Страшные Соломоновы острова (СИ)

Я, победно булькнув, резко развернулся к берегу, не тратя остатки сил на ненужные слова. Два обессилевших тюленя, выпрямляясь на ставших чужими конечностях, с трудом побрели по мелководью.

У кромки воды скорбной тенью отца Гамлета возвышался потеряшкой-леммингом опрометчиво разоблачившийся для аналогичного подвига Дитер. Взглянув на наши перекошенные физиономии, он прекратил вялые взмахи крылышками острых локотков, долженствующие обозначать героическую попытку грандиозного заплыва и, растерянно улыбаясь, развел руками.

- Ю хелп? В смысле Ду, - участливо пробасил Димыч чего-то импортное.

Немец, обалдев от неожиданно открывшегося ему таланта полиглота моего незаурядного друга, машинально кивнул. С удивительным проворством схватив его за руки-ноги, мы с плохо скрываемым злорадством мигом забежали в воду на десяток метров и с криком "Раз!" дружно похлопали в ладошки.

Визг пошедшей вразнос циркулярной пилы располосовал вековечную тишину заповедного края. А над всеми этими суетными телодвижениями выпендривающихся друг перед другом мужиков задорно хохотала возвышающаяся на тропинке, ведущей в лагерь, неприлично счастливая женщина.

Завтрак проходил в уже знакомой атмосфере энергичного набивания ртов и непрекращающихся попыток диалога в перерывах между судорожными глотками обжигающего чая.

- Как пойдем? - деловито накладывая третий слой аккуратнейших ломтиков сала на такой же изящный кусочек хлебца, поинтересовался Димыч.

- Ну, так же как вчера, по бережку. Включаем приборы и идем. Времени у нас примерно часов десять до старта. Находимся от души. Идем по вчерашнему маршруту, обнюхивая все по максимуму. Берем газ, котел и все к чаю. У второго озера сообразим перекус, - озвучил я очевидное.

Все согласно кивнули. Димыч добавил:

- Лагерь лучше бы сейчас собрать. Чтобы потом в темноте не дергаться, если задержимся. Да и дождь, мало ли... В гробу я видал мокрые палатки укладывать.

Я посмотрел на небо.

- Ну да. Не исключено. Тогда берем непромокайки. И налобники.

Через час мы стояли на берегу в полной боевой готовности. Я спохватился:

- Ребята, совсем забыл. Надо договориться с Дедушкой.

Немцы удивленно переглянулись. Я пояснил.

- Поисковики - немного суеверные люди. Считается, что потерянные или спрятанные сокровища охраняет Земляной Дедушка. Нечто среднее между гномиком и лешим. Во всяком случае, мне так видится. С весьма своеобразным характером и чувством юмора дедуля, промежду прочим. Захочет - на неоднократно выбитом пятаке великолепные находки подкинет. А может и на нетронутом урочище горой хлама засыпать.

Предполагается, что он неравнодушен к хорошему алкоголю и закуске. Главное, чтобы подношения были от души. Очень не любит алчных и корыстолюбивых. Определенного ритуала нет, каждый ищет свои слова. Мы с Димычем обычно выкапываем ямку, кладем туда монетку взамен ожидаемых находок, плескаем малую толику выпить-закусить и снова закапываем.

Что при этом произносит каждый из нас - его маленькая тайна. Подозреваю, что основоположником этой укоренившейся традиции был незабвенный Пиноккио на поле чудес. Приступим? - и мы разбежались по бережку, ища укромные местечки для своих ямок и периодически подбегая к Димычу, безропотно выдававшему страждующим "кедровку" и горсточку сухофруктов.

Еще через пять минут выстроившиеся цепочкой искатели сокровищ, обметая прибрежный песок неторопливыми взмахами клюшек, медленно двинулись навстречу Большой Удаче.

Глава 14. Как преодолевать перипетии, или Щщастье все-таки есть!

Я шел замыкающим по самой кромке травы, в максимальном отдалении от озера. Такова незавидная доля арьергарда. Хорошо, вчера тут успел пробежаться чуток. Рефлексы принадлежали прибору, мысли - мне. Что-то день сегодняшний нам готовит... Сердечко забилось в предвкушении славной охоты.

