Виртуальный меч Сталина (СИ)

КОВАЛЕВ. Человек семь было.

СТАЛИН. Люди для работы у вас были. Что же вы за формальную работу цепляетесь. Группа у вас была.

КОВАЛЕВ. Группа была в составе семи человек, кроме радио никаких средств связи не было.

СТАЛИН. Это очень хорошее средство связи. Вы могли связаться не только с Москвой, но и с Парижем связаться.

КОВАЛЕВ. Я точно не могу сказать какого это числа, кажется, 5 февраля, от Ставки получил указание в 12 час. связаться с Москвой.

СТАЛИН. Это была пятая попытка штаба связаться с Вами.

…

КОВАЛЕВ. Тов. Сталин, до последнего времени я не имел возможности докладывать Ставке о той обстановке, в которой, пришлось действовать в районе Питкяранта, докладывали без меня. Я не знаю, как докладывали тов. Штерн и Курдюмов.

СТАЛИН. Вы просили непосредственной связи с Москвой?

КОВАЛЕВ. Я получил связь с 12 февраля, только через месяц.

СТАЛИН. Вы имели возможность иметь связь через 8‑ю армию, тем более, что был приказ, особой сводкой сообщить.

КОВАЛЕВ. От меня требовались соображения, я послал их по радио.

СТАЛИН. Вы куда–то зарылись в берлогу и ничего на свете не хотели признавать. От вас просят связи с Москвой, хотят вам помочь, а вы этого не делаете. По радио все ваши донесения 8‑й армии перехватывали, как Париж, так и Лондон. Вас просили связаться непосредственно. У вас была вся связь и проволочная и радиосвязь, а вы отмалчивались» [ Зимняя война, 7].

Ну что же, это разговор с командующим армией. Частный так сказать случай. А вот такой разговор между товарищем Сталиным и военкомом Управления связи РККА бригадным комиссаром Муравьевым на том же совещании:

«МУРАВЬЕВ. Товарищи, я являюсь комиссаром Управления связи Красной Армии, а в период операций с белофиннами был начальником связи 8‑й армии. В условиях войны с белофиннами мы имели возможность проверить работу как войсковой связи, так и средств связи, а равно и подготовку штабов по организации управления войсками. По оценке командования и общевойсковых начальников, войска связи в данной войне с поставленной задачей справились неплохо, и как выражаются «связь не подвела». Правда, здесь из выступлений пока не сказано ничего о работе связи. Во всяком случае по оценке общеармейских командиров звена дивизии и корпуса, командования армии, насколько мы имеем сведения, связь не подводила и работа связи оценивается вполне удовлетворительно…

СТАЛИН. Связь была везде плохой, все жалуются на фронтах на плохую связь.

МУРАВЬЕВ. Первый раз слышу, тов. Сталин, о том, что везде связь была плохой.

СТАЛИН. Ни одного участка не знаю, откуда бы не было жалоб на связь. Признают проволочную связь, радиосвязь не признают.

МУРАВЬЕВ. Я сейчас скажу о радиосвязи.

СТАЛИН. Сказать мало, вы ведь в центре здесь работали.

МУРАВЬЕВ. Работаю с августа 1939 г. в центре. Но на финляндском фронте я был начальником связи 8‑й армии.

СТАЛИН. Чин хороший, а работа плохая» [ Зимняя война, 7].

Как мы видим, Муравьев по–прежнему пытается втереть очки, но товарищ Сталин уже в курсе. Поэтому дальше шло посыпание головы пеплом с обещаниями принять все возможные меры для исправления существующего положения. Какие меры были приняты и как исправлено положение мы уже видели по итогам лета 1941 г.

Разговоры же о том, что радиосвязи избегали и боялись, как–то не очень внушают доверия. Ибо большего страха, чем страха перед тов. Сталиным не было, и быть не могло. А тов. Сталин, как мы видим, не избегал и не боялся радиосвязи, а совсем даже наоборот.

«ПРИКАЗ ОБ УЛУЧШЕНИИ РАБОТЫ СВЯЗИ В КРАСНОЙ АРМИИ

№ 0243 23 июля 1941 г.

Опыт войны показал, что неудовлетворительное управление войсками в значительной мере является результатом плохой организации работы связи и, в первую очередь, результатом игнорирования радиосвязи, как наиболее надежной формы связи. Управление войсками, опирающееся главным образом на телефон, непрочно и ненадежно, так как при порче телефонных линий оно прекращается на продолжительный срок» [ Сталин, 18].

Но нет худа без добра. Немцы тоже страдали от связи, но по иной причине.

«Эти бесплодные телефонные разговоры [с начштаба ГА «Север» Бреннеке] продолжались до глубокой полночи. Они лишают подчиненные инстанции всякого желания проявлять инициативу и только отнимают у них время. Постоянное вмешательство фюрера в вопросы, сущности которых он не понимает, превращаются в какое–то мучение, становящееся уже невыносимым» [ Гальдер , 17, 14.07.41].

То есть слишком хорошо, тоже плохо, даже невыносимо. В нашей армии, сражающейся без руля и ветрил, каждый командарм, комкор и комдив сам себе голова, все решения принимает по собственной инициативе. При всей катастрофичности такого положения, это самые благоприятные условия естественного отбора наиболее умных, смелых и инициативных командиров, которые, в конечном счете, и выиграли войну.

Литература.

[1] 1941 год. Документы. Т.1. Июль 1940‑март 1941. М.: Международный фонд «Демократия», 1998

1941 год. Документы. Т.2. М.: Апрель–июнь 1941. Международный фонд «Демократия», 1998.

[2] 1941 год — у роки и выводы. М.: Воениздат, 1992.

[3] Баграмян И. Х. Так начиналась война. М.: Воениздат, 1971.

[4] Берия С. Л. Мой отец Берия. М.: Олма — Пресс, 2002.

[5] Воронов Н. Н. На службе военной. М.: Воениздат, 1963.

[6] Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. Т.1–3. М.: АПН, 7‑е издание, 1985.

[7] Зимняя война. 1939–1940. Кн. 1–2. М.: Наука, 1999

[8] Микоян А. И. Так было. М.: Варгиус, 1999.

[9] Мюллер — Гиллебранд Б. Сухопутная армия Германии. 1939–1945. М.: Эксмо, 2002.

[10] На Северо — Западном фронте. М.: Наука, 1969.

[11] Связь в годы войны. Беседа с наркомом связи и начальником ГУ связи РККА маршалом войск связи Пересыпкиным И. Т. Отечественная история 3'2003.