Соседи по планете Млекопитающие

Гиббонов 7 видов. 6 живут в лесах Юго-Восточной Азии. Это очень сильные, хотя и небольшие обезьяны (вес их 5 — 8 килограммов). А на Суматре и полуострове Малаккском живет гиббон, вес которого достигает 15 килограммов, — обыкновенный сиаманг.

Если о гиббонах еще спорят — признать ли их полностью человекообразными обезьянами или не признать, то об обезьяне, которая сейчас пройдет перед нами, двух мнений нет и быть не может.

До недавнего времени название этой обезьяны часто по-русски писалось и произносилось так: «орангутанг». Барбарра Харрисон — отважная исследовательница и благородная защитница этих обезьян (мы о ней уже упоминали в 1-й части) — заметила по этому поводу, что такое произношение — просто неуважение к обезьянам: «орангутанг» по-малайски означает «должник». А эта обезьяна никак не может быть должником человека. Напротив, сам человек в неоплатном долгу перед животным миром нашей планеты вообще, и перед этими обезьянами в частности.

Малайцы называют этих животных «орангутан» («оранг» — «человек», «утан» — «лесной»). Даяки с острова Калимантан называют ее «май-яс», что означает примерно то же самое. Только на двух островах — Суматре и Калимантане — живут эти обезьяны. Они принадлежат к одному виду, но обезьяны с острова Калимантан значительно крупнее.

В Европе об орангутанах знали очень давно. Еще Плиний писал, что в горах Индии водятся сатиры — «очень злые животные с человеческим лицом, которые ходят или прямо или на четвереньках, и притом с такой быстротой, что поймать можно или очень старых или очень больных».

Затем в Европе об орангутанах забыли или, по крайней мере, перестали о них говорить. Их место в рассказах путешественников заняли какие-то фантастические дикие люди, и лишь 400 лет назад европейские путешественники снова заговорили об орангутанах.

Вывозить их начали более двух с половиной веков назад: в 1712 году английский капитан Дэвид Бикман купил у местных жителей молодую обезьяну, которая прожила у него всего 7 месяцев. Это был первый шаг — с того времени начался активный вывоз орангутанов, началось преследование их «во имя науки» и во имя других целей. К чему это привело — мы уже говорили.

Орангутаны — спокойные и несколько угрюмые, с нашей, человеческой точки зрения, животные. Они медлительны, живут высоко на деревьях в компании себе подобных, не торопясь путешествуют по лесу. Протянув свои длинные руки (у самцов они в размахе более трех метров), оранги сначала ощупывают прочность веток и лишь затем перебрасывают все тело. Они не прыгают, а, скорее, ходят по деревьям, переходя с одного на другое, с сучка на сучок. Правда, при необходимости они могут двигаться довольно быстро — как в горизонтальном, так и в вертикальном направлении.

Время от времени оранги спускаются на землю (правда, без необходимости делать это не любят). По земле ходят на четвереньках, точнее, опираясь на согнутые пальцы передних конечностей.

Ночи оранги проводят на деревьях, сделав примитивные гнезда: в развилке, на высоте примерно 10–20 метров, горизонтально укладывают наломанные ветки и утрамбовывают их. У каждой обезьяны — собственное гнездо. Только мамаша с детенышем спит в одном гнезде. Да иначе и невозможно — ведь детеныши у орангов долгое время остаются беспомощными. Появляются на свет очень небольшими (примерно полуторакилограммовыми) и сосут молоко до 3-4-летнего возраста.

Оранги живут в Азии, другие человекообразные обезьяны — шимпанзе и горилла — в Африке.

Шимпанзе — обезьяна, которая интересует ученых самых разных специальностей: физиологов и зоопсихологов, антропологов и медиков. Можно назвать десятки, если не сотни имен ученых, работавших с этими обезьянами. Достаточно вспомнить имена великого И. И. Мечникова и И. П. Павлова, Н. Н. Ладыгиной-Котс и крупнейшего американского приматолога Роберта М. Йеркса, немецкого зоопсихолога Вольфгана Келлера и англичанина Г. Ниссена, наконец, страстную энтузиастку и очень смелую женщину Джейн ван Лавик-Гудолл, благодаря которой людям открылись многие подробности жизни шимпанзе в природных условиях, и много других имен ученых, занимавшихся шимпанзе.

