Комментарии к русскому переводу романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка»

Следует отметить, что Гашек не только любит давать героям имена знакомых, но и частенько одни и те же разным героям. Например, как в этом фрагменте. То же имя см. вновь: ч. 3, гл. 4, с. 209. Тамошний Вейвода – десятник из Вршовиц.

частенько игрывал в «марьяж» в трактире позади «Столетнего кафе»

Stoletá kavárna находилась Na Zderaze, 267. Ныне на этом доме можно увидеть только закрашенную вывеску. Самого кафе уже нет.

Все проиграли, банк вырос до десятки.

И далее:

Банк рос, собралась там уже сотня. Из игроков ни у кого столько не было, чтобы идти ва-банк

Оригинал:

И далее:

Использование hop и trop, исчезнувших из перевода, еще раз отмечать нет смысла, а вот легкую утрату сути надо. Všichni se ztropili – это не просто «все проиграли», а «все перебрали», то есть везет Вейводе действительно невероятно, поскольку при переборе банк растет в два раза быстрее из-за штрафов; отсюда и скоро набежавшая десятка.

Только и было слышно: «Маленькая, плохонькая, сюда»

Как поясняет Бржетислав Гула (BH 2012), такие слова банкомета выдают его страстное желание скорее закруглиться и забрать банк. Сделать это чешские правила игры в двадцать одно разрешают в том случае, если при раздаче банкомету придет первой одна из трех карт – семерка (маленькая – malá) или восьмерка, король (плохонькая – špatná). Тогда он может с чистой совестью и не встречая возражений со стороны партнеров забрать текущий банк, а колоду передать другому желающему пометать.

С. 192

В одной только тарелке, куда откладывали часть выигрыша для трактирщика, на клочках бумаги было более трехсот тысяч.

Считалось, что за игрой гости пивной забывают все, не пьют и не едят, а место занимают, поэтому должны часть банка откладывать гостинскому в виде компенсации в специальную мисочку. Называется она – pinka, точно так же, как и сама доля (очередной немецкий дериват от Pinke). В оригинале: Jenom v pince bylo přes 300.000 na samých útržkách papíru

Выбежал прямо на Мысликовую улицу за полицией

Мысликова (Myslíkova) – улица перпендикулярная На Здеразе. До перекрестка от Столетовой кафейни меньше ста метров.

Здеразский угольщик оказал сопротивление, и его увезли в «корзинке»

См. комм., ч. 1, гл. 1, с. 27.

С. 193

бурчал себе под нос невероятную смесь из разных народных песен: «Около Ходова течет водичка, наливает нам моя милая красное пиво. Гора, гора высокая, шли девушки по дорожке, на Белой горе мужичок пашет…»

В оригинале фрагмент организован как стих:

И это понятно, потому что одна строчка – одна песня, которых ровно пять. Первая:

Вторая:

Третья:

Четвертая:

Пятая:

Итак, первое, что увидел в это утро поручик Лукаш была честная, открытая физиономия бравого солдата Швейка

Ярда Шерак весьма убедительно доказывает, что квартира поручика Лукаша, вероятнее всего, находилась на противоположном конце тогдашней Праги, если смотреть от Карлина, в котором квартировал фельдкурат Кац, недалеко от вршовицких казарм (JŠ 2010). Подробнее см. ч. 1, гл. 14, с. 232.

Если же Ярда не ошибается, то из этого следует любопытнейший вывод. В начале романа поручик Лукаш служит в 73-м пехотном полку, так как во вршовицких казармах квартировал именно этот герцога Вюртембергского 73-й пехотный полк (Infanterieregiment Albrecht von Württemberg Herzog Nr. 73) И, соответственно, принадлежащая полку школа вольноопределяющихся, в которой преподавал романный офицер. См. также комм, к другому фрагменту романа, подтверждающему такую возможность, ч. 1, гл. 15, с. 248.

Следует отметить, что подлинный командир Ярослава Гашека, Рудольф Лукас, никогда не менял полка. После училища начал службу в пражских карлинских казармах 91-го первого полка, а в 1911-м был переведен в другой батальон того же полка, располагавшийся в Ческих Будейовицах, где и встретил войну.

С. 194

Институт денщиков очень древнего происхождения. Говорят, еще у Александра Македонского был денщик. Во всяком случае, не подлежит сомнению, что в эпоху феодализма в этой роли выступали оруженосцы рыцарей.

Один из самых крупных чешских гашковедов в частной беседе замечал, что эта часть главы – фактически вставной фельетон. И как образец журналисткой формы выгладит типичным для Гашека. С этим несомненно можно и нужно согласиться, лишь еще раз отметив столь характерную для жанра отсылку к древней истории. См. ч. 1, гл. 7, с. 84.

А то мы прочли бы там, как альмавирский герцог во время осады Толедо с голода съел без соли своего денщика

Герцог альмавирский (vévoda z Almaviru). По всей видимости, искажение имени графа Альмавива (Le comte Almaviva) из пьес Бомарше о Фигаро. Детально исследовавший вопрос Йомар Хонси утверждает, что топонима «Альмавир» в Испании не было и нет (JH 2010).

Какой-то особой, оставшейся в истории Испании осаде Толедо не подвергалось вплоть до тридцатых годов XX века, когда во время Гражданской войны гарнизон крепости – военной академии Альказар (Alcázar) не сдался превосходящим силам республиканцев. Понятно, что Гашек никак не мог предвидеть это событие. Мог просто помнить, что Толедо – столица Ла Манчи, родной провинции Дон Кихота и его денщика Санчо Пансы.