Возвращение к звездам: фантастика и эвология

И, конечно, никто и никогда на Пандоре не пользовался вертолетами, гусеничными вездеходами, коротковолновыми передатчиками, радиометрами и другим антиквариатом времен покорения Венеры.

Возможно, именно анахронизмы, подчеркивая условность ситуации, создают ощущение «потока времени». «Беспокойство» нельзя назвать исторической повестью. Действие ее снова и снова происходит «сегодня». Почти ничего еще не случилось, беда, предчувствием которой проникнуты страницы текста, только будет: в настоящем — она является лишь возможностью, вероятностью, тенью, — но эта тень уже способна создавать свои

 смыслы

«Беспокойство» я воспринимаю как экспозицию к последующим текстам «Хроник…»

В «Жуке в муравейнике»

 смыслы

События 2178 г. — дело Л. Абалкина, отставка Р. Сикорски и роспуск Совета галактической безопасности — до сих пор активно обсуждаются общественностью. Выделяются три основные позиции. «Гуманисты» возлагают ответственность на СГБ и КОМКОН-2. Формула: «Пока существуют такие организации, будут умирать невинные люди». «Психологи» сводят дело к особенностям структуры личности Р. Сикорски. («Его нравственные принципы не выдержали столкновения с реальностью политической жизни Саракша. Подобно другим прогрессорам, Сикорски стал профессиональным убийцей, получающим удовольствие от своей работы…») «Империалисты» считают виноватым Абалкина, который «…должен был понять, что, направляясь в Музей внеземных культур, он становится угрозой для самого существования Земли и человечества».

Мне кажется, что «психологи» ближе всего подошли к пониманию произошедшего, но сделать правильные выводы им помешала абсурдная установка на поиск «виноватого».

Да, события 2178 года нельзя объяснить без учета того, что практически все их участники имели опыт профессиональной прогрессорской деятельности.

Негативное отношение к прогрессорам широко распространилось уже в начале шестидесятых, чему способствовала публикация А. Бромбергом результатов закрытых исследований по механизму психоспазма. Из текста многие вынесли впечатление, что основной профессиональной особенностью прогрессора является умение убивать.

Ничего подобного Бромберг не писал. Его интересовал только сам механизм возбуждения в личности низкочастотных составляющих психоспектра. Рассказать о нем Бромберг, поставивший своей жизненной целью способствовать уменьшению «информационного сопротивления» в обществе, считал своей обязанностью. Эмоциональная реакция читателей, несомненно, удивила бы А. Бромберга, если бы была им замечена. Как правило, закончив тему и открыв людям глаза на те или иные потенциальные возможности, запрещенные злыми дядями из КОМКОНа-2, Бромберг терял к ней всякий интерес.

Прогрессорам, несомненно, приходится убивать, но это не является ни главной, ни даже существенной частью их работы. Основой мировосприятия прогрессора служит «конструирование ситуации». Пытаясь изменить ход событий в огромной, инертной и очень сложной системе, прогрессор прежде всего стремится резко сократить пространство возможных решений. Иными словами, поставить окружающих в такие условия, чтобы количество доступных им выборов сократилось бы до одного-единственного. Лишь тогда ситуация просчитывается, и прогрессор получает возможность добиться результата.

Таким образом, прогрессор мыслит форсированными ситуациями. Что касается профессиональных заболеваний, то характерен для прогрессора не психоспазм, который у учителей, например, встречается гораздо чище, а так называемое

 отождествление:

С точки зрения прогрессора история «дела подкидышей» с самого начала полна неясностей.

Прежде всего не доказана причастность к «Саркофагу» Странников — если, конечно, принимать Странников как реальную, оставившую следы и изучаемую астроархеологами цивилизацию, а не как удобный способ с минимальными умственными усилиями объяснять любое непонятное нам происшествие. Принадлежность Странникам комплекса сооружений в системе ЕН9173 сомнений, конечно, не вызывает, но относительно эмбрионального сейфа этого сказать нельзя. Изготовление такого устройства находится в пределах возможностей земной или тагорянской техники. Облицовать стенки янтарином да принять меры к тому, чтобы обмануть радиоуглеродный анализ, еще проще.

