Жития радикальных святых: Кирилл Белозерский, Нил Сорский, Михаил Новоселов

Есть люди, которые искренне полагают, будто православно то, что в итоге было окончательно постановлено церковным начальством, а окончательной они считают позицию этого начальства своего времени, фактически присваивая начальству свойство папской непогрешимости. Такие люди пытаются представить дело так, будто Вассиан стал отщепенцем и изменил принципам Нила. Но Нил, если бы хотел, мог бы его остановить или хотя бы дистанцироваться от него еще в начале резкой полемики с Иосифом Волоцким: она ведь перешла в «горячую фазу» в 1505 году, то есть при жизни Нила. Напомним, что Вассиан вел эту полемику не от себя лично и был в ней солидарно поддержан «кирилловскими старцами», то есть всем духовно близким Нилу заволжским монашеством. Если бы Нил завещал иную позицию, то подобной солидарности не могло бы возникнуть. Наконец, Вассиан получил еще одно и независимое свидетельство от святого – поддержку Максима Грека, прибывшего в Москву в 1518 году и ставшего ближайшим сотрудником и старшим товарищем Вассиана, а не иосифлян. Говоря о деятельности Вассиана после смерти Нила, нельзя забывать, что это была общая деятельность Вассиана и Максима Грека. За нее оба они были осуждены церковными судами иосифлян (Максим Грек дважды, в 1525 и 1531 годах, а Вассиан Патрикеев единожды, в 1531-м), и оба оказались в казематах Иосифо-Волоцкого монастыря. Едва ли ошибается Г.М. Прохоров, говоря, что и Нил, если бы не умер вовремя, закончил бы свою жизнь там же. Но Нил умер «вовремя», а «…Вассиана, своего родственника, он [Василий III] повелел заточить, связав святого мужа, словно злодея, и отправил в Иосифов монастырь к презлым иосифлянам, с приказом его уморить, а те, недобрых дел потаковники, вскоре исполнили его злую волю», – как позже напишет духовное чадо нестяжателей князь Андрей Курбский. Даты смерти Вассиана мы не знаем – известно лишь то, что в марте 1532 года он еще был жив.

Нил завещал жить молитвой и внутренней жизнью, но он не завещал потворствовать или пусть даже не препятствовать злу. Он не относился терпимо к ереси, но он также не относился терпимо к искажению смысла монашеской жизни и самой веры в Церковь иосифлянами.

В послании Вассиану Патрикееву Нил Сорский говорит ему те слова, которые многих могут ободрить и сегодня. Они, пожалуй, и являются главным завещанием Нила Сорского. Относительно насильственного пострижения, которое Вассиан принял как добровольное, Нил пишет: «…тебя же, возлюбив, Бог изъял из мира сего, и поставил в чин службы Своей, по милости и по замыслу Своему». Сегодня, когда насильственное пострижение трудноисполнимо, это могут применить к себе (и, как мне достоверно известно, применяют на самом деле) те, кто попал в тюрьму. И дальше, не столько пророчески, сколько верно на все века: «И это знак любви Божией – если кому-то достаются скорби за делание правды… Ведь не иначе благодетельствует Бог любящим Его, как только посылая им испытания скорбями. Этим и отличаются возлюбленные Богом от прочих: они живут во скорбях, а любящие мир сей – веселятся в сладости и покое. Это и есть правый путь – претерпевать испытания скорбями за благочестие».В распоряжении о своем погребении Нил подражал египетскому подвижнику V века Арсению: «Завещаю о себе… бросьте тело мое на пустом месте, да съедят его звери и птицы, поскольку согрешило оно против Бога много и недостойно погребения. Если же так не сделаете, то вы, выкопав ров на месте, где мы живем, со всяким бесчестием погребите меня. Бойтесь же слова, которое Арсений Великий завещал своим ученикам, говоря: „На Суде стану с вами, если кому-нибудь дадите тело мое“. Я стараюсь, сколько есть силы моей, чтобы не быть сподобленным чести и славы века сего никакой, как в жизни этой, так и по смерти…» Дальше шла просьба о молитвах и еще пара мелких распоряжений, из которых самое подробное – какие книги нужно вернуть в библиотеку (Кирилло-Белозерского монастыря).

