Лолита: Сценарий

Гумберт, погруженный в грустные мысли, подперев кулаками голову, сидит на кровати в своей части разделенной занавеской комнаты. Через минуту он выключает свет и ложится; тишина. Восходит луна, жужжит встревоженная муха, и вновь тишина. Гумберт с открытыми глазами, подложив руки под голову, лежит в темноте, прореженной лунным светом.

Слышны детские всхлипы. Громче. Он садится, прислушиваясь. Занавеска отводится в сторону.

Лолита, с мокрым от слез лицом, в белой ночной сорочке, которая кажется совсем детской в лунном свете, ищет утешения. Он нежно гладит ее волосы, пока она плачет у него на плече.

ГУМБЕРТ: Умоляю тебя, не плачь. Я люблю тебя. Я не могу жить без тебя. Все образуется.

ЛОЛИТА: (всхлипывая и подвывая) Ничего не образуется.

ГУМБЕРТ: Я уверен, что мы будем счастливы, ты и я.

ЛОЛИТА: Но все изменилось, все вдруг стало другим. Раньше все было та-ак, я не знаю… обычно: лагерь, озеро, Чарли и девчонки и… о, всё-всё. А теперь ни лагеря, ни Рамздэля, ничего!

Слышен топоток какого-то ночного зверька по крыше.

ГУМБЕРТ: Не плачь, пожалуйста. Мы многое увидим, мы будем путешествовать.

ЛОЛИТА: Нам некуда будет вернуться.

ГУМБЕРТ: Мы найдем новый дом.

ЛОЛИТА: Но нет больше старого. И я оставила там все мои вещи.

ГУМБЕРТ: Какие, например?

ЛОЛИТА: Мои роликовые коньки, мои… о, много чего.

ГУМБЕРТ: Ах ты глупышка. Почему не сказала мне об этом в Лепингвиле?

ЛОЛИТА: (обливаясь слезами) Я забыла.

ГУМБЕРТ: Мы купим все, что захочешь. До Бердслея еще две тысячи миль, но у нас есть целый месяц до начала осеннего семестра. Мы можем бездельничать, сколько хочешь.

ЛОЛИТА: А что потом? О, где этот носовой платок?

ГУМБЕРТ: А потом ты пойдешь в школу в Бердслее и будешь там отлично проводить время. Я люблю тебя. Я тоже стану рыдать, если ты не прекратишь. Помни, я умру, если ты когда-нибудь бросишь меня.

ЛОЛИТА: Брошу? Ты же прекрасно знаешь, что мне некуда податься.

Коттеджи «Баскервиль». Десять белой краской выкрашенных коттеджей в ряд, с широкой ухоженной лужайкой, отделяющей их от шоссе.

Лолита и Гумберт в тени листьев рядом со своим домиком. Гумберт с книгой в руках сидит в траве. Лолита плавно покачивается на старых садовых качелях.

ГУМБЕРТ: Все это время ты была такой послушной девочкой. Было бы жаль нарушить драгоценный ритм, который у нас установился. Предлагаю провести здесь, в этом сказочном домике, еще одну ночь. Будем бродить по окрестностям и читать. Знаешь, эти мои записки об Эдгаре По, которые я написал для Бердслейского колледжа, всегда напоминают мне Рамздэль и тот день, когда я впервые коснулся тебя. Иди сюда, сядь со мной рядом. Я прочту тебе мое любимое стихотворение.

ЛОЛИТА: (сидя на качели позади него) Я хочу остаться здесь.

ГУМБЕРТ: Ладно, но только не скрипи. Я хочу, чтобы ты очень внимательно следила за интонацией, чтобы оценила внутреннее устройство этих строк.

Дивная эмфаза в слове «immemorial». [70] Заставляет тебя перейти с одной матовой поверхности на другую, еще более тусклую.

Обрати внимание, как очаровательно «dim» [72] возвращается обратно в слове «mid», [73] если прочитать наоборот: «misty mid region».

(Скрип качели.)

ГУМБЕРТ: Дорогая, пожалуйста, не качайся. Пропускаю несколько строф. Теперь слушай дальше:

ЛОЛИТА: А мне кажется, что это скорее избито.

ГУМБЕРТ: Правда? Что именно?

ЛОЛИТА: Vista — sister. [75] Это как «Лолита — сердце разбито».

ГУМБЕРТ: О, в самом деле. Очень хорошее наблюдение.

(Более или менее ручной кролик замирает, щиплет траву, скачет, и исчезает.)

В моем классе ты бы получила пять с плюсом и поцелуй. Но к чему я действительно склоняюсь, так это к тому мнению, что в этом стихотворении есть определенная интонация, которая намного оригинальней и таинственней того, скорее банального, романтизма, что мы находим в «Аннабель Ли». (Оборачивается и видит, что качели пусты.)

ГУМБЕРТ: (вскакивая на ноги) Лолита!

Она исчезла.

ГУМБЕРТ: Лолита, ты куда спряталась?

Высматривает ее среди деревьев и кустов. Он в отчаянии и сильном волнении, с трудом сознает, что происходит. (Она с мечтательной улыбкой, склонившись, преследует гибко ускользающего от нее кролика.)

ГУМБЕРТ: (возникая из зарослей) Лолита!

Она приседает перед настороженным кроликом. Мы видим молодую пару из низшего сословия и их некрасивого ребенка. Они разговаривают с Лолитой на заднем крыльце своего домика. Молодой мужчина похож (и его должен играть тот же актер) на будущего мужа Лолиты.

МОЛОДОЙ МУЖЧИНА: Сдается мне, он хочет удрать.

Гумберт, взволнованный и разгневанный, появляется в кадре.

ГУМБЕРТ: Немедленно идем со мной! Я звал тебя целую вечность. Это нелепый.

(Теряет власть над словами.)

Лолита возвращается к их домику, за ней следуют Гумберт и КИНОАППАРАТ. Она останавливается перед их автомобилем и дергает ручку двери.

ЛОЛИТА: Открой, пожалуйста.

ГУМБЕРТ: Милая, ты должна простить меня.

ЛОЛИТА: Ты оскорбил меня на виду у этих людей.

ГУМБЕРТ: Я был не в себе. Я читал стихотворение. Мне показалось, как в кошмаре, что ты исчезла навсегда, — что тебя, возможно, никогда не было на свете. Не сердись, любовь моя. Я открою, если хочешь, только не сердись. Твоя мать рассказала мне как-то, что, когда ты была совсем маленькой и тебе хотелось поплакать, ты забиралась в семейный автомобиль и сидела там одна.

ЛОЛИТА: Мне все равно. Ты не можешь так поступать со мной.

ГУМБЕРТ: Конечно, конечно. Прошу твоего прощения. Это больше не повторится. Я глупец. Решил, что ты сбежала.

ЛОЛИТА: Куда мне бежать?

Завтрак за стойкой в закусочной «Приют дальнобойщика». Простецкий зал с оленьей головой и рекламными картинками райского пломбира с сиропом на стене. У Лолиты, сидящей за стойкой, справа — Гумберт, а слева — огромный водитель грузовика с волосатыми предплечьями. «Дальнобойщик» и Лолита одеты одинаково — в комбинезон и тенниску. Мужчина неряшливо доканчивает свой завтрак. Гумберт и Лолита ожидают свои порции.

Лолита и Гумберт едут в автомобиле мимо холмистых фермерских участков по сторонам, затем дорога начинает петлять среди разбросанных там и сям поселений, перемежающихся сосновыми рощами.