Комментарии к русскому переводу романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка»

Точно так же все дороги ведут и в Чешские Будейовицы.

Весьма показательным и даже закономерным кажется превращение самого Швейка в греческого бога мелкого греха в самом конце второго тома, выступающее еще одним, уже очевидным свидетельством постепенного наполнения новой функциональностью «фельетонного приема», столь долго создающего впечатление чистого автоматизма. См. комм., ч. 2, гл. 5, с. 451.

См. также комм, о Чешском легионе ч. 1, гл. 11, с. 153 и о сходных приемах в прозе Гашека и Медека комм., ч. 1, гл. 14, с. 198.

когда вместо будейовицких краев увидел милевскую деревушку.

Надо сказать, что отличить по виду деревеньку одного южно-чешского края от другого довольно сложно, если вообще возможно это сделать человеку, не знакомому с ними ранее. Швейк, служивший в Будейовицах и не раз бывавший в округе на маневрах (см. в частности упоминание в этой связи именно Милевского района, комм., ч. 3, гл. 4, с. 217), совершенно очевидно знает местность, да так хорошо, что различает административную принадлежность хуторов. В этой связи его дальнейшие действия неизбежно возвращают к неизменному вопросу: что за этим упрямым желанием идти «не туда», помимо желания Гашека как художника обыграть на новый лад старую поговорку про все дороги, ведущие в Рим? Кусок безнадежного идиотизма или нечеловеческой пронырливости? Лично я за первое, по чисто физиологическому соображению: ни у кого не встретишь такой четкой, фотографической памяти, какая встречается у полных, лишенных сомнений и прочих примет нестройности и непоследовательности мышления, идиотов.

И, не меняя направления, он зашагал дальше, ибо никакое Милевско не может помешать бравому солдату добраться до Чешских Будейовиц.

Милевско (Milevsko) – небольшой городок в Южной Чехии, между Табором и Писеком. Здесь мы начнем весьма необходимый нам для понимания реальности гашековского описания подсчет расстояния. От Табора до Милевско – 25 километров, при средней скорости бодрого пешехода 4 км в час, Швейк шагает уже шесть часов.

таким образом, через некоторое время Швейк очутился в районе Кветова, на западе от Милевска. Он исчерпал уже весь свой запас солдатских походных песен и, подходя к Кветову, был вынужден повторить свой репертуар сначала

Кветов (Květov) – маленькая деревенька между Милевско и Писеком (три десятка дворов). Расстояние от Табора до Кветова около 34 километров. Швейк непрерывно топает уже восемь с половиной часов.

Он исчерпал уже весь свой запас солдатских походных песен и, подходя к Кветову, был вынужден повторить свой репертуар сначала:

Кажется, Гашек забыл, что по выходе из Табора Швейк исполнял у него другую песню. Не походную 35-го полка, а общеармейскую «Катьку лесника». См. комм., ч. 2, гл. 1, с. 277. И тем не менее, именно так и в оригинале: был вынужден перед Кветовым снова начать с песни (nucen začít znova před Květovém s písní).

Однако совершенно несомненно то, что походную песню 35-го полка Швейк уже исполнял ранее, но сидя за стаканом вина или пунша с фельдкуратом Кацем. См. комм., ч. 1, гл. 13, с. 182.

По непонятной только причине перевод одного слова (mašírovali) у одного и того же переводчика (Я. Гурьян) разнится. Здесь «отправлялись», а ранее, в ч. 1, гл. 13 – «собирались».

По дороге из Кветова во Враж, которая идет все время на запад

Враж (Vráž) – деревенька чуть больше Кветова. Заметим, что дорога от Кветова во Враж не ведет все время на запад, как пишет Гашек, а слегка уклоняется от этой линии к югу. Прямо на запад деревня с чудным названием Smetanova Lhota.

— Батюшки, да вы не туда идете, солдатик! — испугалась бабушка. — Вам этак туда ни в жисть не попасть. Дорога-то ведет через Враж прямехонько на Клатовы.

Клатови (Klatovy) – вполне город (более 20 тысяч жителей в наши дни) уже в сотне километров от Табора, действительно точно на западе. Дорога из Табора в Клатови идет мягкой дугой с небольшим прогибом к югу через Писек.

Также отметим ту невероятную вежливость, с которой бабушка здесь и далее говорит со Швейком, используя форму глаголов третьего лица множественного числа (JŠ 2010):

Такое грамматическое явление называется в чешском «ониканье» (onikání) и, как многое в народной чешской речи давних времен, является результатом немецкого влияния. В Википедии приводится такой пример перехода формы из одного языка в другой: Herr Schwarz, Sie sind sehr nett = Pane Schwarzi, jsou velice laskav (= jste velice laskav). В наши дни воспринимается как совершенный анахронизм. Вежливая форма – обращение на вы. В примере – в скобках.

Следует и важно к этому добавить, что сам Швейк поступает точно так же, когда пытается быть предельно учтивым, см. например, как он оникает в разговоре с прокурором (ještě víc na svědomí, než ráčejí mít voni, vašnosti) – см. комм., ч. 1, гл. 3, с. 48, или когда изощренно издевается – см. комм., ч. 3, гл. 2, с. 122.

Вышло ему ехать в Пльзень в ополчение.

Пльзень (Plzeň) – большой и знаменитый прежде всего своим историческим пивзаводом город на западе Чехии. Местонахождение еще более знаменитых и славных машиностроительных заводов Шкода (Škodovy závody).

Ополчение, конечно же, войска самообороны – landvér (Теп měl ject do Plzně к landvér). См. комм., ч. 2, гл. 1, с. 270.

С. 280

Через нашу деревню лучше не ходите, жандармы у нас все равно как стрижи шныряют.

В оригинале конец фразы выглядит так: tam jsou četníci jako vostnži. Стрижи – ostříži – у чехов ассоциируются прежде всего с необычайной остротой зрения, то есть бабушка предупреждает Швейка, что глаз у жандармов в ее деревне, как у орла. За эту востроглазость и самих жандармов часто звали во времена Швейка «стрижами».

Прямо из лесочка идите на Мальчин. Чижово, солдатик, обойдите стороной – жандармы там живодеры: дезертиров ловят. Идите прямо лесом на Седлец у Гораждевиц.

Мальчин (Malčice, у Гашека Malčín), Чижова (Čížová) и Седлице (Sedlice) – названия сел и городков в радиусе 10–15 километров. И все до известной степени уместны в разговоре о том, как, как повернуть на Будейовици.

Гораждевице (Horažďovice) – это прямой путь дальше на запад (километров 25, на полпути к уже упоминавшемуся бабушкой Клатови) и уже очевидный намек на то, что бабушка видит перед собой дезертира. Рядом с Гораждевице был маленький населенный пункт с названием, похожим на близлежащие Вражу Седлицы – Седлиц (Sedlitz). По всей видимости, и написание Мальчина, и Седлиц в романе – свидетельство либо невнимательности, либо ослабления памяти романиста.

Жандармы в оригинале не живодеры, а ретивы, буквально ражи – rasi (Tam jsou četníci rasi).

— Тогда и туда не ходите. Идите лучше через Радомышль.

Радомышль (Radomyšl) – небольшой красивый город в южной Чехии. Расстояние от предполагаемого места беседы – недалеко от деревеньки Враж (Vráž), 25 километров на юго-запад.