Все только начиналось. Я прял ушами как монгольская лошадь на стреме, чутко ловя малейшие оттенки сигналов своей "Маски", и привычно окунался в неторопливый поток бесконечной череды собственных мыслей, прервать который могла только проявившаяся находка. Пока - тишина.

- Витя, - с удивлением услышал я голос незаметно оказавшейся возле меня Хели и остановился в недоумении. - С тобой можно поговорить? - явно волнуясь, спросила она.

Я нейтрально пожал плечами, гадая, что случилось.

- Понимаешь, у нас есть определенные трудности с уединением. Не буду же я отзывать тебя в лагере за ближайшие кусты. Согласись - нелепость.

Я согласился.

- Это очень важный разговор для меня, и я надеюсь на твое понимание, - мучительно подбирала слова девушка.

Я старательно собрал кожу на роже в сложную гримасу, пытаясь изобразить на своем тонком одухотворенном лице причудливую смесь искреннего соучастия и легкого нетерпения.

- Расскажи мне о Димыче, пожалуйста, - выпалила она, сжигая мосты.

И мир рухнул.

Следующая секунда была самой длинной в моей жизни...

Время лопнуло и исчезло. Во Вселенной беззвучно взрывались новые и сверхновые. Галактики скручивались в тугие спирали и обессилено разматывались измочаленной пенькой. Астероидный пояс, изогнувшись в немыслимом вираже, обреченно вбивал сам себя в ледяную громаду Юпитера и разлетался мелким крошевом по закоулкам ближнего и дальнего космоса. Земля дрогнула и со скрежетом остановила свой извечный бег. Гены древних хозяев планеты, пробудившись, наполняли мой мозг невиданными образами, и жажда схватки розовым маревом застилала глаза.

Я видел девственные леса и саванны юной Земли. Стада мамонтов, неся страшные опустошения, вновь прорывались сквозь редкую цепочку древних загонщиков, поднимая клубы пыли. И пыль эта, закрывая солнце багровым облаком, драгоценной взвесью оседала на Хелиных плечах. Она была там, в стойбище, у негаснущих костров, среди женщин моего племени. И пламя этих костров чарующими бликами играло на ее бронзовой коже. И вместе со всеми она встречала охотников, сгибающихся под тяжестью тел убитых, раненых и добычи. И я шел в этой цепочке, пристально выглядывая свою единственную в горстке встречающих.

Я отстоял свое право, ощерясь и вгрызаясь в глотки свирепых соперников в бесконечных битвах за счастье обладания ее юным телом. Мы с ней были детьми этого Времени, когда у мужчин не было никакой другой профессии, кроме как быть Мужчинами. А у женщин - Женщинами. Это и было Счастье!

Могло быть...

Я опомнился, разжал стиснутые зубы. Обалдело потряс головой, приходя в сознание. К моему великому изумлению, вокруг ничего не изменилось. Хеля встревоженно смотрела мне в глаза.

- Витя, что случилось? У тебя было такое лицо...

Я окончательно взял себя в руки. Потрясение ушло, оставив после себя пустоту и, как ни странно, облегчение. Теперь это не мой узелок. Бедный Димыч. Вздохнул, прощаясь с недавним наваждением, и переспросил девушку:

- Что ты хочешь услышать? - и уже совсем спокойно взглянул на свое несостоявшееся счастье, нервно перебирающее пальцами по гладкому древку лопаты на своем плече.

- Я не знаю. Боюсь знать, - глухо произнесла она.

- Ладно. Я понял. Слушай главное. Этого будет достаточно. Он ничего не умеет делать наполовину. Ни дружить, ни любить, ни жить. Пытаться загнать его в какие-то рамки - бессмысленная трата времени. Если бы ты запала на него хотя бы три дня назад, все, скорее всего, обошлось бы малой кровью и большим обоюдным удовольствием. Теперь - уже нет. Ты взрослый человек и понимаешь, что наша поездка - прекрасная, но всего лишь одна из многих страничек в вашей жизни. И в городе придет отрезвление. Понимаешь, он сможет жить только здесь и нигде больше. А ты здесь сможешь?! Он - мой друг, и я знаю, что для него до сих пор не существовало невыносимой боли. И не уверен, что ему нужна эта боль. Это все. Если можешь сделать чудо - делай. И никого не слушай, меня в том числе. И... спасибо тебе.