Вечерняя заря

Александра въ дверяхъ на заднемъ планѣ. Профессоръ Іервенъ.

Фру Карено. Проси. Александра уходитъ.

Фр. Ховиндъ. Боже мой, зачѣмъ она заставляетъ его ждать?

Фру Карено. Я ей велѣлъ докладывать о всѣхъ, кто приходитъ. Кромѣ того, я думала, что тебѣ пріятнѣе остаться съ нимъ одной, поэтому я хотѣла уйти.

Фр. Ховиндъ стремительно обнимаетъ ее. Да благословитъ тебя Богъ, Элина! Благодарю тебя. Да, иди; я замѣню тебя.

Фру Карено у двери направо. Меня вѣдь онъ нисколько не интересуетъ. Обѣ дамы напряженно смотрятъ на дверь на заднемъ планѣ. Пауза.

Профессоръ Іервенъ. Сзади него видно улыбающееся лицо Александры, которая медленно затворяетъ дверь.

Іервенъ, 48 лѣтъ, полный, спокойный, въ очкахъ, кланяется. Добрый день.

Фр. Ховиндъ присѣдаетъ. Добрый день.

Іервенъ. Я имѣю честь говорить съ Фру Карено… Нѣтъ….

Фр. Ховиндъ. Фру Карено сейчасъ придетъ. Садитесь пожалуйста, господинъ профессоръ.

Іервенъ. Если не ошибаюсь, фрэкенъ Ховиндъ? Протягиваетъ руку.

Фр. Ховиндъ въ восторгѣ. Вы узнали меня! Уже двадцать лѣтъ…

Іервенъ садится и кладетъ шляпу и палку. Да, да, такъ вы здѣсь? Вы все еще дружны съ фру Карено?

Фр. Ховиндъ садится. Да, хотя она и старше меня, гораздо старше меня, но…

Іервенъ. Однимъ словомъ вы живете съ ними?

Фр. Ховиндъ. Нѣтъ; я только иногда захожу къ нимъ. Карено какъ разъ покупали массу прекрасныхъ вещей; они теперь такъ разбогатѣли.

Іервенъ. Да? Они разбогатѣли?

Фр. Ховиндъ. Да, они получили огромное наслѣдство. Они просили меня помочь имъ при покупкахъ. Потому что фру Карено не обладаетъ большимъ вкусомъ, бѣдняжка.

Іервенъ. А, да. Но гдѣ же Карено?

Фр. Ховиндъ. Онъ сейчасъ выйдетъ… Нѣтъ, подумать только, что я говорила съ господиномъ профессоромъ въ послѣдній разъ двадцать лѣтъ тому назадъ.

Іервенъ. Неужели уже двадцать лѣтъ? Это долгое время, но…

Фр. Ховиндъ. Цѣлыхъ двадцать лѣтъ. Но я такъ часто видѣла господина профессора. Мы всѣ узнаемъ васъ, когда встрѣчаемъ на улицѣ.

Іервенъ, улыбаясь. Да, да, я живу уже такъ Давно въ этомъ городѣ.

Фр. Ховиндъ. У васъ все тѣ же голубые глаза, что и прежде. Я помню, какъ вы одинъ разъ нарисовали мнѣ брови.

Іервенъ, улыбаясь. Неужели? Это было нехорошо съ моей стороны.

Фр. Ховиндъ. Ахъ, напротивъ; это было ужасно весело. И вы еще звали меня Натали.

Іервенъ. Да, я помню.

Фр. Ховиндъ. Ахъ да, все это было. А потомъ вышло это недоразумѣніе.

Іервенъ. Недоразумѣніе?

Фр. Ховиндъ. Да, по крайней мѣрѣ съ моей стороны. Я васъ тогда не поняла. И вернула вамъ кольцо.

Іервенъ, улыбаясъ. Ну, для васъ это, конечно, вышло къ лучшему.

Фр. Ховиндъ. Не говорите такъ. Это знаетъ одинъ Богъ.

Іервенъ. А что, Карено дома?

Фр. Ховиндъ. Да, да. Онъ сейчасъ выйдетъ. Ужъ я вамъ скажу: онъ пошелъ къ себѣ, чтобы принарядиться для васъ.

Іервенъ оглядывается. Мой старый другъ живетъ прямо роскошно.

Фр. Ховиндъ. Ахъ, я знаю вашу гордую манеру закидывать назадъ голову.

Іервенъ. Да, да, значитъ, родители фру Карено оставили имъ такъ много денегъ?

Фр. Ховиндъ. Цѣлую кучу денегъ. Впрочемъ, я не знаю, что толку въ этомъ богатствѣ. Если кто счастливъ сердцемъ, такъ… У господина профессора еще нѣтъ кольца?

Іервенъ, улыбаясь. Нѣтъ, я старый холостякъ, какъ вы должны знать.

Фр. Ховиндъ подходитъ къ нему, хватаетъ его за руку. Позвольте мнѣ васъ поблагодарить!

Іервенъ. За что вы меня благодарите, фрэкенъ Ховиндъ?

