Все мы врём. Как ложь, жульничество и самообман делают нас людьми

Заблит читает лекции о французском и английском этикете и их истории, а также рассказывает о нормах поведения в разных странах. Она утверждает, что в современном мире невозможно руководствоваться нормами, принятыми только в одном обществе.

— Прежде в Англии существовали строгие правила относительно того, как следует двигаться, но правила эти больше никто не соблюдает.

Тамико показала нам множество фотографий Карлы Бруни.

— Она безупречна: не нарушает ни одного правила этикета и правильно держит осанку.

Классические нормы предписывают постоянно контролировать верхнюю и нижнюю части тела. «Все мы животные» — гласит старая английская присказка, и целью многих из правил, придуманных представителями высшего общества, стало доказать, что кое-чем мы все-таки от животных отличаемся: у нас имеются сила воли, выдержка и самоконтроль. Скажем, когда на стол ставят хлеб, не следует на него бросаться — сначала нужно дождаться первого блюда. Вы чувствуете запах хлеба и смотрите на его поджаристую корочку. Вам так и хочется отщипнуть кусочек, но голод — это желание, которое нужно обуздать.

— То же самое и с мимикой. У английских аристократов не принято выражать свои чувства. Если от радости вы улыбаетесь, значит, перестали себя контролировать. Keep calm and carry on^[25].

Игра на публику

В самом начале повести Артура Конан Дойла «Знак четырех» Шерлок Холмс, по своему обыкновению, упражняется в дедукции. В качестве объекта для умозаключений он выбрал карманные часы доктора Уотсона. Едва взглянув на них, великий сыщик пришел к выводу, что ранее часы принадлежали отцу доктора, а затем перешли по наследству к его старшему брату. О последнем Холмс заключил: «Ваш брат был человек очень беспорядочный, легкомысленный и неаккуратный. Он унаследовал приличное состояние, перед ним было будущее. Но он все промотал, жил в бедности, хотя порой ему и улыбалась фортуна. В конце концов он спился и умер. Вот и все, что удалось мне извлечь из часов»^[26]. Услышав это, Уотсон страшно расстроился, вскочил и, хромая, зашагал по комнате, но Холмс спокойно объяснил, что заставило его прийти к таким выводам: вмятины на футляре, выцарапанные на корпусе номера закладных квитанций и небольшие царапины возле отверстия для ключа, свидетельствующие о том, что заводили их не на трезвую голову.

Строгие, даже порой недостижимые моральные нормы викторианской Англии породили привычку скрывать чувства и эмоциональные порывы. Представители эпохи паровых машин сами напоминали эти машины — в любую секунду они тоже готовы были взорваться от распирающих их чувств, а необходимость скрывать эмоции и сохранять хорошую мину привела к постоянному страху разоблачения. Вдобавок дело осложняли сплетники и общественное мнение. В книге «Падение публичного человека» (The Fall of Public Man, 1974)^[27] социолог Ричард Сеннет утверждает, что многие представители викторианской Англии так боялись быть изобличенными, что старались даже не выходить на улицу при свете дня. Этот страх нашел отражение в литературных персонажах, способных читать других людей, словно раскрытую книгу, то есть подобных Шерлоку Холмсу, а также в произведениях, главными героями которых становятся люди, за привлекательной внешностью которых скрывается намного менее привлекательная сущность, например «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда» Роберта Льюиса Стивенсона (1886) и «Портрет Дориана Грея» (1890) Оскара Уайльда.

Роман Уайльда — это история красавца Грея, попавшего под обаяние циника лорда Генри Уоттона, который убеждает Грея в ценности земных, поверхностных радостей. Уоттон утверждает, что человек не должен себе в чем-либо отказывать — ему следует повиноваться сиюминутным прихотям и желаниям. Лорд Генри остроумен и хитер, он сыплет меткими замечаниями, например: «Быть естественным — это поза, и самая ненавистная людям поза!» Проходят годы, но Грей по-прежнему выглядит юным красавцем: все его пороки и эгоизм отражаются на портрете, который Грей прячет в запертой комнате. Спустя много лет он решается уничтожить картину, на которой теперь изображен отвратительный старик. На крик хозяина сбегаются перепуганные слуги. Они ломают дверь и находят за ней портрет прекрасного юноши, а перед ним — тело старика с отталкивающей внешностью.

