Иудаизм. Древнейшая мировая религия

Помимо особых обязанностей, которые дети несут по отношению к родителям, вся община обязана заботиться о тех своих членах, которые терпят нужду, или болеют, или переживают психологически тяжелый период, или состарились. В каждой общине есть средства, выделяемые на помощь бедным, больным и престарелым, а также добровольцы, которые навещают больных. В современных западных странах еврейские общины часто дают деньги на помощь не только своим членам, но и другим членам общества.

Всеми этими разными способами еврейские общины гордо и уверенно сохраняют свою самобытность и свои древние традиции, причем даже в тех местах, где составляют крохотное меньшинство.

VII. Бог и еврейский народ

Евреи и Бог

Отношения евреев с Богом очень необычны. Теоретически они исполнены любви и привязанности, причем взаимная ответственность официально оговорена в юридическом соглашении («Завет», «Договор»). Иными словами, они напоминают брак между людьми. Неудивительно, что библейские тексты, говорящие об отношениях с Богом, часто прибегают к сравнениям из области брака.

Особенно показательна короткая книга под названием Песнь Песней. Ее эротический сюжет издавна понимался как образ любви между Богом и народом Израилевым. «Да лобзает он меня лобзанием уст своих! Ибо ласки твои лучше вина...» Неудивительно, что в конгрегациях, находящихся под каббалистическим влиянием, Песнь Песней поют при наступлении субботы, когда соединяются мужской и женский принципы в Божестве, предвещая тем самым будущее примирение. Атмосфера страстного желания и надежды, пронизывающая этот поэтический текст, помогает объяснить, почему его любили даже в те времена, когда отношения с Богом казались утраченными. Правда, в XIX веке такая интерпретация Песни Песней подверглась резкой критике, но в XX веке о ней вновь вспомнили, уделяя внимания как физической, так и мистико-аллегорической стороне и ища способ рассказать о взаимоотношениях между Богом и людьми. «Голос возлюбленного моего! Вот, он идет, скачет по горам, прыгает по холмам...»: ничто не помешает ликующему возвращению Возлюбленного.

На практике, однако, все не так идеально. Часто казалось, что брак вот-вот распадется. Библия возлагает ответственность за подобные кризисы на евреев с их изменчивостью и неверностью. Бог – супруг ревнивый, а народ все время искушается иными богами. Отсюда плачевные последствия: национальные катастрофы, разрушение, изгнание и даже природные катаклизмы. Об этом говорится в «Шема»:

На эту тему размышляет автор Книги Осии. Израиль неверен Богу, флиртует с любовниками и ищет проституток. В своем ответе Бог как бы колеблется между грозным гневом и мягким призывом вернуться, ведь Его любовь вечна и превозмогает любые препятствия. Бог надеется, что однажды она (об Израиле сказано в женском роде) «будет петь, как во дни юности своей и как в день выхода своего из земли Египетской» и будет называть Его мужем, а имена ложных богов забудет. Тогда исчезнут всякая война и разрушение, и даже животным не надо будет бояться.

Подобные отрывки отражают глубочайшую тоску по древним дням, когда, как считается, отношения между Богом и еврейским народом были тесными и безоблачными, и стремление вернуть эти дни. «Обрати нас к Тебе, Господи, и мы обратимся; обнови дни наши, как древле», – эти слова из Плача Иеремии (5:21) поют в синагоге, когда свиток Торы возвращается в ковчег и двери закрываются. Мы видим в них чувство разрыва, который нужно преодолеть и исцелить как на личном уровне, так и на уровне народа, даже всего человечества. Ностальгия, неудовлетворенность, жажда восстановления и исцеления глубоко присущи иудаизму и соседствуют рука об руку с уверенностью, любовью и гордостью.

Наличие столь неоднозначных чувств и нерешенных противоречий не позволяет четко описать взаимоотношения евреев с Богом. Проблема усугубляется тем, что официального символа веры не существует. В случае с такими религиями, как христианство, можно взять за отправную точку официальное вероучение, а дальше оговорить моменты, в которых конфессии расходятся во мнениях или в которых популярная практика расходится с теорией. Об иудаизме надо рассказывать иначе, поскольку любые обобщения спорны, в том числе такое расхожее обобщение, как «самое главное в иудаизме – вера в Бога». Без сомнения, в общепринятом каноне еврейских богословских текстов, существование Бога – предпосылка столь фундаментальная, что даже высказывать ее подчас считалось излишне дерзновенным (ее ошибочность невозможно и помыслить!). Между тем есть много евреев, причем не только марксистов, которые столь же глубоко уверены, что Бога нет.

Что сказать о Боге в эпоху неверия и сомнения, когда многие евреи, желающие верить в Бога, ощущают себя брошенными и преданными Им? Разумеется, подобные вопросы возникают не впервые в истории, но после Холокоста их стали задавать чаще. К тому же многие евреи (особенно в государстве Израиль, но не только) считают, что о Боге можно было говорить лишь в былые эпохи, менее научные и более легковерные. Корректно ли отмахнуться от подобных мнений как от чуждых еврейству?

В качестве отправной точки в размышлениях можно взять следующий факт: практически все евреи, включая ортодоксальных раввинов, согласны, что еврей, не верящий в Бога, все равно еврей. Более того, многие считают, что даже еврей, обратившийся в христианство, остается евреем. Богословские воззрения такого человека легко сбросить со счета, поскольку они отражают постулаты другой религии. (Хотя с этим аргументом не все столь просто, сколь может показаться на первый взгляд.) Аналогичным образом можно отделаться и от еврейского атеиста: дескать, атеизм по определению находится за пределами еврейства.

Однако атеизм легко переходит в агностицизм, а агностицизм – в религиозный скептицизм и споры о том, что мы можем (по мнению теистов) знать и сказать о Боге. Пожалуй, даже некоторые ортодоксальные раввины согласятся с многочисленными еврейскими мыслителями разных столетий, которые говорили о непознаваемости Бога и несовершенстве, неадекватности любых человеческих представлений о Нем.

Вопрос о познаваемости Бога обсуждался, в частности, средневековыми философами. В XV веке Иосиф Альбо заметил: «Если бы я знал Бога, я был бы Богом». Согласно распространенному мнению всякие наши высказывания о Боге так или иначе ошибочны. Все качества, которые люди приписывают Ему, экстраполированы из человеческого опыта, который совершенно отличается от Божьего.

Философы неоплатонического и аристотелианского толка соглашались, что сущность Божия непознаваема. Мы можем знать лишь деяния Божии, но даже они, как считал Маймонид, показывают не то, что Бог есть, а то, что Он не есть.

Каббалисты идут еще дальше по пути апофатики. Философы, установив невозможность сказать о Боге нечто путное и осмысленное, наговорили немало. Каббалисты же проводят четкую грань между Богом, каким мы Его знаем, и подлинной сущностью Божией, именуемой на иврите Эйн Соф («Бесконечное»). Эйн Соф познать невозможно. Даже Сефирот, которые как бы содержатся в Боге, не имеют познания Эйн Софа. Эйн Соф не играет роли в сотворении и откровении, не может быть объектом медитации, изучения и молитвы, которые достигают лишь Сефирот.