У врат царства

Элина. Я в этом ничего не понимаю.

Карено. Но я объясняю тебе. Я говорю просто и сильно, и этого они мне не могут простить; это не спокойное исследование, отвечают они. ЧтС значит спокойное исследование? Складывать камень за камнем, арифметическое сложение! Философия, мышление — это спокойное исследование. Нет, это не мышление, Элина! Человеку недостает какого-то жалкого органа, который мог бы проследить, каким путем деятельность мозга превращается в сознание. Мы только подозреваем, что мыслим; может быть, мы мыслим, а может быть, и нет. Мы не в состоянии этого контролировать; мы просто верим. Теперь понимаешь? Философия — не спокойное исследование, говорю я. Философия — это величественная молния, которая падает на меня с высоты и освещает меня. Это не арифметическое сложение, это — смотреть, видеть Божьей милостью.

Элина. Совершенно бесполезно объяснять мне все это.

Карено. Я только хочу, чтобы ты поняла. Тогда ты иначе будешь смотреть на меня.

Элина. Я все равно не пойму.

Карено. Но прежде ты слушала, когда я что-нибудь объяснял. Однажды ты даже прочла толстую книгу о Nicolaus von Cues и поняла ее. Это было не так давно, всего — несколько дней тому назад.

Элина (твердо, меняя разговор). Я решила, что мне лучше всего на некоторое время ухать к родителям. И ты тоже этого хотел.

Карено (останавливается). Правда?

Элина. Да. Мне кажется, это лучше всего. И так как ты этого хочешь…

Карено. Нет, теперь я не хочу. Не теперь!

Элина. Но я хочу.

Карено. Когда ты это решила? Идет все хуже и хуже.

Элина. Нет, ты получаешь только то, чего добивался.

Карено. Не понимаю, как я тут справлюсь со всем? Я остаюсь один в доме.

Элина. Готовить будет Ингеборг.

Карено. Но Ингеборг ведь тоже уходит.

Элина. Нет, я ей сказала, чтобы она осталась.

Карено. Правда?

Элина. Да, по-моему, пусть остается. Она будет смотреть за домом.

Карено. Тут что-то кроется.

Элина. Только то, что мы не в состоянии ей уплатить жалованья. Поэтому мы принуждены оставить ее.

Карено. А, ну, пусть остается… пока я ей не смогу уплатить… Нет, мне кажется, идет все хуже и хуже. Никогда мне так не хотелось, чтобы ты не уезжала.

Элина. Я много раз отказывалась, когда ты предлагал это.

Карено. Вот для чего ты в последнее время приводила в порядок свои вещи! Чистила перчатки и поправляла платья.

Элина. Да, для этого.

Карено (беспокойно бродит). Вот как! Конечно, нам счастье улыбалось. Но я преодолел бы трудности, но я остался бы тверд и непоколебим. Но это!.. (Подходя к ней.) Не уезжай, Элина! Не теперь!

Элина. Боже мой, как часто я так же настойчиво просила тебя, как ты теперь меня, Ивар.

Карено. Ты так далеко отошла от меня за последнее время; не уходи еще дальше. Пусть останется хоть так, как теперь. Я не буду надоедать тебе собой; я буду сидеть в саду и держаться в отдалении. Но только останься!

Ингеборг (входит). Утюг готов, барыня. (Уходит.)

Элина. Иду. (Идет к кухонной двери).

Карено. Ты твердо решила ехать, Элина?

Элина. Да. (Уходит.)

Карено (сходя со стула). Я подумал… Ты не находишь, Элина… Он очень подходит сюда. Он положительно украшает комнату. Никогда бы не подумал, что он подойдет сюда; но это так. Посмотри.

Элина (гладит свою красную юбку).

Карено. Ты не находишь что он веселый парень? (Глухо смеется.) Взгляни же, Элина. Кто бы подумал, что такая штука может так высоко забираться.

Элина. Меня он больше не интересует.

