Комментарии к русскому переводу романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка»

Только смотрите, старайтесь попасть туда к вечеру, жандармы в трактире сидеть будут. Там на улице за Флорианом домик, снизу выкрашен в синий цвет. Спросите хозяина Мелихарка.

Почему-то здесь при переводе опущено название улицы Dolejší ulice (Tam najdou v Dolejší ulici za Floriánkem), буквально Нижняя. На самом деле она действительно существовала в Радомышле в 1915 году и ныне существует, но называется иначе – Сокольска (Sokolská). Домик с названием Флориан также не выдуман Гашеком, он несколько пообветашал за прошедшие сто лет, но, как и прежде, стоит на углу Костельни (Kostelní) и Мальтезске (Maltézské) улиц, кадастровый номер дома – 6. Назван он так в честь святого Флориана – покровителя пожарных и трубочистов. Еще более поразительно то, что и хозяин Мелихарка (pantáta Melichárek, см. комм, о слове pantáta ч. 1, гл. 2, с. 38) также совершенно реальное лицо – Вацлав Мелихар (Václav Melichar), живший именно там, где указано в романе. Все это мы знаем благодаря замечательнейшему человеку Йомару Хонси, который в 2010 году прошел полный путь будейовицкого анабазиса Швейка и, заглянув в Радомышль, сумел найти не только дома и улицы, упомянутые в романе, но и потомков папаши Мелихара и даже побеседовать с ними.

Согласно рассказанной Йомару семейной легенде, Гашек однажды гостил у пана Мелихара в Радомышле, и именно в 1915-м. Возможно, так оно и было, в тот счастливый период, когда Гашек лежал в будейовицком госпитале и время от времени исчезал из него на денек-другой. Хотя изрядное расстояние от Будейовиц до Радомышля (70 км) для автора, путешествовавшего точно так же, как и его герой на своих двоих, не может не смущать.

См. комм, к точно установленному Радко Пытликом совпадению деталей прогулок Гашека и его героя «Они проходили мимо пруда», ч. 2, гл. 2, с. 312.

По совету старухи Швейк пошел, минуя Чижово, в Радомышль, на восток, решив, что должен попасть в Будейовицы с какой угодно стороны света.

От Чижова на восток – это не в Радомышль, а назад в Табор. Очевидно, что Швейк, до того шагавший строго прямо, сделал тут первый маленький кружок, поскольку следом за этим мы его обнаруживаем уже на западе от Чижова в Мальчице. Само Чижово точно на юг от Вража. Вообще, если смотреть на карту, то выглядит все так, как будто бы бравый солдат в самом деле с присущим ему добросовестным идиотизмом и буквально следуя совету бабушки из Вража, пошел наконец-то на юг по направлению к Будейовицам, дошел до самого Чижова, где жандармы – ражи, и, раз ражи, и не пошел, а развернулся через левое ухо и двинул через левое плечо кругом, снова на запад.

Из Мальчина попутчиком у него оказался старик гармонист, Швейк подцепил его в трактире, когда покупал себе водку

Теперь, обойдя Враж и затем нарисовав маленькое колечко над Чижово в момент, когда он разворачивался с юга на запад через север, Швейк пришел в Мальчицы, где купил себе коржалки (si koupil v Malčíně kořalku na cestu). Продолжаем счет пройденного за эти сутки. От Табора до Мальчиц, без учета чижовского разворота, уже добрых 60 километров, ну 57 или 58, что дело не меняет. Швейк – просто чемпион по спортивной ходьбе из Эфиопии, и потрясающе то, что он не прекращает на этом мировом достижении свой марафонский забег дня.

Ярда Шерак отмечает, что в 1915 году в Мальчице имелось всего одно заведение, где можно было купить выпивку – гостинец у Гаргов (Hostinec и Harhů).

Гармонист принял Швейка за дезертира и посоветовал ему идти вместе с ним в Гораждевице

Второй человек за этот день, приняв Швейка за дезертира, советует ему шагать прямо на запад.

См. комм, выше, ч. 1, гл. 2, с. 280.

