Жития радикальных святых: Кирилл Белозерский, Нил Сорский, Михаил Новоселов

По поводу некоего неизвестного нам сочинения Новоселов просит Лосевых написать какой-то сопроводительный текст, в котором «…сделать должный вывод из Яросл[авского] “отложения”, т. е. показать, что формула отложения носит явно канонический характер, и что разрыв этот – не какой-то своеобразно “административный”. Следует подчеркнуть и сказанное в заключении [февральского документа] о необходимости “открытого раскаяния” м[итрополи]та Сергия и сделать определенный вывод, предупреждая снисходительный ответ м[итрополита] Аг[афанге]ла Сергию. Необходимо сотворить это, немедленно послать Агафангелу и распространить, где можно. Поспешите, дорогие! Покоиться на лаврах нам, видно, рано…»

Видно, что версия о «только административном» отделении Агафангела уже гуляла в народе, но о фактически совершенном разрыве Агафангела с Иосифом еще никто не знает. Новоселов пытается воздействовать на Агафангела, чтобы тот не мог отмахнуться от серьезности уже подписанных им собственноручно слов. А это уже бесполезно: в реальности Агафангел перешагнул нечто большее и ушел гораздо дальше. Переговоры его с Сергием закончатся 10 мая (н. ст.) так называемым «разъяснением» февральской декларации, которое в действительности было вполне отчетливым ее извращением. За Сергием была признана «власть… как Заместителя» (каноны, разумеется, ничего о такой «власти» не сообщают, равно как и о самой должности «Заместителя»). При этом сделана оговорка: «Распоряжения Заместителя, смущающие нашу и народную религиозную совесть и, по нашему убеждению, нарушающие каноны… исполнять не могли и не можем». Действительно, остававшиеся у Агафангела викарии не поехали в те места, куда их послал было Сергий, а теперь, с разрешения Сергия, остались на своих местах.

Оговорка успокаивала совесть. Первым от этого самоуспокоения пробудится архиепископ Серафим (в декабре 1928 года), но поезд уйдет, дело будет сделано. Рассказывали, что и сам Агафангел перед своей смертью (16 октября того же 1928 года) пожалел о подчинении Сергию и даже думал о новом отделении, но это агиографический топос, да и неважно. Важен факт: Агафангел подчинился Сергию и удостоился помпезного погребения от сергиан. Лучшего развития событий для Сергия невозможно себе представить: авторитет Агафангела остался при сергианах, а сам ни для кого не надежный Агафангел исчез.

Даже если бы в 1928 году Интернет был таким же развитым, как сегодня, ярославцы не смогли бы объяснить народу смысл своей оговорки при подчинении Сергию. Это такие частности, которые нельзя перенести в публичный дискурс. В публичном пространстве бывают только «да» или «нет». То же самое рекомендовано в Нагорной проповеди для пространства духовного: «Да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого» (Мф 5, 37).

Истинно-православная Церковь

Предательство ярославцев стало тем генеральным сражением, в котором иосифляне проиграли Сергию. Новоселов и Сергий выступили во главе сражающихся армий, и Новоселов был разбит. После этого преобладание иосифлян над сергианами, которое казалось вполне достижимым в феврале 1928 года, стало невозможно навсегда. Иосифлянство еще будет расти, но совсем не такими темпами, чтобы превратиться в господствующую «ориентацию церковников» (термин тех лет). Но, может быть, для Церкви с большой буквы лучше было проиграть то сражение, а не выиграть. Еще раз посмотрим, что же тогда произошло.

Рухнул новоселовский проект большого церковного объединения. Принципы этого объединения неизбежно бы оказались расплывчатыми, какими они и были у самого Новоселова еще во время составления «Беседы двух друзей». А для настоящего церковного возрождения (пусть и катакомбного) требовалась догматическая и каноническая отчетливость. А это входило в противоречие с принципами максимально широкого объединения антисергиан.

Теперь в антисергиане должны были идти люди более верующие и сознательные. Это соответствовало не одним только планам ГПУ по сегрегации верующих для определения правильной последовательности репрессий. Это и Евангелию было близко. И это чувствуется в письме митрополита Иосифа епископу Димитрию Гдовскому от 6 августа 1928 года:

...

