Атаман Краснов и Донская армия. 1918 год

пресек эти переговоры и лично зарубил Чернецова, который пытался стрелять в него из спрятанного при пленении «стеера».

Н. Жданов и здесь дает свою версию: уже в темноте, когда чернецовцев конвоировали в Глубокую, Голубов и Подтелков ускакали, а Чернецов при попытке к бегству был зарублен неким Пантелеем Пузановым. Позже видели, что стволом винтовки у него был выбит глаз¹⁵¹.

Взятые в плен партизаны тоже были изрублены, немногим удалось бежать и скрыться в темноте¹³². Всего удалось вернуться 1S юношам. До станции Голубовские казаки довели пятерых — солдата с румынского фронта, двух юнкеров-артиллери-стов Константиновского училища, ученика Каменского реального училища и примкнувшего к чернецовцам помощника слесаря из самой Глубокой. Участь их была печальна¹³².

Эпопея полковника Чернецова закончилась¹⁵⁴.

Глава 5

БЕЗ ЧЕРНЕЦОВА

Боевой дух обеих сторон был подорван. Красная гвардия после столкновения с Чернецовым ушла из Глубокой на станцию Миллерово, «так как весь комсостав выбыл из строя», ее командир Г. Петров был ранен в ногу. 23 января один из красных командиров телеграфировал в Петроград: «Еще одна такая победа, и мы погибли»¹⁵⁵. Казаков на станции Глубокая осталось немного. Фактически все полки, признавшие власть Донского ревкома, рассеялись по домам. Войсковое правительство, подкрепляя их настроения, издало приказ о расформировании всех полков за исключением 3, 5, 7, 9, 10, 13, 16, 17, 18, 21, 28, 29,36,40,48 и 49-го, двух гвардейских и калмыцкого полка, формируемого в Сальском округе¹⁵⁶. Таким образом, две трети донских полков были распущены по домам.

Попытки Донского ревкома провести 22 января мобилизацию сорвались. В Миллерово к месту сбора прибыло 1600 человек, но на погрузку в вагоны явилось 80, остальные разбежались.

Для Войскового правительства опасность с севера утратила свою остроту. Зато вновь надавил с территории Украины поби-

АиманКраснов^иДо^

тый, но не разбитый Саблин. Оборона станции Гуково силами Донской офицерской дружины, где офицеров было 10 %, да и те были старики, не могла считаться надежной. Туда были посланы подкрепления — 2-я сотня семилетовского отряда, — но этого было явно недостаточно.

Во время переговоров между партизанами и «революционными» казаками по поводу судьбы плененного Чернецова (пока тот был жив) от походного атамана Назарова пришел приказ партизанам отойти на Зверево и на Колпаково, а оборону Каменской передать... Голубову, который якобы сформировал свой партизанский отряд и будет воевать на стороне Войскового правительства. Когда Назарову сообщили об истинной роли Голубова, Назаров все равно подтвердил приказ оставить 100 человек в Каменской и отходить на Колпаково.

Остатки отряда Чернецова выполнили приказ и ушли из Каменской, оставив там всего 62 партизана. С ними и с 4-й офицерской ротой подъесаул Лазарев 22 января совершил налет на Глубокую и близлежащие хутора и подобрал трупы 9 зарубленных вместе с Чернецовым партизан, после чего вернулся в Каменскую. «Революционные» казаки сопротивления не оказали. На следующий день на хуторе Астахове партизаны и юнкера во главе с Миончинским подобрали 6 брошенных орудий и 16 зарядных ящиков. С ними Миончинский отправился в Новочеркасск. Брошенные орудия принадлежали лейб-гвардии 6-й Донской батарее. В Новочеркасске из этих 6 не совсем исправных орудий собрали 4 боеспособных. Сборкой руководил есаул 6-й гвардейской батареи Упорников, «отлично знавший свои орудия»¹⁵⁷.

24 января Лазарев хотел снова напасть на большевиков, но получил тревожные известия из Лихой и Зверево.

Дело было в том, что под Гуково прибывшие семилетовцы пытались выдвинуться дальше на украинскую территорию, но сделали это неумело. Как вспоминал семилетовец А. Макриди, «командовал нами есаул Боков, храбрый офицер, но неопытный командир...Без оперативных заданий, даже без разведки, лихой есаул повел нас по железной дороге на поиски врага»¹⁵*. Под станцией Должанской семилетовцы попали в засаду, устроенную, как считал Макриди, красными латышскими стрелками. «В Новочеркасском лазарете я узнал, что наш отряд, числом двести пятьдесят штыков, потерял двести десять»¹⁵⁹.

Полковник Ляхов, командовавший всем боевым участком, начал отступление на Зверево.

