Наставление в христианской вере, т.3

Если спросят, каким образом, то необходимо вернуться к теме жертвы, которой был умиротворён Бог. Ибо никогда человек не перестанет тревожиться и бояться, пока не убедится, что Бог благосклонен к нам только вследствие удовлетворения, которое дал Христос, понеся тяжесть его гнева. Итак, нам нельзя искать мира где-либо вне страха и трепета Христа — нашего Искупителя85.

5. Но зачем мне приводить несколько тёмное свидетельство, когда сам св. Павел заявляет, что нет для совести никакой примиряющей радости, если твёрдо не установлено, что мы оправданы верою (Рим 5:1)*. Он тут же вновь объясняет, откуда проистекает эта уверенность: когда в наши сердца Св. Духом изливается любовь Бога [Рим 5:5]. Он как бы говорит, что наши души не могут быть умиротворены иначе, кроме как убеждённостью в том, что мы угодны Богу. Вот почему в другом месте он восклицает от имени всех верующих: «Кто отлучит нас от любви Божией во Христе Иисусе?» [Рим 8:35,39] Ибо, пока мы не придём к ней, мы дрожим при каждом дуновении ветра. Но когда Бог показывает Себя нашим Пастырем, появляется уверенность вопреки тени смертной [Пс 22/23:1,4].

А посему все те, кто болтает, будто мы оправдываемся верою постольку, поскольку после возрождения ведём праведную жизнь, никогда не вкушали сладости этой благодати, убеждающей в благорасположенности к ним Бога, и не доверялись ей. Значит, они знают о том, что такое добрая и должная молитва, не более, чем турки и другие язычники. Ибо нет истинной веры, свидетельствует св. Павел, кроме той, что внушает нам сладостное и любезное сердцу имя Отца, дабы искренне взывать к Нему, и отверзает наши уста, дабы осмелиться открыто и громко воззвать «Авва, Отче!» [Гал 4:6]. Ещё лучше апостол выразил это в другом месте, сказав, что мы имеем дерзновение и надёжный доступ к Богу через Иисуса Христа [Эф 3:12] с доверием, происходящим от веры в Него. Это не может происходить от дара возрождения, который, будучи несовершенен, пока мы живём во плоти, подаёт множество поводов для сомнений. Поэтому необходимо прибегать к целебному средству. Оно заключается в том, что верующие убеждены: они могут надеяться на то, что унаследуют Царство Небесное только потому, что привиты к телу Христову и через него даром получают оправдание. Ибо вера сама по себе не обладает оправдывающей силой и неспособна приобрести для нас благодать у Бога; но то, чего нам недостаёт, она получает от Христа.

Глава XIV

О ТОМ, В ЧЁМ СОСТОИТ НАЧАЛО И НЕПРЕРЫВНОЕ ПРОДОЛЖЕНИЕ ОПРАВДАНИЯ

Чтобы лучше разъяснить обсуждаемый вопрос, рассмотрим, какова может быть праведность человека на протяжении всей его жизни. Здесь можно выделить четыре степени: 1) человек, лишённый знания о Боге, погружён в идолопоклонство; 2) приняв Слово и таинства, но тем не менее продолжая вести рассеянную жизнь, он своими поступками отвергает Господа, которого исповедует устами, и, таким образом, является христианином лишь по названию; 3) человек является лицемером, прячущим свою порочность под покровом благопристойности; 4) возрождённый Св. Духом, он посвящает своё сердце в святости и чистоте.

Что касается людей первого рода, то, рассматривая их в их естественном состоянии с головы до пят, в них невозможно обнаружить ни капли добра. Если мы не хотим подвергнуть сомнению Св. Писание, когда оно говорит обо всех детях Адама, то, значит, у них лукавое и испорченное сердце (Иер 17:9), помышление сердца человеческого — зло от юности его (Быт 8:21), все их мысли суетны, нет в их глазах страха Божьего, нет разумеющего, ищущего Бога (Пс 93/94:11; 13/14:2). И вообще, они — плоть (Быт 6:3). Под этим словом понимаются те дела, о которых говорит св. Павел: блуд, нечистота, непотребство, вражда, ссоры, идолослужение, гнев, распри, разногласия, зависть, бесчинства, ереси, убийства и всё прочее, что можно назвать мерзким и отвратительным (Гал 5:19-21). Вот те высокие достоинства людей, которыми они должны гордиться!

Если же среди них найдутся такие, в чьих нравах проявляется некое подобие добродетели, с помощью которой они могут заставить окружающих людей поверить в их святость, то, поскольку мы знаем, что Бог не смотрит на внешние красоты, нам нужно обратиться к источнику и первопричине их дел, чтобы понять, значит ли что-нибудь подобная добродетель для их оправдания. Нужно, повторяю, тщательно рассмотреть, из каких побуждений проистекают их дела. Этот предмет предоставляет мне богатые возможности много порассуждать, но, так как суть его может быть изложена в нескольких словах, я буду, насколько возможно, соблюдать краткость.