Зверям тело Нила, конечно, не бросили, но и никому не отдали. Его мощи так никогда и не вынимали из земли, и даже с точной локализацией его могилы нет никакой уверенности.

Тем не менее Нила почитали святым при жизни, и какие-то элементы культа потихоньку с неизбежностью развивались – уже и в XVI веке, а в XVII и вовсе. По одному из преданий, Иван Грозный захотел выстроить в скиту каменные здания, но во сне ему явился преподобный и сказал, чтобы он этого не делал, а лучше помог деньгами. С тех пор скит стал получать государственный пенсион.В 1840-е годы ревнитель памяти Нила и большой энтузиаст монах Нил Прихудайлов решил перетолковать чудо с явлением Нила Ивану Грозному в том смысле, будто запрет строить каменные строения относился только к этому осквернившему себя кровью царю. На этом основании он нашел спонсоров и построил тот монастырь, остатки которого сейчас занимает психоневрологический интернат – наглядная иллюстрация того, что со святыми спорить бесполезно, и они все сделают по-своему, хотя и не всегда сразу.

Дедушка и смерть. Житие Михаила Александровича Новоселова

Предыстория

В 1884 году была посмертно опубликована драма Козьмы Пруткова «Сродство мировых сил». Она открывалась словами одной из природных сил в предчувствии трагедии (хотя и написанной с целью посмеяться):

Есть бестолковица …

Сон уж не тот!

Что-то готовится …

Кто-то идет!

Владимир Соловьев 3 июня 1897 года пишет эти слова уже от собственного имени в письме близкому другу и своему будущему первому биографу, а также поэту и ведущему идеологу черносотенства Василию Львовичу Величко. Пишет и прибавляет: «Ты догадываешься, что под «кто-то» я подразумеваю самого антихриста. Наступающий конец мира веет мне в лицо каким-то явственным, хоть неуловимым дуновением, – как путник, приближающийся к морю, чувствует морской воздух прежде, чем увидеть море».

Это были годы, когда Соловьев быстро менялся, причем, все больше переходя под влияние своего почившего (еще в 1891 году) оппонента Константина Леонтьева (при жизни Леонтьева их дружба завязалась, но развалилась). Этот последний период Соловьева увенчается «Легендой об Антихристе». Антихрист приходит к власти, эксплуатируя ту веру в прогресс, защищая которую, еще недавно сам Соловьев спорил с Леонтьевым. Антихристу подчиняются люди всех вероисповеданий и особенно христиане всех официальных церквей. Но тут же из разных конфессий отсеиваются и объединяются маргиналы, которые преодолевают свои прежние расхождения, потому что вместе последовали Христу.

Начав спорить с Леонтьевым, Соловьев незаметно для себя усвоил его главную интуицию о ближайшем будущем христианства и России. Еще через несколько лет (в 1900-м – в год смерти Соловьева) она взорвалась в его мозгу «Легендой об Антихристе» – как бы вспышкой молнии, которая во время ночной грозы разрывает на секунду тьму и освещает уже наставшее будущее. Был один человек, которому на ближайшие десятилетия предстояло стать соловьевским старцем Иоанном, – Михаил Александрович Новоселов (1864–1938).

Толстовец по рождению

Новоселову повезло (надо ли тут ставить кавычки?) родиться в семье тогда еще редких толстовцев. Родители Новоселова близко общались с Толстым в 1870-е годы, тогда, когда он обдумывал свои расхождения с православной Церковью и начинал формулировать собственное учение. Среди молодежи, особенно из семей духовного звания, было привычно становиться нигилистами. Но родители Новоселова стали толстовцами, хотя и они происходили из духовного звания. Оба дедушки Новоселова были священниками, но толстовству симпатизировали. Дед по матери, Михаил Васильевич Зашигранский, священник Тверской епархии на покое, был постоянным собеседником Новоселова в молодости. Он очень переживал, до ухудшения здоровья, когда толстовство приводило Новоселова к неприятностям с полицией, но сам сочувствовал Толстому настолько, что в 1887 году передавал ему через внука поклон и «радость по поводу… борьбы [Толстого] с тем учреждением, которое он [дед] до глубины души презирает», то есть с официальной церковной организацией.