Туда же из Лихой стала выдвигаться 1-я сотня чернецовцев. В Лихой ее сменила 4-я офицерская рота. Лазареву пришлось отказаться от очередного налета на Глубокую, и даже взорвать полотно между Глубокой и Каменской, чтобы задержать красные эшелоны с севера.

25 января было для партизан несчастливым днем. 1 -я сотня чернецовцев из-за несогласованности действий с другими частями потерпела поражение под станцией Заповедной, потеряла 11 партизан убитыми и ночью ушла из Зверево. Части в Лихой и Каменской оказались отрезанными от Новочеркасска. Сведений о них не было.

У атамана под рукой был лишь отряд войскового старшины Карпова (42 человека) из учащихся средних учебных заведений Новочеркасска. Бойцам было по 9 — 17 лет. Отряд сразу же получил приказ выехать на фронт и присоединить остатки чернецовцев... Не надеясь на подростков в их легких ботинках, донское командование (по согласованию с «добровольческим») решило направить вслед за ними 2-й офицерский батальон, но на это нужно бьшо время.

Утром 26-ш в Каменской стало известно об оставлении Зверево и бое под Лихой, где большевиков сдерживала 4-я офицерская рота. Но Каменскую большевики оставили в покое. Дело в том, что 10-й Донской полк (3 сотни) пришел в станицу с музыкой и потребовал, чтобы Красная гвардия ушла с территории Дона, иначе грозил выбить ее силой. Воспользовавшись этим, Лазарев бросился на Лихую и в ночь с 27 на 28 января завязал там жестокий бой. Станция была временно занята. Воспользовавшись этим, 4-я офицерская рота ушла на Зверево и далее на соединение к своим. Лазарев в Глубокой не удержался. Он просил помощи у 10-го Донского полка. Полк после митинга послал ему на подмогу 11 человек... Отряд Лазарева (один из очевидцев вспоминал, что Лазарев в ту ночь был «вдребезги веселый») ¹⁶⁰ откатился на Каменскую. Его орудие было подбито, из артиллеристов 3 убито, 2 ранено. Удалось лишь взорвать железную дорогу между Лихой и Каменской.

Фронт к северу от Новочеркасска все же был восстановлен. Генерал Назаров поручил отошедшую к Новочеркасску часть

)

чернецовского отряда полковнику Илье Дмитриевичу Черевко-ву, боевому офицеру, кавалеру «Георгиевского оружия». Но тот в первом же бою был ранен в ногу с переломом кости и три часа провел в поле, сдерживая стон, «чтоб не внести паники в отступающую сотню»¹⁶¹. 27 января в Александро-Грушевск прибыл 2-й Офицерский батальон, который неудачно пытался отбить станцию Сулин. Через два дня офицеров отозвали, но к тому времени на смену им прибыли отряд Семилетова, конный отряд юнкеров и офицеров Атаманского полка и импровизированный «бронепоезд» с командой из офицеров 6-й гвардейской . батареи и юнкеров — всего 250—300 бойцов, 75 % личного состава в возрасте не свыше 17 лет¹⁶².

Остатки чернецовцев были отрезаны в Каменской. И генерал Усачев, начальник 5-й Донской дивизии, остававшийся все время в Каменской и взявший под свое командование всех, воюющих с большевиками, принял решение уходить из Каменской грунтовыми дорогами вдоль Донца и пробиваться к Новочеркасску.

Сопоставив данные ряда источников, можно восстановить этапы этого похода. В 13 часов (по другим данным — в 18 часов) 28 января отряд, оставив на Каменском вокзале раненых, пошел на восток вдоль Донца, прикрываясь его высоким берегом.

Первый привал был сделан на хуторе Богданов, верстах в 15 от Каменской. Ночью чернецовцы оторвались от берега Донца и двинулись на юг, на хутор Садки, до которого по прямой было километров 50. По дороге пришлось пересечь железнодорожную ветку Лихая — Царицын и идти степью, преодолевая распутицу, грязь, талые речки. По дороге ввязались в конфликт в деревне Божковка, километрах в пяти за железной дорогой, где крестьяне поймали пятерых офицеров. Партизаны двинулись на звуки стрельбы и отбили офицеров. Ночевал отряд в деревне Федоровка. Утром из пулемета нечаянно была ранена медсестра Плешакова. Из Федоровки отряд пошел в хутор Садки, до которого оставалось верст 10. Холодный ветер превращал дождь в крупу, которая забивала глаза, но грязь подмерзла, и идти стало легче. В Садках умерла медсестра. Из Садков на станцию Горная (между Сулином и Александровском-Грушевском) был послан разъезд. Так как Лихая и Зверево остались севернее, партизаны надеялись найти в Горной своих, но там