Начну с того, что я не отрицаю, что добродетели, проявляющиеся в жизни неверующих и язычников, суть дары Бога. Я не настолько далёк от

общечеловеческого мнения, чтобы утверждать, будто нет никакой разницы между добродетелью, воздержанностью и справедливостью Тита и Тра-яна, которые были хорошими римскими императорами, и яростью, безудержностью и жестокостью Калигулы, Нерона или Домициана, которые правили, как бешеные звери; между гнусным развратом Тиберия и воздержанием Веспасиана; и (чтобы не задерживаться на каждом отдельном пороке или достоинстве) будто нет разницы между соблюдением законов и презрением к ним. Ибо между добром и злом существует такое различие, что оно проявляется даже в образе умершего. Остался бы в мире хоть какой-то порядок, если бы эти вещи перепутались? Поэтому Господь не только запечатлел в сердце каждого человека различие между достойными и мерзкими делами, но и часто подтверждал это различие своим провидением. Мы видим, что Бог даёт множество благословений в этой жизни тем из людей, кто усердствует в добродетели. Не потому, что тень или образ подлинной добродетели заслуживают хотя бы малейшего его благодеяния. Но тем самым Ему угодно показать, до какой степени любит Он истинную добродетель и потому не оставляет без какой-либо временной награды даже внешнюю и притворную праведность. Отсюда следует то, о чём мы сказали ранее: эти добродетели как таковые — или, точнее, это подобие добродетели — дары, происходящие от Бога, ибо нет ничего достойного похвалы, что бы не происходило от Него.

3. Тем не менее остаётся верным сказанное св. Августином: все, кто чужд религии Единого Бога, хотя ими и восхищались из-за почтения к их мудрости и добропорядочности, не только не заслуживают какого-либо вознаграждения, но, скорее, достойны наказания за то, что оскверняли Божьи дары грязью своих сердец. Ибо, хотя они являются орудиями Бога для сохранения в человеческом обществе справедливости, воздержанности, дружелюбия, благоразумия, умеренности и мужества, всё-таки они очень скверно исполняют эти Божьи дела. Ибо их удерживают от дурных дел не чистая любовь к добродетели и праведности, а честолюбие и себялюбие или какие-либо иные лукавые и извращённые соображения. Кроме того, их дела испорчены нечистотою сердца, которая является их первоисточником, и поэтому заслуживают названия не столько добродетелей, сколько пороков, которые из-за некоего сходства с добродетелями вводят людей в заблуждение. Короче говоря, поскольку мы знаем, что конечная и вечная цель праведности и чистоты состоит в прославлении Бога, всё, что направлено на что-то иное, теряет право именоваться праведностью (droiture). К тому же люди этого рода не видели того, что предписывала Божья Премудрость. И несмотря на то, что их внешние действия представлялись хорошими, по своим намерениям они были грехома.

Св. Августин заключает, что все среди язычников имели на себе грех, хотя внешне обладали добродетелями, ибо, лишённые света веры, они не направляли дел, почитавшихся добродетельными, к должной целиь.

Если верны слова св. Иоанна, что вне Сына Божьего нет жизни (1 Ин 5:12), то все те, кто не причастен ко Христу, кем бы они ни были и что бы ни делали или ни пытались делать, на протяжении всей своей жизни лишь устремляются к гибели, к хаосу и к осуждению на вечную смерть. По этой причине св. Августин говорит: «Наша религия отличает праведных от неправедных не мерилом дел, но мерилом веры, без которой дела, кажущиеся добрыми, обращаются в грех»с. Он же очень верно сравнивает жизнь таких людей с уклонением от верной дороги. Потому что чем быстрее человек бежит от неё, тем больше отдаляется он от цели и тем плачевнее его положение. И Августин заключает, что лучше с трудом двигаться по правильной дороге, чем с лёгкостью бежать вне её(1. Наконец, поскольку нет освящения вне общения со Христом, то очевидно, что они подобны дурным деревьям. Они могут приносить красивые плоды и даже издавать сладкий аромат, но они не могут приносить плодов добрых. Отсюда мы ясно видим, что всё, о чём человек думает, что замышляет, предпринимает и творит, не будучи примирён с Богом, — проклято. И не только не имеет никакого значения для оправдания, но, скорее, заслуживает осуждения. И можно ли вообще спорить об этом как о какой-то сомнительной вещи, когда всё уже решено свидетельством апостола, сказавшего, что без веры угодить Богу невозможно (Евр 11:6)?