Напомню, что Саркофаг был найден 25 декабря 2137 г. Единственная открытая информация о находке была передана 30 числа, а уже 8 января неторопливые тагоряне прервали дипломатические и культурные отношения с землей. Через двадцать пять лет контакт возобновился — причем с той же стадии, на которой он был прерван.

Можно ли считать исключенной возможность того, что тагоряне, опасаясь за последствия интенсивного взаимодействия с весьма динамичным партнером — Человечеством, — просто решили взять тайм-аут и немного отдохнуть от нашего общества? И создали к тому некий повод, может быть и вычурный, но зато отвечающий строгим тагорянским нормам политической эстетики.

Разумеется, я не собираюсь серьезно настаивать на правомерности такой гипотезы. Проблема в том, что участники как первого, так и второго (расширенного) совещания «зациклились» на проблематике Странников, даже не рассмотрев альтернативные возможности. В результате им удалось настолько запугать друг друга, что принятие «четырех пунктов» Сикорски, противоречащих Закону о свободе информации, было предрешено.

И если уж говорить о нарушениях нравственных норм в связи с «делом подкидышей», прежде всего нужно вспомнить это решение, предопределившее последующие события.

Известно правило, согласно которому в ситуации, не допускающей логически однозначного решения, следует принять решение, однозначное этически. И наоборот. Совещание действовало в условиях информационного вакуума: все выдвигающиеся гипотезы, начиная от «хранилища генетического фонда» и кончая «хорьком в курятнике», носили чисто умозрительный характер и не предполагали даже возможности обоснования. В таких условиях осмысленный выбор невозможен, что и является явным признаком «сконструированной реальности». Соответственно, напрашивается вывод о том, что мы действительно столкнулись с прогрессорской операцией.

И оказалось, что земляне, как и «совершенные отцы», «старшие бронемастеры» и «великие утесы», выбирают услужливо предложенное простое решение.

Между тем очевидно: если Странники могучи настолько, что тринадцать подкидышей опасны для человечества, то любая борьба бессмысленна. Поэтому следует исходить из того, что опасности нет. Тогда принимать меры к ограничению свободы еще не рожденных людей не только аморально, но и глупо. Может быть, Р. Сикорски следовало, зевнув, сказать; «Саркофаг — это проблема для генетиков, эмбриологов и, наверное, акушеров и воспитателей. Нас — КОМКОН-2 — это не интересует».

Итак, события пошли по чужому сценарию, причем по наихудшему для нас варианту: даже уничтожение Саркофага было с этических и логических позиций более оправдано, чем избранный компромисс.

В рамках концепции «прогрессорской операции» значение «детонаторов» совершенно очевидно: еще один форсирующий элемент — детонаторы предназначались не для воздействия на подкидышей в реальном пространстве, но для воздействия на управляющие структуры Земли в пространстве информационном.

В 2178 г. мы вновь натыкаемся на «сконструированную реальность». Абалкин, Каммерер, Сикорски, Бромберг оказываются вовлеченными в ситуацию, где все их поступки полностью предопределены. На основании имеющейся у них в каждый момент информации они могли действовать только одним заранее просчитанным кем-то образом.

Чего же добивался этот «кто-то»?

Просчитывая варианты, легко прийти к выводу, что ситуация после «воронки» в Музее внеземных культур могла повернуться по-разному. Однако все модели пересекаются на одной позиции: отставке Рудольфа Сикорски. Нетрудно показать, что она была неизбежна с того момента, когда Абалкин вошел в музей. Она была неизбежна, даже если бы Сикорски каким-то образом вышел из сотканной ткани события и не стал бы стрелять!