Иван Бровкин на целине

Абаев красит крышу в ярко-зелёный цвет. Вдруг он замечает проходящую мимо в белом халате Ирину.

— Здравствуйте, Ирина Николаевна, — кричит он, опираясь на кисть.

— Здравствуйте, Мухтар. Ну, как работа?

— Уже закончил… А на что мне дом? И сам не знаю.

— Как — на что? — смеётся Ирина. — Чтобы жить…

— Скучно одному жить, Ирина Николаевна…

— Не будете же вы всю жизнь один.

— Вы так думаете? — и обрадованный Мухтар поспешно спрыгивает с крыши.

— Что вы делаете? — восклицает Ирина.

— Посмотрите, какой у меня дом.

— Спасибо, в другой раз, — говорит смущённая Ирина.

— Зачем же в другой раз? Давайте сейчас! — И он распахивает калитку.

— Нет-нет, Мухтар! Потом, — и окончательно растерявшаяся Ирина спасается бегством.

Мухтар стоит у раскрытой калитки и, покачав головой, раздумывает:

— А сама говорит, что долго я один не буду… Ай-ай-ай! Почему так говорит… а потом убегает?..

Дом Полины Кузьминичны совсем готов, и сама Полина, облачившись в фартук, красит оконные рамы. Ей помогает Бровкин.

— Эх ты… Ваня, Ваня! На твоем месте поехала бы я в деревню, взяла бы за косы Любашу…

— Она уже стриженная… Я еле узнал её.

— А ты на зло ей женись на другой…

— А ты чего за другого не выходишь?

— Меня Захар любит, — с гордостью отвечает Полина, продолжая красить.

— «Любит»… — передразнивает её Иван. — А ты думаешь, меня Любаша не любит?

— Кузьминична! У тебя такой дом, — замуж впору. Женихов-то у нас хоть пруд пруди, любой на выбор, — раздаётся с улицы голос Барабанова.

— Есть у неё жених, Сергей Владимирович, — поворачиваясь к нему, отвечает Бровкин.

— А где же он?

— Где-то на Тихом океане плавает, — улыбается Иван. — Захар Силыч Пёрышкин.

— Зачем целиннице за моряка замуж выходить? Где вода, а где имение… На что это похоже? Ваш Захар Силыч будет плавать по морям и океанам, а вам дожидаться его в Оренбургских степях? Негоже это!

— Он приедет.

— Когда же?

— Не знаю, — растерянно отвечает Полина. — Уже пять месяцев от него писем нет.

— Так… — Барабанов облокотился о забор. — Ты что это, бригадир, другим помогаешь, а себе дом не строишь? — обращается он к Ивану, указывая рукой на огороженный пустырь между домами Полины и Юриса.

— Успею, Сергей Владимирович.

— Хитрит он, Сергей Владимирович! — вмешивается Полина. — Он удрать хочет…

— Удрать? Как бы не так, — этому Барабанов никак не может поверить.

— Что ты, Полина? Зачем обманываешь Сергея Владимировича?

— Я не обманываю. Не хочет он здесь оставаться, сам говорил…

— Не верьте ей, Сергей Владимирович…

— Тогда почему ты не приходишь за ссудой и материалами для строительства? — хитро прищурив глаз, спрашивает Барабанов.

— Приду, Сергей Владимирович — отвечает Бровкин, опуская голову. — Пусть раньше другие построятся, а мне раньше их неудобно — я ведь бригадир.

На велосипеде подъезжает почтальон.

— Бровкин, телеграмма!

— Телеграмма? — встрепенулся Иван и бросился ему навстречу.

За Бровкиным двинулись Барабанов и Полина.

Бровкин быстро распечатал телеграмму и читает:

— «Выехала поездом 49. Буду в четверг. Твоя мама».

— Мама! — Иван улыбнулся и вдруг как-то по-детски хмыкнул.

— Эх, сынок ты никудышный… — говорит Барабанов, хлопая Ивана по плечу. — Мама приезжает… мама!.. А где же ты её поселишь? В общежитии, что ли?

— Я Евдокию Макаровну прямо к себе… — предлагает Полина.