Изучение психической деятельности шимпанзе — вопрос сегодняшнего и завтрашнего дня. Сегодня уже есть очень любопытные результаты этого изучения, о которых, как и вообще о человекообразных обезьянах, особенно об их рассудочной деятельности, можно рассказывать очень много, так же как о перспективах, которые открывает перед физиологами и этологами изучение шимпанзе. Но мы об этом говорить тут не будем: это — уже другая книга. В нашем параде мы просто увидим шимпанзе — не очень больших человекообразных обезьян, высотою меньше метра и весящих примерно килограммов 60–80. Живут шимпанзе семьями, в которых главную роль играет самец, он же — вожак этой семьи-стаи, ведут они как древесное, так и наземное существование, спят обычно на деревьях — устраивают примитивные, как и оранги, гнезда. Гнезда эти — сугубо временные: на следующую ночь шимпанзе в него не возвращается, устраивает новое или вообще обойдется без гнезда — будет спать в развилке дерева. Питаются шимпанзе в основном растительной пищей — корнями растений, плодами, листьями, иногда ловят мелких зверушек и насекомых, но никогда не проявляют ярко выраженных хищнических наклонностей. (Хотя Д. ван Лавик-Гудолл описывает сцену, когда шимпанзе поймали маленькую обезьянку и съели ее, но это, видимо, какой-то редкий, нетипичный случай.)

Малыши у шимпанзе появляются раз в два года (обычно — один, редко — двое), мать воспитывает его до 2–3 лет.

Ученые ведут работу с шимпанзе в двух глобальных направлениях — изучают жизнь и психическую деятельность этих обезьян и борются за то, чтоб сохранить их на Земле. В конечном итоге обе линии смыкаются (без детального знания жизни этих обезьян невозможно сохранить их, разводить в зоопарках или приматологических центрах, которые сейчас создаются во всем мире, а не сохранив, некого будет изучать и разводить).

Люди уже добились некоторых успехов в разведении шимпанзе в искусственных условиях и значительных успехов в их изучении.

Однако это можно сказать о шимпанзе, которые называются обыкновенными. А существуют еще и карликовые шимпанзе, которые любопытны сами по себе, да и история их открытия тоже очень интересна.

В 1928 году немецкий ученый Эрнест Шварц обнаружил в одном из бельгийских музеев кости очень мелких, по сравнению с шимпанзе, обезьян. Во всем остальном, кроме величины, кости эти были похожи на кости обыкновенных шимпанзе. Решив, что кости принадлежат обезьянам неизвестного вида, Шварц назвал их карликовыми шимпанзе, и они вошли в науку как карликовые шимпанзе Шварца.

Э. Шварц сделал свое открытие не на пустом месте: о существовании маленьких шимпанзе, живущих в лесах к югу от реки Конго, знали уже довольно давно. В 1895 году британские зоологи могли воочию убедиться в существовании карликовых шимпанзе (правда, их так тогда не называли) — один экземпляр обезьяны был доставлен в Британский музей. Позже, в 1923 году, такая же обезьяна появилась в Нью-йоркском зоопарке.

Научное описание впервые было дано Э. Шварцем в 1929 году по костям скелета. В дальнейшем ученые, уже имея дело с живыми обезьянами, дополнили описание Шварца, отметив, что у этой обезьяны стройное тело, покрытое довольно густым и тонким мехом, маленькая голова и длинное узкое лицо. Имелись у этой обезьяны и специфические анатомические признаки, отличающие ее от обыкновенных шимпанзе.

Затем появились шимпанзе-карлики в Парижском и Антверпенском зоопарке, но споры продолжались: одни зоологи считали эту обезьянку новым видом, другие — лишь подвидом. Но пока суд да дело — началась вторая мировая война, развязанная фашистами, и многие международные контакты, столь необходимые в изучении животного мира нашей планеты, прервались. И мало кому было известно, что неподалеку от Мюнхена, в маленьком городке Халлабруннер, в зоопарке живет несколько карликовых шимпанзе. И уж наверное никто, кроме двух-трех сотрудников и сторожа, не знали, какие это удивительные обезьянки. Они не только были в два раза меньше и легче обычных шимпанзе, у них и характер был иной — мирный, общительный. И надо же было случиться, что именно эти добрые и мирные обезьянки погибли в 1944 году во время налета американской авиации. Погибли не от бомб, а от страха. Конечно, бомбежка напугает и не таких робких обезьянок, но почему же другие обезьяны все-таки перенесли ее относительно легко? Может быть, эти маленькие шимпанзе отличались от своих родственников более тонкой нервной организацией, какой-то иной психикой?