Авиация и космонавтика 2012 09

Второй полет в Вильне был объявлен на 19 сентября. Время шло к вечеру, когда в Ботаническом саду опять начались хлопотные приготовления к полету. Станиславу Древницкому помогал брат Юзеф, руководя наполнением шара теплым воздухом.

Три десятка солдат, приглашенных из местного гарнизона, удерживали шар. Одни, низко присев, держали его за вшитый внизу канат. Другие – за боковые оттяжки, пришитые к вершине оболочки.

Через много лет Юзеф Маврикиевич вспоминал: «Мы с братом были тогда еще молодыми воздухоплавателями. Все наше внимание было обращено на главное: чтобы как можно лучше наполнить шар. Не удивительно, что многие, на первый взгляд, мелочи мы упускали из виду».

Младший Древницкий ходил вокруг шара, отдавал солдатам команды и не заметил, что один из них, желая облегчить себе труд держать шар, завязал на конце оттяжки петлю и наступил на нее ногой.

В последний момент перед стартом, когда Станислав Древницкий занял свое место на трапеции под шаром, солдат забыл про петлю и так же спешно, как и другие его сослуживцы, выполнял приказания Юзефа Древницкого.

По команде шар был поднят над землей на высоту человеческого роста. Петля на ноге солдата соскользнула вверх и остановилась у бедра. Прозвучала команда «пускай!». Юзеф Древницкий вспоминал: «Шар быстро рванулся с места, сделал прыжок и плавно пошел вверх при громких аплодисментах многочисленной публики. Вдруг гром рукоплесканий разом прекратился, и воздух стали оглашать тревожные крики.

Я взглянул наверх, по направлению к летящему шару, и замер. Сбоку шара на тонкой веревке висел человек, солдат, и вертелся во все стороны, как кукла на резинке».

Так поднимался в воздух и прыгал с парашютом Станислав Древницкий

Взлет монгольфьера с аэронавтом-парашютисгом

Монгольфьер был сильно наклонен. Публику охватила паника. «Погибнет! Разобьется!», – неслось со всех сторон. Катастрофа казалась неминуемой. Злосчастная веревка была пришита к оболочке шара простыми нитками, не рассчитанными на вес человека.

Могла также не выдержать и вырваться вместе с веревкой часть оболочки. Наконец, шар под тяжестью солдата мог накрениться еще больше. Тогда горячий воздух вышел бы из него, и пустая оболочка стремительно упала бы вместе с людьми на землю.

Станислав Древницкий заметил своего неожиданного спутника лишь после того, как вдруг резко оборвались аплодисменты зрителей и с земли донеслись тревожные крики.

Тысячи людей, следивших за опасным полетом, стояли словно оцепеневшие. Не растерялся лишь тот, кому грозила смертельная опасность, – Станислав Древницкий. Конечно, он мог покинуть шар и опуститься с парашютом. Но тогда гибель солдата стала бы тогда неминуемой.

Мысль воспользоваться парашютом Древницкий отверг сразу же. С земли заметили, что он начал раскачивать трапецию, на которой сидел, пытаясь дотянуться до несчастного солдата. Не сразу, но это ему удалось сделать. Он схватил солдата за руку и притянул его к себе.

Шар сразу же выпрямился, полетел в сторону реки и плавно опустился на противоположном ее берегу с Древницким и солдатом. Вскоре за ними приехали. На извозчичьих дрожках оба воздухоплавателя возвратились в сад, где были радостно встречены зрителями, с тревогой ожидавшими развязки этой ужасной истории.

Невольным воздухоплавателем оказался рядовой 1-й роты 17-го резервного батальона по фамилии Путырчик, рассудок которого не выдержал ужасного напряжения. Для Станислава Древницкого этот полет также не прошел бесследно: в его черных волосах заблестели, как писал Юзеф Древницкий, «серебряные нити преждевременной седины».

Однако история с Путырчиком на этом не закончилась. В одном из интервью Юзеф Древницкий рассказал, что спустя года три после того злосчастного полета ему с братом довелось побывать в городе Ковно (ныне Каунас). Однажды к ним пришел человек и попросил взять его в полет.

