Ацтеки, майя, инки. Великие царства древней Америки

Чтобы почувствовать особенность песни инков, предлагаем сравнить:

Какова бы ни была грамматика языка (нет возможности на ней остановиться подробно), язык кечуа был одним из средств, с помощью которого образ жизни инков переносился на просторы Анд, так как согласно принятой у инков системе перемещения населения людей, говоривших на языке кечуа, переселяли в только что завоеванные регионы. Такая унификация посредством языка является одной из причин, по которой сейчас около половины населения Перу говорит на языке кечуа, а на всем протяжении Анд этот язык можно услышать в разных диалектах.

Таким образом, язык кечуа, был ли он традиционным языком племени, или он был навязан завоевателями, стал языком общения пуриков.

Община (айлью)

Община (айлью) была основной ячейкой общества, средоточием древнего принципа коллективизма, который, по-видимому, был присущ индейцам, жившим на всем протяжении Анд. Именно на принципе айлью была построена империя инков.

Айлью определяют как клан, состоящий из разросшихся семей, живущих вместе в ограниченном районе и совместно владеющих землей, животными и урожаем; так что каждый человек принадлежал к какому– нибудь клану (айлью). Индеец в нем рождался. Эта община могла быть большой или маленькой, могла разрастись до размеров деревни или большого центра (марка) или даже города. Ведь даже сама столица империи Куско была разросшейся айлью. Следует сделать акцент на такой общественной организации, так как на ней основана вся структура общества инков.

Никто не владел землей в одиночку, она принадлежала общине. У айлью была определенная территория, и тем, кто жил на ней, «одалживали» столько земли, сколько было необходимо для их благополучия. Опять же, инки не изобрели или создали айлью – она уже существовала, будучи частью долгого развития первобытного общества жителей Анд, – но инки упорядочили и расширили ее. Каждый был членом какой-нибудь айлью. Каждый подчинялся избранному вождю (мальку)и распоряжениям совета старейшин (амаутас), которые (когда их спрашивали или даже когда не спрашивали) давали свои коллективные советы по разным вопросам. Несколько таких общин, разбросанных в одном районе, находились под властью вождя; районы, в свою очередь, образовывали территорию и, в конечном итоге, объединялись в «одну из четвертей мира», которой правил префект (апо),подчинявшийся только самому Великому Инке.

«Политическую и экономическую модель общества можно представить в виде пирамиды, в основе которой лежит десятичный принцип. В основании пирамиды находился пурик, трудоспособный мужчина-работник. Десятью работниками управлял десятник [канча-камайок]; над десятью десятниками стоял бригадир [пачака-курака]; в свою очередь, над десятью бригадирами был управляющий, которым, в идеале, был глава деревни. И таким образом иерархия доходила до вождя племени [ онокурака],стоявшего над десятью тысячами работников; выше его был губернатор провинции, далее шел правитель одной четверти империи инков, и, наконец, на вершине пирамиды находился император, Сапа Инка».

На каждые десять тысяч человек приходился 1331 чиновник.

Обычно индеец, если только он не погибал в бою в каком-нибудь далеком краю или не был переведен туда согласно приказу, рождался, мужал и был похоронен в своей общине, которой он оставался верен.

Вступление в брак

В возрасте двадцати лет мужчина должен был жениться. Если он этого не делал сам, ему выбирали женщину. Похоже, что у инков в государстве не было (это просто не позволялось) добровольных холостяков. В то время как есть много подробностей относительно того, как вступали в брак представители правящих классов, почти ничего не известно о том, как это происходило у простых людей. К браку понуждали скорее экономические причины, нежели абстрактная любовь. У инков не было принято, как у нас, долго ухаживать. Если мужчина хотел женщину, он начинал часто появляться в доме ее отца и помогать в работе; между мужчиной и женщиной были сексуальные отношения до брака, так как девственности не придавали большого значения.

Если мужчина не находил себе женщину и достигал брачного возраста, браки «устраивал» во время посещения тукуи-ру-кук(вождь, «тот-кто-видит-все»). Мужчина и женщина выбирались им произвольно, после чего они становились супругами.

