Александр Иванович Шокин. Портрет на фоне эпохи

Вспомнили и об основной тематике главка. Заводам пришлось быстро перестроить свою работу, чтобы, сочетая опытное и серийное производство, институты могли продолжить свойственную им работу в интересах ВМФ. Но ведущие специалисты по этой тематике оставались в Ленинграде, и нужно было оттуда их вызволить.

Рассказывает Ирина Георгиевна Титова – дочь Георгия Алексеевича Титова, работавшего в то время главным инженером завода № 212.

«Когда началась эвакуация завода «Электроприбор», мы с мамой, Клавдией Дмитриевной, должны были уехать с последним эшелоном.

Погрузились в теплушки (товарные вагоны) и ждали отправления целую неделю, так как путь то перерезали немцы, то отбивали наши. Отлучились на несколько часов, а поезд отправили. Так мы остались в блокадном Ленинграде.

Завод был переведен на казарменное положение. Работали в цехах, боролись с пожарами и разрушениями от обстрелов. Чтобы выжить и быть ближе к заводу, перебрались на квартиру к Третьяковым на Кировском проспекте. В начале зимы папа взял нас на завод.

Здесь нас поселили в маленькой комнате рядом с проходной. Поставили печь-буржуйку, железные кровати и стол. Зима была лютая, и к нам отогреваться и попить кипятка приходили многие папины сослуживцы. Помню

С.Ф. Фармаковский, закутанный в женский платок, садился к печке и молча отогревался, затем начинались разговоры о минах, ремонте оборудования с кораблей, умерших товарищах, восстановлении хлебозавода, доставке воды с Невы и др.

Действующий завод был постоянной целью для обстрела, но страха погибнуть уже не было. Нас с мамой спас охранник, дежуривший под аркой при выходе с завода. Его окрик: «Стоять!» – не дал нам выйти на открытую площадку, где разорвался снаряд. Папа тоже два раза чудом остался жив. Снаряд, пробив стену, попал в кабинет, где проходила оперативка, и не взорвался. В другой раз, когда он шел в Смольный, снаряд упал перед ним в открытый люк канализации и там взорвался.

Весна 42-го года, снег еще не сошел, мама ухаживала за «дистрофиками» в заводском профилактории.

Появилась надежда, что будет лучше. Можно вскопать огород, все спрашивали друг друга про семена.

Вдруг изменилась тема разговоров «у печки». Все чаще звучало: «Надо сделать…», «Необходимо подготовить…», «Срочно привести в порядок…», «Шокин приедет…». Эти мужественные, прошедшие тяжелые испытания люди произносили: «Шокин… Шокин», с такой интонацией, что я ощутила значимость события и представляла себе этого человека большим и суровым.

В день его приезда я заболела и лежала в кровати, когда в комнату быстрой походкой вошел невысокий, улыбающийся мужчина и протянул мне плитку шоколада».

Если хотя бы попытаться представить, чем могла быть шоколадка для ребенка среди блокадного голода и холода, то станет понятно, почему первая встреча Ирины Георгиевны с А.И. так врезалась ей в память.

Главный инженер главка приехал в Ленинград оценить, в какой мере можно еще рассчитывать на оставшийся потенциал заводов и НИИ-49 для вновь разворачивавшихся разработок. Часть сотрудников вскоре была отправлена на Большую землю через Ладогу. Эвакуированными, среди которых были такие известные ученые и инженеры в области приборостроения, как В.Н. Третьяков, А.С. Одинцов, П.П. Фираго, Э.Н. Эллер и др., была усилена группа инженеров на заводе-706. К ним присоединились москвичи А.Ю. Ишлинский, В.А. Карпов, В.Д.Чижов, Г.М. Клементьев и др.

Во второй половине марта 1942 года в Центральный аппарат Государственного комитета обороны ГКО) были приглашены А.А. Розанов, Д.В. Чувилин и В.Д. Чижов, которым было поручено подготовить предложения по организации специального конструкторского бюро [172] по проектированию, изготовлению, и испытаниям «первых образцов и отработке чертежей для серийного производства торпед и мин акустического действия» [173]. Деятельное участие в организации этого бюро принял сын Председателя Президиума Верховного Совета СССР М.И. Калинина – В.М. Калинин. Юридически создание Специального конструкторского бюро Наркомата Судостроительной промышленности было закреплено Постановлением Государственного комитета обороны от 2 апреля 1942 года, подписанным И.В. Сталиным. Специального конструкторского бюро Наркомата судостроительной промышленности (СКБ НКСП). Его первым начальником стал А.А. Розанов – в будущем заместитель министра электронной промышленности. Постановлением ГКО № 1521 от апреля 1942 г. начальнику СКБ НКСП предлагалось организовать разработку «самонаводящейся акустической торпеды САТ, автоматически меняющей свой курс под действием шума корабля-цели и обеспечивающей обязательное попадание во вражеское судно без точного прицельного огня» [174]. В дальнейшем деятельность СКБ была расширена. После организации СКБ специалисты бригад, обслуживающих воинские части, работали под непосредственным руководством начальника СКБ А.А. Розанова и директора завода-205 Г.М. Чуйкова, которые эффективно использовали их опыт, как в разработке новых видов боевой техники, так и при модернизации серийных приборов и систем управления.

