Ветхий завет

Почему он так разозлился? Что привело его в такую ярость? Неужели массовая подделка государственных документов? Ну-ка, ну-ка…

«Когда готовилось это дело, распространен был злой слух против народа Иудейского, будто они уклоняются от исполнения законных обязанностей».

В самом деле, разве можно так порочить народ? Подумаешь, подкупали чиновников и подделывали свидетельства. Ведь не это главное. Вот главное.

«Иудеи хранили доброе расположение и неизменную верность царям».

А вы сразу — измена, подлог, преступление! Разве можно так?

Лишь «в некоторых случаях допускали отступления и отмены», а в общем и целом…

Нет, тут очень интересный момент.

«Известный добрый образ жизни этого народа иноплеменники считали ни во что».

Иноплеменники — это египтяне. Которые в Египте. А иудеи, надо полагать, аборигены.

«Они говорили, что эти люди не допускают общения трапезы ни с царем, ни с вельможами».

Что это значит? Это значит, что если царь пригласит вас к своему столу — вы откажетесь.

И скажете, что такой гадости в рот не берёте. И вельможе вы скажете то же самое.

И вообще, с иноверцами вы за один стол не сядете — ни на родине, ни на чужбине. Ни дома, ни в командировке, ни в гостях. Хотя…

В гости вы, пожалуй, не ходите к иноверцам. И не приглашаете никого — по той же причине. А если вы по воле судьбы вынуждены жить вместе с иноверцами, то у вас своя посуда, своя кухня.

Вы отдельно готовите, отдельно едите. На праздники и народные гуляния вы не ходите, а если ходите — только со своей едой, в своей посуде.

Ну и что? Да ничего — я читаю христианскую библию. И удивляюсь.

Вернёмся в Египет. Филопатор, видя, что его приказ саботируется, решил принять меры. И разослал в провинции указ.

«Давая по городам богатые вклады в храмы, мы пришли в Иерусалим, положив почтить святилище… Они же, приняв наше прибытие на словах охотно, а на деле коварно, Когда мы желали войти в храм и почтить его подобающими и наилучшими дарами, Возбранили нам вход, не потерпев от нас насилия…»

О чём речь? О том, что Филопатор сделал дорогие подарки иерусалимскому храму. А его не впустили даже в храм. И он никому ничего за это не сделал «по человеколюбию своему».

Попробовал бы кто-нибудь запретить Александру войти куда бы то ни было.

«Они служили нам на войне и занимались многими делами, издавна по простотепредоставленными им, То мы хотели даже удостоить их прав Александрийского гражданства и сделать участниками исконного жречества».

Филопатор говорит о почестях. А ещё — о том, что не надо было позволять иудеям заниматься тем, чем они занимались.

«Они же, отвергая доброе, не только презрели неоценимое право гражданства, но гласно и негласно гнушаются тех из них, которые искренне расположены к нам».

Царь не понимает их реакций. Он и не смог бы их понять — он библии не читал.

«Посему мы, убедившись, что они при всяком случае питают неприязненные против нас замыслы… И предвидя, что когда-нибудь мы будем иметь за собою в лице этих нечестивцев предателей и жестоких врагов…»

Филопатор просто наводит порядок в своём государстве.

«Повелеваем упомянутых нами людей, с их женами и детьми, с насилиями и истязаниями, заключив в железные оковы, отовсюду выслать к нам на смертную казнь… Всякое место, где будет пойман укрывающийся Иудей, должно быть опустошено и выжжено…»

Сурово. Вполне в духе времени. Вполне в духе библии. Но его меры… Они очень типичны. В разных странах и в разное время — одно и то же.

Под этим указом вполне мог бы подписаться Томазо Торквемада. Или гауляйтер Кох. Но Кох таких бумаг не писал. До Моисея, Иисуса Навина, Давида и прочих им всё равно не дотянуться. Не допрыгнуть.

Ещё момент. Текст письма автор книги берёт в кавычки. И мы понимаем, что он цитирует документ. Оригинал не дошёл, но есть копия — она вставлена в третью книгу Маккавейскую. Так или нет?

Нет, не так.

