Казаки в Персии 1909-1918

Благочинным 1-й Кавказской казачьей дивизии — «баратовской» — и полковым священником 1-го Кубанского полка с 1913 года состоял протоиерей о. Альбицкий Александр Федорович. Затем полковым священником стал о. Попов. О нем сохранилась подробная запись в полковом журнале, относящаяся к ноябрю 1916 года и передающая обстановку на позиции перед атакой: «Настало 20 часов. Было уже темно. Без лишнего крика и шума сотни выстроились для выступления. Луна уже высоко поднялась над горизонтом и как будто с целью осветила боевое казачество и впереди лежащую дорогу. Было очень тихо. Вдруг до задних рядов донесся чей-то голос. Все еще больше прислушались. Перед сотнями стоял полковой священник, в жилах которого текла казачья кровь, и напутствовал свою паству в отважный и славный бой...»⁴⁶⁸

Забота о религиозном воспитании подчиненных проявлялась не только в назначении полковых священников, но и в установлении воинских праздников для тех частей, которые их не имели:

«ПРИКАЗ ОТДЕЛЬНОМУ КАВКАЗСКОМУ КАВАЛЕРИЙСКОМУ КОРПУСУ от 30 июля 1917 года.

...п. 3. Утверждаются мною для рот 8-го Кавказского этапного батальона следующие ротные праздники:

Батальонный праздник — 6 августа, в день Преображения Господня, для 1-й роты — 10 июля, в день положения честныя ризы Господа Нашего Иисуса Христа,

для 2-й роты — 29 июня, в день Апостолов Петра и Павла, для 3-й роты — 8 июля, в день Казанской иконы Божией Матери, и 4-й роты — 6 декабря, в день Святителя Николая Чудотворца.

Генерал-Лейтенант Баратов»⁴⁶⁹

В Светлый праздник Пасхи на фронт добирались родные — поздравить и проведать воинов. 18 апреля 1917 года подъесаул Фостиков сообщал из штаба корпуса: «Сейчас в Хамадане три старика привезли пасхальные подарки для Кубанцев станиц Ново-Александровской и Каменобродской. Просим командира полка о перевозке этих подарков в полк и высылке в Хамадан для свиданий с отцами урядника Козликина и казаков Лошукова и Моисеева...»⁴⁷⁰

Весной 1917 г. Временный уход Баратова

В канун Нового, 1917 года генерал Баратов, вполне осознавая успешное начало активных действий англичан в Месопотамии, считал необходимым приковать турецкие войска к своему фронту и ходатайствовал об усилении корпуса частями Туркестанского военного округа⁴⁷¹.

В середине февраля 1917 года, пополнив ряды и отдохнув, части

1-го Кавказского кавалерийского корпуса перешли в наступление. В директиве Главнокомандующего Кавказской армией Великого князя Николая Николаевича им ставилась задача совместно с 7-м армейским корпусом, действующим на Моссульском направлении, «...разбить и парализовать те силы противника, которые могли бы угрожать левому флангу нашего главного стратегического фронта...»⁴⁷².

Войска генерала Баратова устремились вперед по трем направлениям: Хамаданскому, Курдистанскому (Биджар—Сенне) и Довлета-бадскому, то есть как с фронта, так и с флангов. Турки, после победы англичан под командованием генерала Мода под Кутом, начали отходить. 17 февраля русские войска овладели Хамаданом.

Наступление проходило в неимоверно трудных условиях, когда горные пути, заваленные снегом, считались совершенно непроходимыми, при полном опустошении противником всего обширного района преследования, бескормице для лошадей.

22 февраля исполняющий должность начальника штаба корпуса генерал-майор Фисенко отмечал «спешность отхода турок под давлением перешедших в энергичное наступление наших войск... Асад-Абадский перевал метелями в последние два дня заносится снегом до трех аршин глубиной... По агентурным сведениям, начальником штаба арьергарда и начальниками довольствующих учреждений состоят немецкие офицеры... Турки отходят на Керманшах»⁴⁷³.

К 23 февраля русские войска достигли последней позиции у Кер-маншаха на расстоянии 20 верст от города. В этот день они вели бой с противником, занявшим оборону у моста, возле селения Бисетунг-рам, известного ущельем, в котором за пять веков до нашей эры персидским царем Дарием был высечен барельеф с изображением фигур подчиненных им народов.