Фр. Ховиндъ. За то, что вы здѣсь; за то, что вы пришли. Нѣтъ, не смѣйтесь надъ этимъ. Вы не можете себѣ представить, какъ это меня радуетъ. Стоитъ передъ нимъ.

Іервенъ. Да, да. Поднимается, идетъ къ стѣнѣ и разглядываетъ картины. И здѣсь тоже произведенія искусства.

Фр. Ховиндъ идетъ за нимъ. Не разсматривайте дальше. За все отвѣчаетъ мой вкусъ.

Іервенъ. Прекрасно, великолѣпно! Садится, смотритъ на часы.

Фр. Ховиндъ. Это все еще ваши старые часы? Хочетъ посмотрѣть.

Іервенъ, пряча часы въ карманъ. Старые часы, да, конечно. Но мой старый другъ Карено заставляетъ себя долго ждать.

Фр. Ховиндъ. Господинъ профессоръ, мнѣ хочется задать вамъ одинъ вопросъ, но я не знаю, смѣю ли я.

Іервенъ. Пожалуйста.

Фр. Ховиндъ. Я помню, что вы иногда зябли зимой. Есть у васъ что-нибудь шерстяное?

Іервенъ. Что?

Фр. Ховиндъ. Я хочу сказать: вы носите шерстяныя вещи?

Іервенъ, понявъ. Ахъ, да! Да, я ношу шерстяное бѣлье.

Фр. Ховиндъ. А я перемѣнила его на шелкъ, свѣтлоголубой шелкъ. Это гораздо лучше.

Іервенъ. Да, да.

Фр. Ховиндъ. Я часто думала о томъ, что вы носите. Совѣтую вамъ попробовать носить шелкъ.

Іервенъ. Да, я попробую.

Фр. Ховиндъ. Благодарю васъ. Потому что вы знаете, что самое важное на свѣтѣ — это ваше здоровье, господинъ профессоръ.

Іервенъ встаетъ. Не будете ли вы такъ любезны спросить Карено, можетъ ли онъ удѣлить мнѣ нѣсколько минутъ разговора.

Фр. Ховиндъ. Конечно. Я удивляюсь, какъ ему не стыдно. Карено входитъ справа, въ черномъ. Іервенъ кланяется. Вотъ Карено. Протягиваетъ Карено руку. До свиданья. Надѣюсь, мы теперь встрѣтимся не черезъ двадцать лѣтъ. Уходитъ направо.

Іервенъ протягиваетъ Карено руку. Добрый день, Карено.

Карено пожимаетъ ему руку. Добрый день. Указываетъ ему на стулъ, самъ садится къ письменному столу.

Іервенъ садится. Прошло не мало дней съ тѣхъ поръ, какъ мы бесѣдовали съ тобой послѣдній разъ.

Карено. Да, то-есть словесно.

Іервенъ смѣется. Словесно, конечно. Ты совершенно правъ. Потому что печатно мнѣ приходилось иногда спорить съ тобой… Ну, да я это говорю безъ умысла. Карено не отвѣчаетъ. Я любовался твоей обстановкой, Карено. Я рѣдко встрѣчалъ такое сочетаніе комфорта, вкуса и уютности.

Карено. Да, здѣсь прекрасно работается.

Іервенъ. Да, да, мы оба достигли кое-чего въ жизни. Удивительно, какъ оглянешься назадъ. Было время, когда мы ничего изъ себя не представляли и не могли такъ жить.

Карено смотритъ на столовые часы. Ты писалъ, что хочешь о чемъ-то поговорить со мной.

Іервенъ. Да, ты занятъ?

Карено. Не то, что очень, но все-таки. У меня есть еще одно важное дѣло до шести часовъ.

Іервенъ. Я не долго задержу тебя. Мнѣ собственно слѣдовало бы быть на собраніи избирателей, но я вырвался на нѣсколько минутъ. Гм… Перейдемъ къ дѣлу: ты, вѣроятно, читалъ, что пишетъ сегодня Бондесенъ?

Карено. Да, я читалъ эту газету.

Іервенъ. Разумѣется, и его замѣтку обо мнѣ? Онъ намеками передаетъ слухи, которые ходятъ обо мнѣ.

Карено. Ну, на это не стоитъ обращать вниманія.

Іервенъ. И тутъ же газета сообщаетъ, что ты намѣренъ въ виду предстоящихъ выборовъ выйти изъ своего ферейна.

Карено. Бондесенъ можетъ дать тебѣ объ этомъ болѣе точныя свѣдѣнія.

Іервенъ. Само собой разумѣется, что я больше не разговариваю съ Бондесеномъ. Я предпочитаю обратиться къ честному человѣку, къ своему коллегѣ. Ты и я противопоставлены, такъ сказать, другъ другу. Наши имена упоминаются въ такой тѣсной связи, что подъ этимъ должно что-то скрываться.

Карено. Я ничего не знаю о слухахъ насчетъ тебя.

Іервенъ. Но я-то знаю. Безсмысленнѣе всего то, что отвѣтъ, который я послалъ въ другія газеты, можетъ появиться только завтра. В что еще можетъ произойти сегодня. Если наше засѣданіе закроется черезъ часъ, кандидатъ будетъ уже выбранъ.

Карено. Что же ты собственно хочешь отъ меня?