Семь раз проверь... Опыт путеводителя по опечаткам и ошибкам в тексте

«Родич морской коровы... начисто уничтоженной охотниками, хотя встречались они стадами в сотни голов».

Нетрудно понять, что эти неувязки с местоимениями произошли в результате несогласованной правки — явления, нередкого в редакционной практике (если бы предложение в первом примере начиналось словами «Работники грузовой службы», то все дальнейшее было бы на месте). Тем более следует лицам, контролирующим точность печатного текста, присматриваться к тому, чтобы местоимение соответствовало имени существительному, которое оно заменяет.

Примелькались в печати и ошибки в определении родовой принадлежности слов. Например: «Комбинат изготовил изделия свыше ста наименований, из которых только одно — кровельная толь, занимающая всего 4,6 % товарного выпуска, имеет утвержденную цену». В женский род нередко зачисляют и сходное по начертанию слово «тюль». А ведь в словаре возле каждого такого слова стоят пометы М., Ж., Ср., помогающие разобраться в сомнительных случаях. Лучше лишний раз справиться в словаре, чем пропустить в печать кем-то ошибочно написанное слово.

В нижеследующей группе примеры нарочно расположены вперемешку, чтобы контрастнее выделялись сделанные в предложениях ошибки.

«Довоенной специальностью бабушки была должность крановщицы».

«У нас есть 1324 тонны сена, — добавляет к этим словам исполняющий обязанности скотосырьевого цеха Н. Пьянков».

«Митя... избегал употреблять склонения и падежи».

«Заместитель проектно-конструкторского отдела химического комбината» (подпись под статьей).

«...вручил длиннющее прошение с просьбой».

«Узкие кривые улицы (Бонифачо)... выглядят так, как выглядели, вероятно, несколько лет назад».

Читатели сами догадаются, в чем тут дело. Налицо поразительная нечуткость к печатному слову. Если в нечетных примерах из текста буквально выпирают ненужные повторения (тавтология), то в четных явно недостает одного слова. Так, автор путевых заметок, конечно, хотел сказать, что улицы Бонифачо мало изменились не в последние годы, а по сравнению с тем, что было несколько десятков или сотен лет назад.

Пропуск слова может произойти на любом этапе подготовки рукописи. Поэтому, когда бы вы ни читали текст, надо непременно проверять, на месте ли все члены предложения.

Лишние, «паразитические» слова помогает выявлять такой несложный прием, как сопоставление слов по морфологическим признакам («прошение» и «просьба» — слова одинакового корня) или по смыслу («склонения» и «падежи»).

Удивляет, когда после всех операций по редактированию и правке в печати все же появляются такие «антиграмматические» предложения:

«Кинокамера запечатлела встречу двух подруг — Шу-шанику Никитишну и Лидию Александровну...»

«На накопление влаги в грунте существенную роль играет температурный градиент в зоне промерзания».

«Установив причину остановки, станок запускается в дальнейшую работу».

Последняя фраза показывает, сколь живучи последователи некоего И. Ярмонкина, оставившего бессмертную запись в станционной книге жалоб: «Подъезжая к сией станции и глядя на природу в окно, у меня слетела шляпа».

Жизнь, однако, крепче на выдумки, чем литература. Какой пародист догадался бы начать печатный адрес с обращения, которое нам довелось прочесть несколько лет назад: «Дорогая Любовь Ивановна! Уходя на заслуженный отдых, администрация и общественные организации больницы желают Вам крепкого здоровья...» и пр. и пр.

Что можно посоветовать в качестве «противоядия»? Да все то же «чувство локтя» без ведомственных перегородок. Кому ни попадись на глаза какая несуразица, гражданский долг требует если не бить во все колокола, то хоть оповестить о ней телефонным звонком в редакцию или издательство. В частности, на грубые синтаксические ошибки в приведенных выше фрагментах печатного текста обратили внимание в типографии, когда проверяли оттиски перед началом печатания.