С. 282

— Идет, дескать, в Будейовицы, в полк. Это из Табора-то! А сам, шаромыжник, сперва в Гораждевице, а оттуда только в Писек. Да ведь это кругосветное путешествие!

Швейк шел всю ночь напролет и только возле Путима нашел в поле стог.

Трудно понять, по какому признаку недоверчивый папаша Мелихар безошибочно определил, что Швейк направится теперь обратно в сторону Писека, но именно так и поступил бравый солдат, потому что под утро, как нам рассказывает Гашек, оказался совсем рядом с Писеком, у Путима. Таким образом, пешеходный баланс суток: Табор – Радомышль – 60 километров на запад с маленьким смещением на юг и Радомышль – Путим – 28 на восток, вновь легонько загибая к югу. Итого – 88 километров не туда. Фантастическая выносливость и сила воли у героя Гашека. Но все время к югу, к югу клонит, и это отрицать невозможно. В сторону Будейовиц.

Стоит так же заметить, что русского французского в виде слова «шаромыжник» в оригинале нет. Папаша Мелихарка называет Швейка rošťák (А to jde, rošťák, napřed do Horažďovíc). То есть не попрошайка он у него, а бездельник, шалопай (чешские синонимы – pobuda, ničema). Хотя почему это слово возникло и именно здесь у ПГБ, понятно, но, кажется, не вполне к месту.

— Какого полка? Куда бог несет?

В оригинале бога нет: — Кат se neseš? Куда тебя несет?

Все трое рассчитывали, что война через месяц-два кончится. Они были уверены, что русские уже прошли Будапешт и занимают Моравию. В Путиме все об этом говорили.

О слухах первой военной зимы и русских в Моравии см. комм., ч. 1, гл. 14, с. 243.

артиллерист в бегах с самой мобилизации. Сам он был крестьянин из Путима, и стог принадлежал ему. Он всегда ночевал здесь, а вчера нашел в лесу тех двоих и взял их к себе.

Завтра утром перед рассветом мать артиллериста принесет поесть

В оригинале крестьянин-артиллерист (dělostřelec) из предыдущего абзаца неожиданно здесь объявляется драгуном – dragoun (přinese panímáma dragounova snídani). ПГБ исправляет это недосмотр Гашека.

Предложение любопытно еще и тем, что здесь в своем прямом и первом смысле в романе употребляется вежливое выражение «матушка» – panímáma. См. комм., ч. 1, гл. 2, с. 38.

потом ребята из Тридцать пятого тронутся в путь на Страконице, у одного из них там тетка, а у тетки есть в горах за Сушицей знакомый

Страконице (Strakonice) – большой южночешский город точно на запад от того стога возле Путима, в котором прячутся беседующие. Километров пятнадцать по прямой. В Страконице на большом машиностроительном заводе ČZ (Česká zbrojovka) помимо всего прочего делали красную мечту каждого советского мальчика – мотоциклы Jawa. Впрочем, основан был этот завод уже после войны, в 1919-м.

Сушице (Sušice) – небольшой город юго-западнее уже упоминавшейся в этой главе Гораждевице (Horažďovice). Расстояние между ними чуть меньше двадцати километров.

— Эй ты, из Девяносто первого, если хочешь, идем с нами, — предложили они Швейку. — Наплюй ты на своего обер-лейтенанта.

В оригинале: «насри» (Vyser se na svýho obrlajtnanta). Любопытно, что в ПГБ 1929, где экспрессивная лексика используется переводчиком свободнее, тоже «наплюй». См. комм, к слову «нужник»: ч. 2, гл. 2, с. 262.

С. 283

Швейк пошел лесами. Недалеко от Штекна он повстречался со старым бродягой, который приветствовал его как старого приятеля глотком водки.

Штекно (Štěkno) или, как он именовался на картах тех времен, Stiekna – ныне это Štěkeň. Большая деревня на запад от Путима, и с нее начинаем подсчет километража второго дня. От стога у Путима набирается 10–11 километров. Необходимо отметить и то, что Швейк с ночи сменил направление на противоположное и снова идет на закат.