Вторжение

ФРАНЦУЗСКИЙ КОНТИНГЕНТ

Нет сомнения, что именно французы стали невольными виновниками той страшной ситуации, заложниками которой оказались союзные войска в июле-августе 1854 года. Под угрозой была вся экспедиция в Крым.

Французские воинские транспорты и занесли ее сначала на о. Мальту, потом в Безику, в Галлиполи, Константинополь и, наконец, в Варну. Холера быстро усиливалась, и дело дошло до того, что из штаба Сент-Арно просили Париж прекратить присылку подкреплений из Франции: «Маршал надеется, что будет прекращена всякая новая присылка. В этот момент подкрепления были бы только лишней пищей для госпиталей». ^{459}

Люсьен Боден считает, что холеру войска получили в антисанитарии Галлиполи, где лагеря окружали груды мусора, кишащие крысами и прочими неизбежными спутниками необустроенности войны. По непонятным причинам (или по вполне понятному слабому медицинскому контролю) войска не предприняли минимальных мер, снижавших опасность эпидемии. Мусор не был сожжен, гигиена соблюдалась далеко не всеми. Больничные бараки строились в непродуваемых ветром низинах. ^{460}

По мнению французского военного врача Жан-Луи Пуарье, санитарные проблемы появились еще до объявления войны, С третьего квартала 1853 г. в частях, расположившихся на болотистой местности, начинается эпидемия малярии. Ее синдромы обнаруживались вплоть до июля 1855 г. у моряков в Инкермане. Тремя еще большими проблемами стали эпидемии холеры, тифа и цинги, особенно среди раненых. Холера началась в июле 1854 г. и, кажется, была принесена на корабли войсками из южных провинций Франции во время их погрузки в Марселе. Вторая эпидемия холеры началась после высадки в Еникале в мае 1855 г.

Болезнь подкрадывалась незаметно. К середине лета ничто не свидетельствовало о присутствии рядом смертельной опасности.

«Маршал Сент-Арно принимает все меры, подсказываемые его опытностью и здравыми советами, чтобы поддержать у всех свежесть и здоровье. Так, например, со времени нашего прибытия в Варну он предписал произвести два раза санитарные осмотры с целью отсылки в Константинополь хилых и слабых. Этим путем в армии остаются только люди сильные и крепкие, которые не заполняют амбулансов вслед за длинными или трудными переходами. Наличность действительно уменьшается, но сила армии увеличивается на деле, от отсутствия необходимости перевозки на мулах многого числа больных, всегда составляющих главное затруднение». ^{461}

1 июля 1854 г., к появлению первых признаков опасности, французский контингент имел следующее количество больных в госпиталях:

Госпитале в Константинополе — 92 чел.

Госпиталь в Андрианополе — 177 чел.

Госпиталь в Галлиполи — 327 чел.

Госпиталь в Нагаре — 232 чел.

Госпиталь в Варне — 260 чел.

Полевой госпиталь 2-й дивизии — 11 чел.

Всего: 1099 чел.

Кроме этого, еще 825 чел. больных находилось в палатках своих подразделений. ^{462} Это, конечно, немало, но для многочисленной армии, находящейся в регионе с тяжелыми климатическими условиями, вполне допустимо. В армии считали медико-санитарное положение нормальным и не подозревали о надвигающейся беде. ^{463}

После 1 июля эпидемическая ситуация стала быстро меняться. Если до этого основной процент заболевших давала диарея, то в этот день у нескольких солдат 9-го батальона пеших егерей и 3-го полка зуавов обнаружили симптомы холеры. Вскоре поступил первый тяжело больной из 1-го полка зуавов. ^{464} По всем данным, именно этот полк и стал виновником эпидемии. По крайней мере, все версии ее появления так или иначе пересекаются с путем движения зуавов.

Так откуда могла появиться болезнь, едва не решившая судьбу войны без единого выстрела? По одним данным, инфекция пришла из Южной Франции (Авиньона, Марселя и др. городов): 3 июля в госпиталь Варны поступил с диагнозом холеры солдат 42-го полка линейной пехоты (5-я дивизия) прибывший из одного из этих городов. ^{465} Французские медики склонны отдавать приоритет версии Южной Франции, так как первые заболевшие поступили до экспедиции в Добруджу.

По другим данным, именно эта акция стала причиной эпидемии. Базанкур связывает болезнь с экспедицией в Добруджу (21 июля — 18 августа 1854 г.).

ЭКСПЕДИЦИЯ В ДОБРУДЖУ

Э.И. Тотлебен считал эту акцию столь же бессмысленной, сколько и губительной для французских войск. Я думаю, что во многом он прав.

«…сухопутные войска, находившиеся в Турции, оставаясь все время в бездействии и притом находясь в климате, для них непривычном, терпели весьма много от болезней. В скором времени в союзном лагере появилась холера и начала проводить заметное опустошение в рядах.

Чтобы занять чем-нибудь войска, французы решили двинуться в Добруджу, с тою целью, чтобы встречею с русскими отрядами, отступавшими за Дунай, ободрить армию. Три дивизии и отряд спагов двинулись 9 (21) июля в Добруджу и одна из дивизий 17 (29) числа дошла до Кагорлыка. Но нездоровая местность Бабадагской области произвела самое пагубное воздействие на французов; холера усилилась до высшей степени и в войсках начались страшные потери. Между тем русских войск нигде не было, кроме незначительных казачьих отрядов, отступавших перед французами и тем завлекавших их все далее в Бабадагскую область.

Видя явную неудачу и понеся совершенно бесплодно страшные потери, французы решились начать отступление». ^{466}

Три дивизии и небольшой отряд кавалерии двинулись навстречу, как они считали, значительным силам русской армии. Первая дивизия шла на Мангалию, вторая — на Базарджик, третья — на Козлуджу. Вторая дивизия, заняв Базарджик, должна была остановиться и выслать вперед свои отдельные пехотные батальоны с задачей перекрыть дороги на Силистрию, Мангалию и др. Последующие дни прошли в беспрестанном маневрировании, детально описывать которое не имеет смысла. ^{467} Отдельные стычки с казачьими отрядами не соответствовали по масштабам силам, задействованным в экспедиции. Люди больше изматывались, складывалось ощущение, что удар пришелся в пустоту.

А вскоре пришли проблемы. Результат этой операции был печальным, «…вместо того, чтобы уходить от болезни, войска сами пошли к ней». ^{468} Этой точки зрения придерживаются британцы. Английский подполковник Стирлинг говорит, что первый больной у союзников появился после этой экспедиции. ^{469}

Эпицентр заболевания пришелся на 1-ю дивизию, которой вместо занятого бесконечными разведками Сертена Канробера временно командовал бригадный генерал Шарль Эспинас. [139]

Дивизия (10 500 солдат и сержантов, 328 офицеров), не выпустив ни одного заряда по противнику, потеряла умершими 1 886 человек. Более 2 тыс. переболели холерой в лагерях Кюстенджи и Мангалия.Тотсамый «виновник» эпидемии — 1-й полк зуавов, переброшенный морем в Кюстенджи, предназначавшийся для действий в авангарде и для поддержки иррегулярных войск генерала Юсуфа, совершал марши к лагерям Франка и Капакли по 9 часов в день в тридцатиградусную жару. Более лучших условий для бактерий в человеческом организме трудно придумать. В результате полк едва не потерял почти весь личный состав. Этого не произошло лишь благодаря мужеству врачей, один из которых (Байли) сам умер от холеры. ^{470}