Понятно, что ему вежливо было отказано. И вдруг неожиданный посетитель, обращаясь к Станиславу, сказал: «Да ведь я уже летал с вами, ваше благородие». К своему удивлению, аэронавты узнали в пришедшем старого знакомого, Путырчика, конечно, сильно изменившегося! Оказалось, что он выздоровел и, как говорил Юзеф Древницкий, «нисколько не потерял охоты еще раз испытать на себе сильное ощущение».

После первых полетов в городах северо-западного края России Станислав отправился в заграничное турне, в частности, по Италии. Он летал в Венеции, Неаполе, Флоренции. Последним был Бари – город и порт в Южной Италии. Последним потому, что в нем русский аэронавт потерпел тяжелую аварию.

Неудачно приземлившись, Станислав Древницкий сломал обе ноги. Там же, в Бари, ему была сделана операция. К счастью, она оказалась удачной. Пролежав в больнице около месяца, Станислав Маврикиевич возвратился в Россию, но только к лету 1893 года оправился настолько, что смог опять продолжать полеты.

Опасных аварий Станислав Древницкий пережил немало. Да иначе и быть не могло. Одна из них произошла в Минске 1 октября 1891 года. Перед самым полетом поднялся сильный ветер – этот злейший враг воздухоплавателей. Отпущенный шар снесло на высокое дерево. Парашют зацепился за ветви и оторвался. Древницкий соскочил с трапеции (другого выхода у него просто не было) и с высоты нескольких метров упал на крышу летнего театра.

Зрители ахнули, бросились на помощь аэронавту, помогли ему слезть на землю. Станислав Древницкий разбил себе голову и поранил руку. Но могло произойти и гораздо хуже.

Позже, в Гродно, к ужасу публики, Древницкий падал с нераскрытым парашютом большую часть расстояния до земли. Лишь на высоте нескольких десятков метров купол все-таки наполнился воздухом, падение замедлилось. «Можно предположить, – писали "Гродненские губернские ведомости», – что, если бы скачок был сделан с меньшей высоты, смелый воздухоплаватель разбился бы вдребезги».

Никто тогда не мог знать, насколько эти слова окажутся пророческими.

«Несмотря на сильную усталость и громадное нравственное напряжение, – писали "Витебские губернские ведомости", – воздухоплаватель сразу же возвратился в сад, где публика встретила его громкими аплодисментами, горячо выражая свою радость по поводу благополучного исхода полета».

Жизнь странствующих аэронавтов-парашютистов напоминала хождение по канату, натянутому над пропастью. Каждый очередной полет, каждый прыжок мог закончиться падением, увечьем или очень вероятной гибелью. И такое не раз случалось. Беда ждала их и на земле. В любую секунду дорогостоящий монгольфьер – главное богатство аэронавта – при наполнении мог загореться и превратиться в пепел. Такое пережил Станислав Древницкий в Вильне весной 1894 года.

Первый его полет должен был состояться 18 апреля из городского Побернардинского сада. Четвертая часть сбора от проданных билетов отчислялась на благотворительные цели.

Наполнение монгольфьера Юзефа Древницкого

Как всегда, на взлетной площадке была построена кирпичная печь. Привезли целый воз соломы. На веревке, протянутой между шестами, подвешена оболочка шара. Тихая, теплая весенняя погода обещала удачное воздушное путешествие и замечательное зрелище. Наполнение шара нагретым воздухом тоже протекало ровно, по многократно отработанным правилам и вскоре было завершено. Оставалось лишь, сняв наполненный монгольфьер с печи, отвести его в сторону. Как раз в этот момент и случилось чрезвычайное происшествие.

От неловкого движения одного из солдат, удерживавших воздушный шар, оболочка коснулась огня, вырвавшегося из печи, и загорелась. Пламя быстро охватило всю нижнюю часть огромного шара. Потушить пожар не было никакой возможности. Вскоре он распространился по всему монгольфьеру, оседавшему на глазах.