Автор закрывает кавычки и пишет: «таков смысл этого письма». Смысл! Но не содержание. То есть, мы не знаем, что именно написал Филопатор.

Письмо дошло до исполнителей. И сразу стало понятно, что в Египте иудеев любили.

«Везде, куда приходило это повеление, у язычников учреждались народные пиршества с радостными кликами… Жестоко и без всякой жалости они были высылаемы властями каждого города…»

Иудеев грузили на баржи, приковывали цепями и везли. По Нилу, надо полагать. В город Схедию. Что за город?

Да, там приготовили место для казни — «конское ристалище». Перед казнью царь приказал переписать всех иудеев.

«Он велел переписать весь народ по именам для того, чтоб измучив их объявленными казнями, вконец погубить в один день».

Да, вот так — переписать, чтобы убить. В один день. Все иудеи Египта собраны на одном стадионе — это очень мало. И их собираются казнить в один день — людей-то немного. Но вот начинается перепись и длится… 40 дней! И не заканчивается.

«И хотя эта перепись производилась с крайнею поспешностью и ревностным старанием от восхода до захождения солнца, но окончить её не могли на протяжении сорока дней».

Писцы доложили царю, что перепись не может быть окончена «по причине бесчисленного множества иудеев».

Но и это не всё — писцы доложили, что не только не смогут переписать тех, кого уже привезли, потому, что их много, но ещё и потому, что в провинциях иудеев осталось больше, чем их уже привезли!

Царь заподозрил заговор. Он топал ногами и кричал на чиновников: вы подкуплены! А что он ещё мог сказать?

«Это было действие непобедимого Небесного Промысла, помогавшего Иудеям».

А ещё — денег.

Царь приказал напоить 500 боевых слонов вином и пустить их на стадион — потоптать хотя бы тех иудеев, которых собрали. И лёг спать.

Когда слонов напоили вином и пришли с докладом к царю.

— Звери готовы, ваше величество.

— Какие звери?

— Слоны. Мы напоили их вином и они готовы растоптать всех иудеев, которые сидят на стадионе.

— Разве я давал такой приказ? Смотри, полковник, если бы я не знал тебя, как верного солдата, эти слоны растоптали бы тебя и твоих родственников. Ты что задумал, гад? Хочешь невинных иудеев погубить? Да они служили мне верой и правдой, а ты тут… Пошёл вон!

Вот так. Но на следующий день царь опять всё забыл. И приказал гнать пьяных слонов на стадион. И собрал всё своё войско — для поддержки слонов. И сам поехал — лицезреть. Фортуна начала поворачиваться к иудеям кормой.

Но тут в игру вступил пророк Елеазар. Он помолился богу. Бог услышал эту молитву и послал двух ангелов на помощь. Иудеи ангелов не увидели. Зато их увидели слоны — пьяному слону чего только не примерещится. И потоптали всё войско египетское.

Филопатор почесал затылок. У него больше не было армии. А иудеи остались. «В неисчислимом количестве». Что было делать? Решение пришло молниеносно. Он закричал:

— Ай, хорошо! Славься бог Саваоф! Как это мне пришло в голову губить избранный народ? Ума не приложу. Так, чиновники, быстренько тащите сюда вино и закуску.

Всем иудеям целую неделю приказываю пить и закусывать — прямо на этом стадионе. Гуляют все — за счёт заведения.

Началась пьянка. Иудеи на этот раз не отказались от царского угощения. Царь тоже «загудел» и славил бога Саваофа за чудесное спасение добрых иудеев. Хэппи энд.

Нет, ещё не энд.

Иудеи попросились по домам. Царь разрешил. И даже написал ещё одно письмо.

«Некоторые из друзей наших по злоумышлению своему убеждали нас собрать Иудеев и казнить, как злоумышленников… Они-то привели их в оковах, с насилием и покушались погубить их… Мы тотчас воспретили это и даровали им жизнь… Знайте, что если мы предпримем против них что-либо злое, или вообще оскорбим их… То будем иметь против себя не человека, но всевышнего Бога».

Ай да Филопатор!

Хэппи энд? Ещё нет.

Иудеи получили письмо, похлопали в ладоши, но расходиться по домам не спешили.