Инновационная сложность

Объект как система – с одной стороны, и система объектов – с другой, требовали развития теории меры для возможности их сведения воедино. Классическая теория вероятностей, постулированная в качестве основы квантовой теории и даже тождественная ей (С. F. von Weizsäcker), появилась как сугубо недостаточное орудие познания, ибо в своих предпосылочных основаниях та зиждилась на изначальной независимости испытаний, что в самой сущности вещей чуждо реальному миру, в котором «всё связано со всем». А, следовательно, и принцип дополнительности Бора-Гейзенберга оказался мягко говоря «не у дел». В итоге потребовалась новая, неклассическая теория вероятности – теория частично определенных событий, рядов событий и систем, поскольку классическая теория вероятностей предстала как неадекватная, а эта новая теория, потребность в которой возникла на острие генезиса современного познания, пока всё еще не создана. Таким образом, ни силлогистическая логика с ее «законом исключенного третьего», ни классическая теория вероятностей, аксиоматически предполагающая базовой установкой независимость испытаний, что чуждо реальному миру, где «всё связано со всем», – не представляют собой инструмента, независимо от иных средств добывающего достоверное знание. Необходимо Третье, «золотая середина», о чем говорил еще Платон – Мера их Единения как Центральный Момент, как Контрапункт всего Мироздания.

И тут особый интерес вызвала в своих основных позициях созданная Дж. В. Гиббсом «старая добрая статистическая теория ансамблей», поскольку именно она своими средствами познания охватывала разномасштабные совокупности объектов как систем, служа основой для построения теории неравновесных систем и процессов, оказавшихся в центре современной науки и характреизующей ее облик – науки о сложном как сложенном, науки об открытых проточных системах, совершающих обменные процессы со средой. Более того, Теория Логики, или, говоря словами Гегеля, Наука Логики, коль скоро она обнаруживает претензии стать достоверным орудием познания мира, вынуждена была отказаться от аристотелевского закона исключенного третьего, и принять платоновскую парадигму наличия Третьего – Меры, сводящей воедино стороны бинарных оппозиций, смыкающей их в гармоническом единстве. Именно это утверждал Николай Кузанский в качестве главной мысли своего сочинения «О неином» – по словам А. Ф. Лосева, наиболее сложного произведении европейской философии всех времен. Гегель, продолжая разработки основных идей Николая Кузанского, счел возможным откристаллизовать идею меры как главного необходимого атрибута всех бинарных оппозиций. Но ему пришлось преодолевать предубеждение, которое дожило до XX века и нередко сопровождает критические оценки работ некоторых авторов, например П. Д. Успенского. Николай Кузанский: «Теперь преобладает аристотелевская школа, которая считает совпадение противоположностей ересью, в то время как его допущение – начало восхождения к мистической теологии)» [141].

К сожалению, данная мысль Николая Кузанского выражает реальность и наших дней и, быть может, концептуально и концентрированно объясняет причины поражения «развитого социализма» в XX веке, когда только одна крайность – «материализм» – служила основанием ориентации строительства общественных отношений. По всем аспектам общественного бытия аристотелевский закон исключенного третьего перекрыл пути для освоения меры, а тем самым и пути постижения высших ценностей, оставляя втуне императивы «Мера превыше всего», «Ничего сверх меры» и вынуждая вращаться в рамках материализма либо идеализма.

Внутреннее пространство бинарных оппозиций неоднородно, оно – вместилище, с узлами и пучностями, стоячей волны вероятности, меры ограниченного разнообразия. И это открывает путь обобщения квантового принципа, переноса его состоятельности и действия с микроуровня на макроуровень, на динамику и эволюцию всех систем материального мира, ибо структурная (атрибутивная) информация как ограниченное разнообразие есть неотъемлемое его достояние.

Тем самым обобщенные золотые сечения, фигурирующие в качестве узлов меры в пространстве бинарных оппозиций, есть универсальные средства познания в логико-аналитической традиции и в статистической теории ансамблей, в социогуманитарных циклах знаний и в естествознании. Они представляют собою ряд инвариантных отношений для всеобщих принципов в качестве объединяющих их «общих мест», чтобы те могли стать надежным орудием синтеза, интеграции в постижении сущности процессов самоорганизации, гармонизации и мерагенеза. В этом процессе «эпистемологической конвергенции» методов и средств орудийного оснащения науки и проложила себе путь линия создания и разработки трансдисциплинарного знания, по существу представляющего собой мета науку, или науку о сложном, безотносительно и к предметной специфике его составляющих, и к профильности его образующего субстрата, и к его конкретности как совокупности различных определений. И эта тенденция концептуализации всеобщего не замедлила стать явью, и воплотиться в системоцентристских доктринах и парадигмах. Генеральным же объектом здесь стало тотально свойственное всему зримому и незримому миру ограниченное разнообразие в качестве предмета и субстанции структурной (атрибутивной) информации. Трансдисциплинарные, или междисциплинарные науки, или метазнание и стало тем инвариантным ядром, что превращает науку о человеке и науку о природе в единое целое, и тем подтверждая истинность пророческого видения Марксом характера науки будущего и открывая пути к познанию сложного как частично определенного и как сложенного.

Основными предметами, конструктами и категориями трансдисциплинарного (метанаучного) знания становятся; ограниченное разнообразие, или структурная информация, как универсальный атрибут всех связанных тем или иным отношением распределений естественного субстрата, системный синтез, интегративность и интегральные меры как коллективные переменные; параметры порядка, самоорганизация и самоуправление; «окачествление» и самозастройка, структурные места («мероны») как средство организационной гармонизации целого, сингулярность и самоорганизующаяся критичность эволюционирующих систем, овременивание настоящего будущим, неравновесная устойчивость сложных систем (различать с устойчивым и неустойчивым равновесием!), универсальная эволюция, «эффект мелочей» как «ферментов» и «катализаторов» системогенеза, системное качество систем объектов и качество объекта-системы, миксеологические критерии гармонизации смесей и составов обеспечивающей качество целого, гармоническое проектирование и диагностика нормы и патологии сложных систем привязкой их интегральных показателей к узлам линии мер – обобщенных золотых сечений, гармонизация распределений сложных систем как ценозов, проточные системы и совершающиеся в них обменные процессы, сложность как сложенность, динамический хаос как промежуточная фаза между смежными гармоническими состояниями сложных самоорганизующихся систем и системообразующая функция динамического хаоса, квант организации (Будимир Николаевич Пятницын называл его оргом), пространство сложных систем как локальных универсумов, время собственное (внутреннее) систем, время нелинейное и циклическое. Здесь же и всеобщие диалектико-системные принципы: сохранения, раздвоения единого, кратных отношений, встряхивания (принцип Челомея), стремления к простоте, минимизации непродуктивных издержек, регуляции степеней свободы системы согласно закону их сохранения, однополярной доминации, становления меры в форме ее квантовых сачков порождающих узловую линию мер, минимума производства энтропии

Наука в результате выхода ее на новый уровень – уровень освоения всеобщих принципов (согласно Аристотелю, «кто знает общее – тот знает всё») – становится двумерной, напоминая два рода нитей в тканях, поперечные и продольные, основу и уток. Области ее предметного, профильного знания, «логии», – с одной стороны, и синтезированное, трансдисциплинарное, метанаучное, обобщенное универсальное знание, – с другой, суть две стороны одной и той же нераздельной сущности. Они разнятся во многом. Так, если в первом случае одну задачу подчас решают различными методами, то во втором – одним и тем же методом решают различные задачи из ряда специфицированных областей знаний.