Яновский Юрий. Собрание сочинений. Том 3

Марийка. Пустите!

Грицько. Поглажу. Сердце у меня болит, а никто не пожалеет. Чего ты кричишь, дочка?

Марийка. Я не кричу. Вы ж не волк. Да еще средь бела дня.

Грицько. Пойду куда глаза глядят. От людей, от семьи, от дочки, от матери. Горе меня сокрушает, несчастье к земле гнет… (Утирает притворную слезу.)

Марийка. Не прикидывайтесь!

Грицько. Проводи хоть ты меня в дорогу. В далекий путь уйду…

Марийка. Э, нет! Этому не бывать! Сидите, пока люди сойдутся!

Грицько. Прощай, пойду.

Марийка. Я милицию за вами пошлю. Не убежите.

Грицько. Рехнулась?! Отца закапываешь!

Марийка. Люди!

Грицько (тихо). Не кричи. Зачем срамиться? Грех тебе, дочка. Некуда мне бежать. Некуда — и все тут. Куда убежишь? Мне каяться надо. Душа чует. Веди к народу. Пора.

Марийка. Покаетесь?! Идем в сельсовет! Куда же вы?

Грицько. Пойдем вот тут, по-над ветлами. Боярышник расцвел. Душа божьей весне рада.

Марийка. Идите впереди! Какое дело вам до весны? (Уходит следом за Грицьком.)

Входят Василина и Омелько.

Василина. Показалось мне, будто кто-то был во дворе. А пришли — никого. Думала — может, Марийка из больницы…

Омелько. Давай стол перенесем сюда. Тут просторней. (Тащит стол из хаты.) Гостей назвали, а стол маленький. (Ставит стол.) Марийка с Семеном придут. Может, Христя уже и разродилась, а?

Василина (застилает). Ишь какой она день хороший выбрала для родин — семь лет сегодня колхозу.

Омелько (несет посуду). Колхоз "Красная степь". Не такой уж и богатый, потому что земля — песок. Только дружный. Большевистский, одно слово!

Василина (несет хлеб). День тихий, солнышко ласковое, за что нам такое счастье на старости лет?

Омелько (катит бочонок вина). Выпьем вина из Марийкиного винограда. Красное, терпкое — не напьешься, не нахвалишься!

Входят дед Грак со скрипкой, бабка Галя, бабка Медунк а, бабка Коваленчиха — несут еду.

Старухи (поют):

Бабка Галя. Молодому и молодой доброго здоровья! Деток полну хату да еще и чулан!

Дед Грак играет.

Василина. Просим дорогих гостей к столу!

Бабка Медунка. Бабу-пупорезку на первое место! (Садится.).

Бабка Коваленчиха (басом). Ну вот, все старики на нашем кутку. Больше нема. У бога овец пасут! Просились молодицы с нами, дак мы им отпор дали!

Бабка Медунка. Не годится, щоб на такой свадьбе неженатые были.

Омелько. Верно, не годится. Я обычай знаю! Эге ж, дед Грак?

Дед Грак играет.

Василина. Выпьем, гости дорогие! Первая чарка, как по льду…

Бабка Коваленчиха. Вторая — как на меду…

Бабка Медунка. А уж с третьей не зевай — поскорее наливай.

Омелько (наливает). Хочешь пьяным стать — садись возле хозяина, а хочешь поесть — садись возле хозяйки!

Бабка Галя (пьет). Горько!

Дед Грак играет.

Бабка Коваленчиха. Горько!

Омелько (целует Василину). Уж раз горько — так горько, я не перечу!

Бабка Медунка (запевает):

Все:

Василина. Постойте. Словно бы кто-то на пасеке нам подтягивает.

Омелько. Это эхо расходится.

Бабка Медунка.

Все:

Бабка Коваленчиха. Будет. А то заплачу. Омелько. Чарочки звенят, водочки просят! (Наливает.)

Дед Мелхиседек(с пасеки). Трясца вашей груше! А мне так и помирать без чарки?!

Василина. Дедушка, просим к столу!

Омелько. Есть, дед Мелхиседек! И на вас хватит: (Наливает большую чарку.)

Дед Мелхиседек. Сюда неси. Я на последней дороге.

Омелько (идет с чаркой к деду). После такой чарки и помирать не захочется! (Подносит.)

Дед Мелхиседек(поднимается, сидя берет чарку). Прощай, чарка, не скоро встретимся!(Пьет, ложится опять.)

Омелько (возвращается к столу). Такого деда на племя надо держать!

Входит Горлица с перевязанной головой, Голешник, Одарка, Прийма. Все трое — обнявшись. Прийма несет петуха.

Голешник. На прогулочку пошли, а на свадьбу набрели. Хлеб-соль этому двору!

Бабка Галя. Едим — да свой, а ты за воротами стой!

Бабка Медунка. Неженатых не пускаем! Нехай молоко на губах обсохнет!

Бабка Коваленчиха. Проходи, проходи по-хорошему!

Василина. Да они вот-вот посватаются!

Бабка Коваленчиха. Нет! Не надо! Пускай сперва посватаются!

Прийма. Они не сватаются, а только цапаются…

Голешник. Хоть сейчас! День такой выпал!

Горлица. Если свататься, так свататься! Я люблю — ва-банк!

Бабка Коваленчиха. Сколько тут и дела-то — подите втроем, а вертайтесь вдвоем!

Бабка Галя. Третьего куда-нибудь деньте или в бурьян киньте!

Прийма. Пускай бурьян толочет, да головы людям не морочит. (Уходит.)

Голешник. Может, хоть на этот раз никто не перебьет… (Уходит.)

Горлица. Да, да. (Уходит.)

Бабка Медунка. Легче мне замуж выйти, чем им посвататься!

Омелько. Хочется мне вам, гости дорогие, показать, чем наделил нас колхоз к свадьбе…

Бабка Коваленчиха. Хатой!

Дед Грак играет.

Омелько. Так, дед Грак. Еще и коровой.

Василина. Марийкино звено ковер дарит. Электрику проведут…

Бабка Галя. Да и радио!.

Бабка Медунка. Що вы хотите — Семен Твердохлеб председателем!

Омелько. Открыли мы памятник Ленину.

Бабка Галя. Ваша, сват, работа.

Василина. Да помолчите вы о нем, а то загордится на мою голову. Талант да талант!

Омелько. А еще сделал я на этот праздник етюд. Понимаете — етюд? Это что-то поменьше, чтобы уже по нему видеть. И сделаю я тогда памятник аж в районе!

Василина. Показывай, показывай! Упрашивать тебя надо.

Бабка Коваленчиха. Тащите сюда вашего отюда!

Омелько. Сейчас! (Идет в хату, выносит деревянную скульптуру: Ленин разговаривает со Сталиным.) Вот. Судите мою работу.

Бабка Галя. Ну и ловко!

Бабка Медунка. Как живые!

Дед Грак (взялся за смычок, потом только махнул рукой.) Да-а!

Василина. Хотя бы там инструмент какой был или что! А то желобковое долото да два топора.