Ярославские “дезертиры” меня как-то мало смутили и удивили. Да и в конце концов не в них дело, и не они когда-либо являлись опорой нам или давали содержание и питание нашему образу мыслей и действий. Самое их выступление в хронологическом отношении было позднее нашего и, если в свое время, казалось, было на пользу нам, то теперь – лишение этой «пользы» не составило для нас никакого вреда, оказавшись укором лишь для новых изменников и предателей истины и правды дела. Итак, мимо их – далее!.. Пусть они промелькнут как отставшие и ничуть не задержавшие нас на нашем крестном пути!

В мирском отношении ярославская капитуляция представляла собой случай применения одного из самых эффективных видов оружия психологической войны: у противника возбуждаются большие надежды на какую-то помощь, а потом вдруг выясняется, что надежды ложные. Человеческая психика устроена так, что возникающий в этом случае (у людей, не имеющих специальной закалки) эффект обманутого ожидания ее ломает. В современные учебники вошел случай успешного применения такого оружия для предотвращения гражданской войны в Чили в 1973 году. Сначала контролируемое генералом Пиночетом телевидение нагнетало ложные слухи о приближении к столице большой армии верного Альенде генерала, а через несколько дней показало, что никакой армии нет. В результате, деморализованные сторонники Альенде не сделали даже того, что могли. Нечто подобное произошло с иосифлянским движением в мае 1928 года, когда о предательстве Агафангела было объявлено. Для человека, не прошедшего специальной психологической тренировки (в частности, аскетической, но не обязательно), присоединение к иосифлянам стало крайне затруднительным не только по внешним причинам (рациональный страх репрессий), но и психологическим внутренним.

А Новоселову пришлось всерьез задуматься о том, что они все вместе затеяли. После этого ряд позиций был пересмотрен, и сложилась та идеология истинного православия, которая и дошла до нашего времени. Программный документ был составлен Новоселовым и Феодором Андреевым. Это уже упомянутая «Апология отошедших от митрополита Сергия», обращенная к знакомому епископу-сергианину.

Относительно Церкви сказано, что единоличное возглавление неактуально, и нужна децентрализация, с отказом от патриаршества:

...

… теперь ищется не 1) старая синодальная церковь, в условиях нового государственного устройства, о чем мечтают сергианцы, не 2) даже недавнее единоличное возглавление церкви, даже 3) не собор – все это частью внутренне осквернено, частью внешнею силою приведено в бездействие – теперь нужны архипастыри и пастыри, право правящие слово Истины … [далее лакуна в рукописи.]

Относительно же сути сергианства впервые у иосифлян сказано по существу, как раньше говорил только епископ Виктор (Островидов):

...

Воистину, Владыка, сергианство для многих потому и ускользает от обвинения его в еретичности, что ищут какой-нибудь ереси, а тут – самая душа всех ересей: отторжение от истинной Церкви и отчуждение от подлинной веры в ее таинственную природу, здесь грех против мистического тела Церкви, здесь замена его тенью и голой схемой, костным остовом дисциплины. Здесь ересь как таковая, Ересь с большой буквы, ибо всякая ересь искажает учение Церкви, здесь же перед нами искажение самой Церкви со всем ее учением.

У такой Истинно-православной Церкви уже не оставалось причин воздерживаться от рукоположения новых епископов, так как она перестала чего бы то ни было ожидать от архиереев, оставшихся с Сергием или разбежавшихся по домам. Справедливости ради заметим, что в течение ближайших лет эту принципиальную позицию поддержат очень многие из тех, кто в 1928 году все еще надеялся на переговоры с Сергием. Это не только уже упоминавшиеся ярославские викарии, но, прежде всего, митрополит Казанский Кирилл (Смирнов) – один из тех старших архиереев, кого так не хватало иосифлянам в 1928 году. К сожалению, он поддержит безоговорочно их позицию лишь тогда, когда сам уже будет не на свободе. Впрочем, и у Сергия не получится сохранить оставшуюся с ним церковную организацию: она тоже будет разгромлена, но чуть позже разгрома легальной организации ИПЦ – не в первой половине 1930-х годов, а во второй. В 1943 году Сергию придется начинать все сначала…