Обряды бракосочетания простых индейцев были просты: им соединяли руки, а позднее за этим следовала очаровательная идиллическая церемония обмена сандалиями. Следует понимать, что, хотя жизнь и была нелегка, женская доля ни в коем случае не была сожительством между плохо подходившими друг другу партнерами или утомительной рабской зависимостью.

Брак для простого индейца был строго моногамным, и, поскольку женщина готовила еду и питье, смерть одного из супругов была несчастьем. Полигамия существовала только для знати; у самого Инки было до семисот наложниц. У всех представителей правящих классов было по нескольку жен. Однако первая жена всегда оставалась главной; все остальные были второстепенными. Смерть жены человека, счастливо живущего в полигамном браке, не была столь тяжела для мужчины, лишь его второстепенные жены «шумно и долго» рыдали, надеясь демонстрацией проявления чувств привлечь к себе внимание и добиться положения главной жены. В среде правящих классов было принято, чтобы сыновья чиновников росли в окружении нянек их возраста, которые становились их наложницами и были ими до тех пор, пока те не созревали для брака. Мальчиков-сирот правящего класса часто отдавали бездетным вдовам, которые обучали их технике секса и воспитывали их в обмен на «обслуживание» их молодыми людьми. Но все это было недоступно простым людям; их жизнь была моногамной, и в ней было мало возможностей для вариаций на тему любви. А чрезмерные сексуальные аппетиты, если таковые и были, гасились огромной усталостью от привычно контролируемого труда.

Раз в год, каждую осень, общинные земли делили среди членов общины. Каждой паре, объединенной брачными узами, вождь деревни, управлявший ею, выделял один топоземли, участок размером приблизительно 90 на 45 м. Распределение земли основывалось на количестве ртов, которые надо было прокормить. Обладателям больших семей на прокорм каждого ребенка выделялся дополнительный участок земли. После того как земля была поделена, каждая семья отвечала за свой собственный земельный надел.

Общинная земля айлью делилась таким образом: сначала ее давали людям, затем она выделялась Инке (то есть государству), а в-третьих, религии Солнца (назовем это церковной десятиной). Эти две части земли, для государства и культа, обрабатывались совместно, и также совместно с них убирался урожай, что было частью трудовой повинности.

Дом простого индейца

Индеец строил свой дом с помощью своих родственников (айни)внутри общины. В те времена такой дом был (и по сей день остается) прямоугольным помещением без окон, построенным из булыжников; его обмазывали глиной. Иногда дом целиком строили из высушенных на солнце кирпичей. В доме был один вход; дверью служила драпировка из шерстяной ткани. Опоры, которые поддерживали крышу, остроконечную или с коньком, делали из сучковатых столбов. Крышу красиво крыли толстым слоем травы ичу.В доме не было ни трубы, ни очага; дым от приготовления пищи сам находил себе путь наружу через щели в кровле. Дома из камня грубой кладки можно увидеть и подробно рассмотреть такой тип жилища на великолепных развалинах Мачу– Пикчу. Пол представлял собой утрамбованную землю; возможно, на него клали шкуры лам или альпак. В доме не было никакой мебели; только главе племени полагалось сиденье. Простой индеец сидел на земляном полу, или на старом тканом половике, или на корточках. Спал он на земле, либо на шкурах лам, либо на одеяле. Ниши в стене служили местом для размещения изображений местного божка. Чтобы повесить лишние туники, платья, шали, праздничные плащи, пращу или, если хозяин был воином, воинские боевые доспехи (тунику, шлем, щит и отличительный головной убор со знаком тотема деревни айлью), использовались колышки. Устанавливались камни, чтобы размещать на них глиняные горшки. В этой части дома находилась кухонная утварь: глиняная посуда для еды, медные или бронзовые ножи, вертела из кости и большая каменная ступа, в которой индейские женщины толкли зерно. Все было просто и целесообразно.