Карено (отступает и рассматривает сокола). Он все больше и больше мне нравится. В самом деле. Он превосходно сделан. Знаешь, он похож на профессора Гюллинга. Поразительно, как он на него похож! Глаза, выражение клюва, если можно так сказать… Но, может быть, тебе не нравится, если я говорю, что он похож на профессора Гюллинга? Да это вовсе и не так. Во всяком случае это удивительная птица. Если я вчера забыл поблагодарить тебя, Элина, то мне искренно жаль.

Элина. Нет, ты не забыл поблагодарить.

Карено. Я готов это исправить.

Элина. Не можешь ли ты сказать, прошло ли уже полчаса с тех пор, когда ты был в спальне и переодевался?

Карено. С тех пор? Почему ты спрашиваешь?

Элина. Потому что мне хотелось бы знать.

Карено. Нет, полчаса еще не прошло. Разве у тебя что-нибудь варится?

Элина. Варится ли у меня?

Карено. Да; я думаю, ты боишься, чтобы оно не перегорело.

Элина. Да, у меня что-то варится.

Карено. Видишь ли, Элина, если бы только было возможно, я немного переделал бы свою книгу. Изменил бы кое-где. Поверь.

Элина. Но раз это невозможно, то?..

Карено. Я именно об этом теперь думаю.

Элина. Ты уж часто об этом думал.

Карено. Знаешь, чтО мне кажется? Что ты никогда не вернешься, если теперь уедешь.

Элина. Какие странные мысли!

Карено. Ты не вернешься. Я это чувствую.

Элина. Я ведь не за границу еду.

Карено. Ты заметила, я не спросил, когда ты уезжаешь? Я не хочу этого знать. И ты не должна мне говорить. Щади меня, пока возможно.

Элина. Милый Ивар, я тебя совсем не узнаю!

Карено. Прежде я ничего не имел против этого. Я говорил: уезжай на некоторое время. Но с тех пор столько произошло, теперь я не спокоен и не уверен. Но как хочешь.

Элина. Да. Хорошо.

Карено (осматривается). Подсвечники блестят, пыль стерта, все чисто и красиво. Здесь ты сидела, когда работала. Когда я писал, ты была тиха, как мышка. Ты всегда тут сидела. Однажды маленькие ножницы упали на пол, помнишь? Ты покраснела и сказала: «прости». «Прости» — ты сказала. Пусть благословит тебя Бог, моя маленькая девочка — ты сказала мне «прости»! Это было недавно, всего несколько дней.

Элина. Я не понимаю, что с тобой.

Карено. Я тебя мучу, я ухожу… Ты хочешь ехать, Элина?

Элина. Боже мой, довольно об этом говорить. Ведь не навеки я уезжаю. Это неслыханно.

Карено. Со всем остальным я справился бы. Это не так трудно. (Элина делает нетерпеливое движение.) Я иду… Ты стоишь передо мною, и я здесь чувствую твою теплоту. Когда ты выпрямляешься, я вижу, как ты дышишь. Мне кажется, будто я раньше никогда не видел этого — как ты стоишь и дышишь. У тебя такая белая шея. Почему я так мало целовал тебя! Теперь ты этого не хочешь, ты боишься, что я подойду… Ты любишь другого, Элина?

Элина (молчит).

Карено (страстно). Ты ведь не любишь никого другого, да? Ведь я люблю тебя, я хочу поцеловать тебя. (Делает шаг к ней.)

Элина (быстро поднимая утюг). Посмей! (Они смотрят друг на друга.)

Карено. Ну, ударь утюгом, чорт возьми! Чего ты еще ждешь?

Элина. Я жду тебя.

Карено. Прости, Элина. (Отступает.)

Элина (опускает утюг).

Карено. Прости, Элина! (Уходит на веранду.)

Элина (падает без сил на стул. Через минуту встает и зовет). Ингеборг!

Ингеборг (отвечает из кухни, входит).

Элина. Возьми, пожалуйста, утюг… Послушай, Ингеборг, я хочу съездить домой. Пока меня не будет, ты останешься смотреть за домом.

Ингеборг. Вы уезжаете домой?

Элина. Да. Домой, в деревню. Это всего три мили отсюда.

Ингеборг. На несколько дней?