Скачущий на льве

Адриан.  И не надейся, Тиней! Храбрых легатов у меня достаточно, и толковые полководцы тоже есть. А вот верный проконсул, да еще на Востоке – это вещь редчайшая. Так что готовься тянуть свой воз до самой моей смерти. Возможно, это будет быстро.

Руф.  Да прищемит Эскулап тебе язык! Живи до ста лет! Я уж, так и быть, потяну свой проконсульский воз!    Руф  встает  и салютует «императорским салютом», по всей форме.  Затем он садится, они  улыбаются друг другу, жмут руки, сдвигают чаши.

Адриан.  Друг мой Тиней! Не  пора ли нам идти вкушать твою необыкновенную рыбу?

Трое солдат идут по дороге.

Марий.  Нет, старшой, караул и охранение ты не равняй! За охранение платят боевые! А в карауле, сколько не торчи, платят как за обычную службу.

Луций.  За охранение тоже не за любое платят. Это только если ты охраняешь проконсула или трибуна.

Марий.  Да причем здесь это! То называется внутренняя стража, туда не всех берут. А боевые платят всем, кто стоит в охранении.

Септимий.  Кончайте спорить, парни! Хотите получать боевые – записывайтесь к трибуну Пизону. Он как раз собирает когорты, которые пойдут на евреев. Там будет бой, будут и боевые!

Марий.  Эх, старшой, так в этом же весь жир! В бою не участвовать, а боевые получать!

Луций.  Ну ты и хитрожопый!

Марий.  А как же!

Внезапно перед ними выскакивают пятеро с кинжалами. Один из них кричит: Режь римских свиней! Мессия с нами! Завязывается бой. Луций и Марий быстро падают, а вот Септимий валит одного за другим троих нападавших. Двое оставшихся убегают.

Марий.  Старшой! Помоги мне! Ради всех богов!

Септимий.  Сейчас, сейчас.   Подходит к Луцию, щупает артерию на шее, качает головой, кладет ему ладонь на глаза, поднимает руки вверх, молится.  Ты как, Марий?

Марий.  Они прикололи меня, старшой. Я даже не понял, как… Они не вернутся?

Септимий.  Нет. Троих я уложил, а двое убежали. Ну-ка дай, я посмотрю.  Смотрит на рану, качает головой.

Марий.  Старшой, ты заберешь меня отсюда?

Септимий.  Конечно. Только тебе надо чуток передохнуть.

Марий.  Старшой, а Луций?

Септимий.  Ты бы поменьше говорил. А то воздух попадает в рану.

Марий.  Я не буду. Только одно скажу: нам же теперь  положены боевые, правда?

Септимий.  Наверное.

Марий.  Ты получи за меня мои боевые, старшой, а то я никому больше не верю…

Септимий.  Да ты сам их получишь.

Марий.  Сам? Когда? Я же пока буду валяться…

Септимий.  Свои боевые каждый получает сам.

Марий.  Старшой…  Хрипит.

Септимий.  Кладет ладонь ему на глаза, молится. Боевые каждый получает сам.

Сцена во дворце проконсула. Руф и Акива. Квинт и Пизон. Молитва за дочь.

Руф погружен в чтение бумаг. Входит слуга и докладывает: Пришел еврей Акива. Руф делает приглашающий жест. Входит Акива.

Руф.  Входи, Акива! Приветствую тебя. Садись. Прими мои  поздравления: тебя хочет видеть цезарь. Ты произвел на него благоприятное впечатление.

Акива.  Мир тебе, проконсул. Даже не знаю, радоваться ли твоему сообщению или огорчаться? Наши мудрецы учат, что властям не следует доверять, ибо они приближают человека только для своей выгоды. Я предпочитаю держаться от властей подальше.

Руф.  Тут у тебя нет выбора. Советую тебе самым внимательным образом отнестись к предложениям цезаря. Они касаются Пантеона и будущего Иудеи.

Акива.  Опять… Ты выглядишь удрученным, Руф. Можно ли узнать, что тяготит тебя?

Руф.  У меня хворает дочь. Лихорадка пожирает ее тело. Если бы не приказ цезаря встретить тебя, я бы сегодня остался дома. Кроме того, у меня неприятности по службе.  Ваш Бар Кохба все время ускользает от наших легионов. Я отстранен от командования войсками.

Акива.  Прими мои сожаления. Означает ли это, что ты более не у власти?

Руф.  У власти, но с усеченными полномочиями.