Подобные произведения возникли в эпоху научных открытий, когда наука постепенно вытесняла религию, а у людей появлялось больше возможностей управлять собственной жизнью. Вследствие этого понятие «личность» стало более сложным: теперь оно не ограничивалось профессией или семейными функциями. Впрочем, моральный выбор тоже больше не сводился к следованию религиозным заповедям. Если раньше основным в понимании личности были ее внешние проявления и функции, то теперь главным стали ее скрытые качества. Дориан Грей несет ответственность не перед Богом, а перед своим внутренним «Я».

Литературные произведения, описывающие скрытые качества личности, стали предшественниками психологической теории, благодаря которой сложилось наше современное понимание личности. Теории Зигмунда Фрейда о подсознательном легли в основу психологической модели, согласно которой мы скрываем наши темные тайны не только от окружающих, но и от самих себя. В отличие от Дориана Грея, человек в понимании Фрейда никогда не видел своего истинного лица и не знает, в каких тайных комнатах его искать. Сам Фрейд взял на себя роль Шерлока Холмса от науки, своеобразного детектива-психоаналитика, который собирает о своих клиентах самые разные данные и, опираясь на них, находит решение. В психоанализе клиенту (или, чаще, клиентке) отводились сразу две роли — жертвы и преступника, а решение заключалось в том, чтобы заставить его признаться в скрываемых секретах.

В современном человеке живет не одна личность — у него их несколько, и каждая существует на своем уровне сознания. Лайонел Триллинг отмечает, что вплоть до XX века сюжет многих литературных произведений выстраивается вокруг персонажа, цель которого — добиться положения в обществе и вступить в брак. Таким образом осуществляется его мечта о счастливой жизни, и в этом суть его личности. Внутренних конфликтов у такого героя не было. В произведениях более позднего времени картина благополучного существования разрушается — примером может служить уже роман Гюстава Флобера «Госпожа Бовари» (1856), главная героиня которого пытается решить свой внутренний конфликт, возникший из-за несоответствия мечтаний и ее повседневной жизни. Она кажется себе запутавшейся в паутине бабочкой, но разрешить конфликт не в состоянии: все вокруг выглядит бессмысленным и ненужным, она вымещает боль на своих близких и в конце концов, морально и физически опустошенная, сводит счеты с жизнью.

Писательница Натали Саррот называет Эмму Бовари сгустком фальши: ее стремления к успеху и общественному признанию выросли из бульварной литературы и напоминают карточный домик. В современном понимании человеческий подлинности основную роль играет именно осознание того, что личность не ограничивается определенной ролью. Эта идея находит особенно яркое проявление в трудах французского философа Жан-Поля Сартра. В наиболее известной его книге «Бытие и ничто» (L'être et le néant) разбирается такой пример: официант идет по ресторану; он выглядит как официант, возможно, он даже чересчур похож на официанта. «Он подходит к посетителям шагом немного слишком живым, он наклоняется немного слишком услужливо»^[28]. Сартр обвиняет официанта в притворстве и говорит, что тот нереален, так как играет роль официанта, не являясь самим собой.

Одним из основных направлений философии послевоенного времени был экзистенциализм. Считалось, что личность постоянно создает более подлинную версию самого себя и борется с фальшью и закоснелостью. Среди самых популярных художественных произведений о поисках себя особое место занимает роман Джерома Сэлинджера «Над пропастью во ржи» (1951). Его герой, юноша по имени Холден Колфилд, бродит по улицам Нью-Йорка, а читатель становится свидетелем его внутренних монологов. Юноша тяготится притворством — не только со стороны окружающих, но и своим собственным, ведь он вежлив по отношению к тем, кто ему отвратителен, и часто лжет. Подобно юному Вертеру, он бунтует против притворства и ненавидит насквозь фальшивую «взрослую жизнь» с ее нормами, правилами и размеренным укладом.