колокольчик председателя, пора покинуть курилку и перейти в зал заседаний.

Веранда.

Кимбро, пошатнувшись, выламывает перила веранды и сваливается в сад.