Акива.  Жаль, если тебя сменят.

Руф.  (С усмешкой)  Евреи прониклись ко мне любовью?

Акива.  К тебе привыкли. Всякая перемена может быть к худшему. Неизвестно, каким будет твой преемник. Мы  оцениваем твои положительные качества. Ты солдат, а не палач, ты – не тиран, не самодур. При тебе процвели взятки и подкуп, это хорошо.

Руф.  Тебе нравится мздоимство?

Акива.  Это меньшее из возможных зол. Оно означает отсутствие фанатизма. Имперская система, как я ее понимаю, не может без этого существовать. То, что извне кажется злоупотреблениями, это не болезнь администрации, а ее нормальное состояние.

Руф.  Нормальное?

Акива.  Нормальное и обычное. Без взяток и подкупа она не сможет работать. Так тележную ось надо смазывать дегтем, иначе повозка не поедет. Конечно, возиться с дегтем – штука неприятная, грязь, вонь, потом трудно отмыться, но хочешь ехать – надо смазывать, иначе повозка не тронется с места. Таковы законы имперской жизни.

Руф.  А есть другие формы организации людей?

Акива.  Империя основана на порабощении и насилии. Но существует  свободная жизнь. Есть древняя, извечная свобода волков и обезьян, а есть новая, людская свобода – осознанный выбор быть человеком, то есть образом и подобием Божьим.

Руф.  Вы сейчас так живете?

Акива.  Мы пытаемся наладить такой образ жизни. Если нам не помешают, все может получиться.

Руф.  Цезарь готов предоставить вам такой шанс. Тогда и личность римского проконсула не будет иметь для вас значения. Император Адриан готов предоставить вам широкую автономию, уважение границ, в которых вы находитесь сейчас.

Акива.  Мы сейчас находимся в промежуточных границах. Земля Израиля, Земля Обетованная, которую обещал нам Господь, гораздо больше по размерам. Она включает в себя еще ряд областей.

Руф.  Каких?

Акива.  Галилею, Голан, Гилад, Заиорданье.

Руф.  Это все – римские провинции.

Акива.  Это все – земля Израиля!

Руф.  Вы будете завоевывать ее?

Акива.  Во исполнение заповедей Господних.

Руф.  Ты полагаешь, что ваш полководец Бар Кохба – бог?

Акива.  Не Бог, но посланник Божий.

Руф.  Это все равно. Вы ведь воюете за то, чтобы все признали его богом, или, по-вашему, Мессией? Так вот римская администрация нисколько не возражает. Если на то пошло, кто бог, а кто не бог, зависит от реальности, а не от нашего с тобой мнения. Если большинство людей поклоняется ему, как богу, значит, он  бог. А если его перестают боготворить, он – ничто. Только бог может отобрать у Рима завоеванные земли. Мы согласны признать вашего Бар Кохбу одним из богов, пусть его статуя тоже стоит в Пантеоне. Пусть все местные народы поклоняются ему.

Акива.  Поклоняться должно истинному Богу, обитающему в своих горних высях, бесконечно далеко от нас.

Руф.  Конкретному человеку поклоняться куда легче. Особенно когда с ним победа. Люди любят только победителей. Кто побеждает, тот прав, кого победили – тот неправ. Слава победителям, горе побежденным!

Акива.  Это единственный критерий божественности?

Руф.  Самый главный! Если боги оказывают смертному милость, они даруют ему свое покровительство и победу. Они даже могут взять его к себе на Олимп, как Геркулеса. Вот он был победитель! Разве можно представить его побежденным, жалким, молящим о пощаде?

Акива.  А разве мученичеством нельзя победить?

Руф.  Для меня эта идея неприемлема. Это какая-то сложная философия, а я – практик.

Акива.  В истории есть множество примеров победы гонимых и слабых.

Руф.  Назови мне хоть один!  Входят Квинт и Пизон. Оба: Проконсулу – здравия и радости!

Руф.  Приветствую сокрушителей евреев! Какими победами похвастаетесь? Вы разбили Бар Кохбу?

Пизон.  Ты смеешься над нами, проконсул! Нас предали! Кругом измена! Евреи всех купили! Все продано за еврейские деньги!

Руф.  Не кричи, Пизон. Скажи спокойно. Ваш поход удался?

Пизон.  Разгром! Полный разгром! Они знали о каждом нашем шаге! Это заговор! Все опутано еврейским заговором!