...Совместная с англичанами военная операция, проходившая в зимнее время, — наступление русских войск с северо-востока и британских войск с юга в Месопотамии — могла служить образцом по задуманному плану, быстроте и энергии выполнения. Туркам пришлось выдержать двойной, охватывающий натиск. Расстояние между союзниками составляло 300 верст.

Операция преследовала важнейшую стратегическую цель — отвлечение сил одной из держав вражеской коалиции с главного театра военных действий в районе наиболее от него удаленном. Необходимо было избрать такой объект операции, которому противник придавал особую ценность. Объектом был избран Багдад, так как он являлся не только чрезвычайно важным для самой Турции, но особенно ценным для главного противника — Германии, которая давно стремилась к нему.

О предполагаемом усилении неприятеля в Месопотамии генералам Раддацу, Юденичу и Рафаловичу в сводках сообщалось: «...27 и 28 февраля направлены на Месопотамский фронт 316-й германский и 19-й Саксонский полки, туда же ожидается отправка также и 91-го Ольден-

sal___fees»

бургского полка... против генерала Назарова направлено более 1 тысячи аскер»⁴⁷⁴.

26 февраля рано утром Багдад был занят английскими войсками, турки признали себя побежденными, тем более что турецкий корпус был связан боями под Керманшахом с русскими войсками и не мог выручить багдадский гарнизон...

В конце февраля 1-я Кавказская казачья дивизия, двигаясь по Ми-антагскому ущелью в районе Касри-Ширина, встретила сильный огневой отпор турок, занявших укрепленную позицию при выходе из этой теснины. Три спешенные сотни 1-го Кубанского полка (1, 2 и 3-я) под общим командованием старшего командира сотни подъесаула И.С. Некрасова⁴⁷⁵, находившиеся на позиции против неприятеля, перешли «в решительное наступление, чтобы сбить турок и выйти в долину. Перепрыгивая с камня на камень, спотыкаясь, падая и снова поднимаясь, казаки, имея во главе своих отважных командиров, настойчиво бросались вперед и, вовремя поддержанные своим резервом, выбили турок из их окопов, обратив их в бегство, дивизия благополучно вышла из ущелья. После того полк участвовал в захвате Касри-Ширина и в операциях в районе реки Диалы (преддверие Месопотамии. — П. С. /К/.)»⁴⁷⁶.

Кубанцы, Терцы и артиллеристы 1-й Кавказской казачьей дивизии, до Керманшаха под начальством полковника Перепеловского, далее генерал-майора Раддаца, совместно с Грузинским конным и 9-м Сибирским казачьим полками преследовали противника по Багдадскому направлению на 400 верст. «Преследование хотя ведется и в трудных условиях, — сообщал «Вестник Кавказской армии», — но наши войска с полным напряжением, неотступно, днем и ночью гонят противника; дух войск превосходный»⁴⁷⁷.

7 марта 1917 года приказом Верховного главнокомандующего генерал Баратов был назначен «Главным Начальником Снабжений Кавказской армии и Главным Начальником Кавказского Военного Округа»⁴⁷⁸. Командиром 1-го Кавказского кавалерийского корпуса назначался генерал-лейтенант Павлов⁴⁷⁹.

Спустя три месяца приказом Армии и Флоту от 7 июня 1917 года Баратову предписывается вновь принять корпус на правах командующего армией от генерала Павлова. «Сдав временное командование армией (Кавказской. — П. С. /К/.) с великой радостью выезжаю к вам, мои родные боевые товарищи — командиры, офицеры, солдаты и казаки бесценного дорогого мне и доблестного корпуса, чтобы продолжать в полном единении со всеми вами нашу прерванную работу для блага и счастья нашей великой свободной России», — телеграфировал генерал Баратов войскам корпуса⁴⁸⁰.

Между тем поступающие из «свободной» России пополнения свидетельствовали о разложении армии. Эпидемия анархии перебросилась и на Кавказский фронт, в Турцию и Персию. Отдельная Кавказская армия, прославившаяся своими подвигами под Сарыкамышем в 1914 году, в долинах Евфрата, Алашкерта и Вана в 1915-м, под Эрзерумом, Мема-хатуном, Эрзинджаном и Трапезундом в 1916-м, заколебалась и пошатнулась.