Некоторые ошибки в текстах при всей своей стабильности подвержены влиянию переменчивой моды. Ряд вульгарных оборотов, бытовавших в печати двадцатых-тридца-тых годов, ныне бесследно исчез. Но на смену им явились новые сомнительные речения, пользующиеся усиленным «спросом», несмотря на все предостережения и возражения филологов. Так, чрезмерно широкое хождение в печати наших дней получило словосочетание «в адрес». В художественной литературе оно явно деформирует словесную ткань: «Комполка, в сущности, мог рассуждать в его адрес приблизительно так же». Трудно подобрать более разительный пример того, что в обиходе принято называть «суконным языком»!

Чуть ли не на глазах у всех нас зародилось и пошло-поехало другое непонятное поветрие — злоупотребление прописными буквами. Так, с некоторых пор повелось печатать «Вы» даже в прямой речи (диалогах) персонажей в беллетристических произведениях.

Нет никаких оснований писать с прописной буквы и обыкновенное прилагательное «всесоюзный». У читателя начинает рябить в глазах, когда в десятках строк подряд попадаются «Всесоюзное соревнование», «Всесоюзный главк» и даже «Всесоюзная известность». Все это не что иное, как следствие шаблонного мышления и непохвальной привычки к штампу. Легче раз и навсегда «вызубрить», что такое-то слово пишется с прописной, чем в каждом отдельном случае поразмыслить, какое правило применить, чтобы не впасть в ошибку. Так, Орфографическим сводом давно установлено, что слово «Всесоюзный» пишется с прописной буквы только в тех случаях, когда с него начинаются названия высших партийных, правительственных, профсоюзных организаций и учреждений Советского Союза (например, Всесоюзная шахматная секция).

Избыток прописных букв создает неприятную пестроту в печатном тексте и производит впечатление какой-то полиграфической неряшливости. Как опять не вспомнить Белинского: «Если мы будем изъявлять свое уважение к идеям, выражающим человеческое достоинство, большими буквами, то наша печать должна превратиться в какую-то пеструю и безобразную набойку» [ 7, с. 346].

Перейдем к ошибкам второй группы, которые мы предложили именовать «скрытыми опечатками».

Фактических ошибок пробирается в печатные произведения не меньше, если даже не больше, чем грамматических и стилистических.

В отношении их нет регламентированных правил, поскольку мы не можем знать всех фактов, число которых в действительности безгранично. Но и данный вид ошибок можно классифицировать по некоторым общим признакам и, так сказать, разложить по полочкам.

«Первую полку» мы отвели бы ошибкам, проистекающим из неосведомленности о реальном месте и времени данного события или факта.

В статье под обязывающим названием «Здесь каждый камень — история» читаем: «Здесь, на бывшей Мытнинской набережной, в 1864 году палач над головой Чернышевского сломал шпагу...» Автора подвела топонимика: в Петербурге действительно была набережная с таким названием (на Петербургской стороне), но до нее более трех верст от бывшей Конной площади, на которой в действительности состоялась гражданская казнь Чернышевского. Есть отличный справочник «Летопись жизни и деятельности Н.Г. Чернышевского», к которому и следовало обратиться, прежде чем направлять статью в набор.

Вот другая топонимическая ошибка, особенно обидная для ленинградцев. В статье «По воздушному мосту» напечатано: «Примерно около 23 часов 17 января 1944 года противник открыл по Ленинграду огонь из дальнобойных орудий, установленных на Пулковских высотах». Налицо ошибка из числа тех, которые, казалось бы, никогда не могут быть допущены при правильной организации работы, но тем не менее продолжают проникать на печатные страницы. Автору могла изменить память, но дело редактора было его поправить. Если редактор невнимательно прочел конец статьи, на ошибку мог бы указать корректор. Наконец, среди наборщиков встречаются если не историки обороны Ленинграда, то, по всей вероятности, видевшие фильм «Блокада» или читавшие одноименный роман, где четко и определенно сказано, что благодаря героизму защитников города на Неве гитлеровским войскам ни в 1941 году, ни позднее не удалось завладеть ключевыми позициями на знаменитых Пулковских высотах, остававшихся узловым пунктом нашей обороны.