— Принять и я могу, — отвечает Барабанов. — Но у сына-то… у сына-то своей крыши нет! Живёт в общежитии, можно сказать, как босяк, будто денег у него нет? Или материалов у нас нет? А?

— Ну, хватит, Сергей Владимирович. Слава богу, не в шалаше… А они там думают, что мы в шалашах живем.

— Поезд приходит в час дня; надо с утра поехать. Я тебе машину дам, — говорит Барабанов.

— Петя, — обращается Барабанов к шофёру, уже сидя ранним утром в своем кабинете. — Поедешь с Бровкиным на станцию. Мать его приезжает. Но в совхоз с ними раньше вечера не заявляйся… Помотай их подольше… Понял?

— Понял, Сергей Владимирович. А для чего это?

— Так надо.

— Слушаюсь, — по-военному отрапортовал шофёр.

— Только не проговорись Бровкину, задание держи в секрете.

— Есть держать в секрете! — отвечает шофёр и выбегает из кабинета.

Барабанов встаёт, подходит к окну и видит, как в машину рядом с шофёром садится Бровкин. «ГАЗ-69» трогается с места.

Барабанов быстро надевает фуражку и выходит из кабинета.

У склада стройматериалов Абаев, Юрис, Бухаров и другие члены бригады Бровкина нагружают грузовые машины кирпичом, оконными рамами, дверьми, досками…

— Где же Бровкин? — спрашивает Юрис, стоя в кузове грузовика.

— Его директор вызвал, — отвечает Абаев, подавая Юрису оконные рамы.

— А для кого мы всё это берем? Кому строить будем? — спрашивает Бухаров кладовщика.

— Не знаю, — отвечает кладовщик. — Барабанов распорядился.

К складу подходит Барабанов.

— Здорово, ребята!

— Здравия желаем, — отвечают ему по-военному.

— Готовы? — спрашивает Барабанов.

— Так точно, Сергей Владимирович, — и Абаев садится за руль впереди стоящей машины.

— Тогда поехали! — командует Барабанов, усаживаясь рядом с Абаевым.

Машина Абаева тронулась с места. За ней — остальные.

— Куда путь держим, Сергей Владимирович? — спрашивает Абаев.

— На стройку седьмой бригады.

— А кому дом строить? — с любопытством спрашивает Абаев.

— Твоему другу — Бровкину, — подмигивает ему Барабанов.

— А где же он сам?

— Уехал в город, сегодня к нему мать приезжает. — И Барабанов, хитро улыбнувшись Мухтару, добавляет: — Он до самого вечера не вернётся.

— Здорово придумали! — радуется понявший замысел директора Абаев. — Очень хорошо! Какой вы, Сергей Владимирович, молодец!..

Машина понеслась быстрей. За ней мчатся остальные грузовики.

Между домами Полины и Юриса, там, где раньше был огороженный пустырь, отведённый для дома Бровкина, уже выложены стены.

Вся бригада Бровкина лихорадочно работает: Юрис и Бухаров заканчивают кладку стен; Полина и Верочка подносят кирпичи; Абаев вставляет оконные рамы; а тем временем уже настилают полы.

Словом, работа в разгаре!

Из вагона только что остановившегося поезда появляется Евдокия Макаровна с двумя чемоданами и переброшенными через плечо сумками; она с трудом протискивается в двери.

— Мама! — кричит увидевший её Ваня.

— Ванюша! — Евдокия бросила чемоданы, сбив с ног проводника.

Мать и сын обнялись на ступеньках вагона, загородив дорогу пассажирам.

Иван подхватывает мать на руки и, забыв о чемоданах, несёт её, как ребёнка.

— Чемоданы! Чемоданы! — размахивая руками, кричит Евдокия.

Иван опустил мать на землю и пошёл за чемоданами.

На вокзальной площади шофёр Петя, открыв капот машины, возится с мотором. К нему подходят Иван с чемоданами и Евдокия Макаровна, не расстающаяся со своими сумками.

— Что случилось? — спрашивает Иван.

— Поломка, Иван Романович, — отвечает Пётр.

— Поломка? Какая там поломка — глупости! Мы с тобой за час можем собрать новую машину, не то что починить старую. Познакомься — мама, — говорит он.