Г.А. Титов уезжать из Ленинграда не хотел, остался на заводе. Наконец в июле 1942 года и он с семьей отправился на «Дугласе» в Москву, где с 1943 г. стал главным инженером завода № 706. Первые два месяца они жили в гостинице «Москва», потом переехали на шоссе Энтузиастов в комнату в квартире В.А. Кандарицкого (тоже один из сослуживцев А.И. Шокина). Там же получили комнаты Третьяковы, Эллеры. Еще в этом доме жили Чуйков, Розанов, Савельев.

Сотрудники СКБ были размещены на 2-м этаже главного корпуса НИИ-10 и со 2 апреля 1942 г. приступили к работе. Подавляющее большинство сотрудников СКБ было переведено на казарменное положение.

В мае-июне 1942 года была реэвакуирована из г. Саратова и направлена на работу в СКБ группа работников завода-205, среди них: Ф.С. Сметанников, А.Ж. Иевретдинов, К.И. Богданов, И.И. Дмитриев, И.О. Пименов, А.К. Баулин, А.Г. Аркин, И.А. Бобков, В.П. Иванов, В.В. Томский, З.Ш. Либуркин, И.И. Липовецкий и многие другие.

В августе-сентябре 1942 года СКБ пополнилось работниками других приборостроительных заводов Москвы, а также демобилизованными из армии после ранения специалистами, в том числе прикомандированными к войскам ПВО М.Я. Шутовым, А.И. Васильевым, А.В. Куренковым.

Для размещения прибывших из Ленинграда специалистов и их семей были организованы два общежития: одно – в помещении трехэтажного здания фабрики-кухни по бывшему Центральному проезду, дом 4А (ныне Авиамоторная, 51А), другое – в Петроверигском переулке.

В декабре 1942 года Наркомсудпром на основании решения ГКО передал в состав СКБ Специальное конструкторское бюро завода-706 вместе с его тематикой.

Таким образом, к концу 1942 года было создано и укомплектовано мощное конструкторское бюро с высококвалифицированным составом специалистов.

Для размещения СКБ на заводе-706 было выделено 2,5 этажа в главном корпусе и большой пролет в заводском корпусе для организации опытного цеха.

Основными разрабатывающими подразделениями были проектноконструкторский отдел (ПКО), лабораторный отдел, группа самонаводящихся акустических торпед.

Общая численность СКБ на конец 1943 года составляла 375 чел, в том числе эвакуированных из Ленинграда 122 чел. Начальником ПКО был назначен А.С. Одинцов, начальником лабораторного отдела В.Н. Третьяков (в будущем – заместитель министра судостроительной промышленности), его заместителем – Н.Н. Остряков.

Группу самонаводящихся акустических торпед (САТ) возглавил В.Д. Чижов (впоследствии директор КБ-l), в состав группы входили Ф.С. Сметанников, Ф.В. Лукин и другие высококвалифицированные специалисты.

Первые годы войны на море выявили ряд серьезных недостатков систем типа «Мина-7». Боевые действия выявили слабую пригодность схем ПУС эсминцев и крейсеров для работы, оказавшейся главной, – обстрелов береговых ненаблюдаемых впрямую целей. Уже к концу 1942 года был разработан прибор, «значительно повысивший эффективность стрельбы по берегу с использованием вспомогательной точки наводки». Далее последовала коренная модернизация ПУС «Мина-7», в результате которой точность наводки орудий была существенно повышена. Но методы решения задач и состав основных приборов нового ПУС «Мина-30» практически не отличались от ПУС «Мина-7», поэтому еще одной из первых задач, поставленных перед СКБ в 1942 г., была задача проведения коренной модернизации системы ПУС «Мина-30». Она была проведена в течение 1943 года под руководством З.Ш. Либуркина.