Ацтеки, майя, инки. Великие царства древней Америки

Ацтеки, письменность которых была менее развита, чем письменность майя, вели точные записи количества и качества дани и доходов, имели карты владений и подробную карту Теночтитлана. Мы знаем правильную последовательность их правителей и названия всех древних городов и провинций ацтеков. (Ацтеки также оставили после себя впечатляющую литературу, которая была изложена на бумаге испано-ацтекскими писцами в XVI в.) Что касается майя, то нам не были известны даже имена их «царей», по крайней мере до недавнего времени. Даже у инков, у которых не было письменности, было узелковое письмо кипу(после 1250 г.); оно выступало в роли мнемонического средства, которое давало им – а теперь и нам – хронологию их истории. Возможно, иероглифическое письмо майя в действительности совсем не является письменным языком, а больше мнемонической системой, благодаря которой – вместе с изображениями богов, датами и символами – пробуждалась память читателя. Этот вопрос возникает благодаря тому, что у них были ритмичные песни. Древние греки, руководимые богиней памяти Мнемозиной, пели, излагая облеченные в размер исторические события прошлого. «Илиаду» проговаривали нараспев задолго до того, как Гомер записал ее. Друиды использовали бардов для записи в мнемоническом ритме своих событий прошлого и трактатов по географии, о море, а также методах ведения сельского хозяйства. Генрих III (1207–1272, английский король в 1216–1272. – Ред.)применял versificator regis для распевания рифмованных хроник, эпитафий и тому подобного.

Но если книги майя охватывали другие области помимо тех, что донесли до нас сохранившиеся кодексы, мы об этом никогда не узнаем, потому что испанские монахи их уничтожили. Диего де Ланда прямо говорит: «…мы сожгли их все…»

Было предписано: идолопоклонство искоренить. Диего де Ланда сам подписал этот указ в 1562 году. Как часть религиозной программы испанцев, все книги майя были захвачены и привезены в город Мани [44]. «Мы нашли большое количество книг, – писал Ланда, – и в них не было ничего, в чем не видно было бы суеверия и дьявольской лжи, поэтому мы сожгли их все, о чем они [майя] поразительно сильно сожалели и горевали». Это подтверждает запись историка от 1633 года. В Мани Ланда «собрал книги и приказал их сжечь. Они сожгли много древних книг об истории Юкатана, в которых рассказывалось о его истоках и истории и которые имели такую большую ценность». Хосе де Акоста, этот ученый иезуит, который путешествовал по Перу и Мексике в пору молодости этого мира, был разгневан таким иконоборческим старанием: «Это следует из какого-то глупого усердия, когда, не зная или не желая знать ничего об Индиях, они говорят, что все это, как в запечатанном свертке, колдовство… Те, кто искренне пожелал узнать об этом, нашли многое достойным рассмотрения».

Диего де Ланда выполнил эту работу достаточно тщательно; из сотен книг только три каким-то образом избегли этого массового уничтожения.

Общее содержание текстов майя известно. Даже обладающие всей полнотой информации ученые сомневаются в том, что записи об исторических событиях делались на памятниках. Вот типичный пример текста майя, найденный на покрытой превосходной резьбой стеле в Тикале: «5 Ахау 13 Муан; завершение счета четырнадцати, завершение туна». Запись имеет отношение к календарю. Нет упоминания названия города, имени правителя или каких-либо исторических событий, которые произошли в течение «6 Ахау 13 Муан». Такого же рода и надписи, сделанные на других памятниках майя в других местах.

Как же отличаются от всего этого записи на Ближнем Востоке! Они тавтологичны, словоохотливы и информативны, как, например, «Шестьдесят два проклятия Асархаддона». По меркам майя эта ассирийская говорящая табличка совсем крохотная (45 на 30 см). По стилю она не сильно отличается от табличек Паленке: цари-боги мечут громы и молнии на коленопреклоненных вассалов. В мае 672 года до н. э. ассирийский царь Асархаддон привел к присяге своих вассалов и призвал на них страшные проклятия, если они нарушат ее. Он потребовал, чтобы его преемником стал его сын Ашшурбанипал. Эта табличка излучает эмоции; сами имена звучат как грохот цимбал: «…и пусть Сарантий, дающий свет и семя, уничтожит ваши имена и землю… пусть Иштар, богиня войн и сражений (а также плодородия, чувственной любви и др. – Ред.),сокрушит ваши луки…» И так, пока не высказаны все шестьдесят два проклятия. Эта табличка дает нам даты, историю, людей, характер.

Что можно узнать о майя из их иероглифических текстов, таких как этот?

«Катун 11 Ахау установлен на циновке, установлен на троне. Когда правитель воцарился: Ишкаль Чак сидит лицом к их правителю.

Небесное опахало опустится; ненависть небес, букет небес спустится.

Снова зазвучит барабан Владыки 11 Ахау; снова зазвучит его трещотка.

Когда кремневые ножи будут вложены в его мантию, в этот день будет зеленая индейка, в этот день будет Сулим Чан, в этот день будет Чаканпутун.

Они найдут свой урожай среди деревьев: они найдут свой урожай среди скал, те, которые потеряли свой урожай в катун Владыки 11 Ахау».

Такого рода тексты находят на всей территории страны майя.

Очень и очень редко случается так, что в них есть что-то еще, помимо этой чуть ли не патологической озабоченности течением времени. Годы были ношей, которую несли боги, добрые или злые, но не беспристрастные. На плохих богов можно было повлиять соответствующими ритуалами, и была «возможность ослабить скорбь Иш и приложить бальзам к невзгодам Кауака». Как и мы, майя судили о человеческих поступках по боли и удовольствию, которые ими вызваны. То, что было вырезано на памятниках майя, должно было оказать воздействие на богов, но едва ли в этом было что-то от литературы в нашем понимании.

В добавление к трем уцелевшим кодексам майя и огромному количеству иероглифических текстов на памятниках у нас есть «Книги Чилам-Балам» («Книги Жреца Ягуара») [45]. Их много. Текст майя написан латинскими буквами. Даты сочинения варьируют между первой половиной XVI века, когда завоевание майя было свершившимся фактом, и концом XVIII века. Их темы схожи с содержанием того, что было расшифровано в книгах майя. Жрецы майя надиктовывали тексты из книг, которые избежали сожжения, двуязычному писцу, который записывал язык майя латинскими буквами. Эти книги не являются хрониками в нашем понимании. А вот являются ли они литературой, то пусть эти книги сами говорят за себя. Первые строчки одной из них гласят:

«Это порядок следования Катунов с тех пор, как [ица] покинули свою страну, свой дом в Ноноуале.

Четыре Катуна оставались тутуль шиу, Ахау—10 Ахау, [849–928] на закате народа цуюа».

В этих книгах много говорится о «языке цуюа», каббалистической (загадочной) форме языка, которую использовали жрецы для определения себе подобных и того, знают ли они детально обряды. Можно заметить, насколько текст предназначен для голоса. Это наводит на мысль, что большая часть литературы майя была устной, подобно литературе других древних культур.

Сохранились несколько песнопений: об исторических событиях рассказывали размеренно и нараспев под звуки барабана:

Нам известно, что у майя были драматические представления. Танцев было очень много, их число достигало трехсот. Ритм у майя считался таким важным, что барабанщик мог потерять свободу или, возможно, жизнь за неправильный ритм.