У радости тысяча имен

Мои вещи принадлежат теперь грабителям, и, по-видимому, им они нужнее, чем мне; так работает Вселенная. И я искренне радуюсь за обокравших меня людей, даже когда пишу заявление о краже в полицейском участке. Мне кажется странным порядок вещей, согласно которому мы должны пытаться вернуть то, что нам больше не принадлежит, и все-таки я отношусь к этому с пониманием, Написать заявление о краже тоже в порядке вещей. Если мои вещи найдут, я с радостью приму их. А если я их больше не увижу, значит, станет ясно, что им действительно пришла пора сменить владельца. Так будет лучше для мира, для меня и для грабителей. Мне необходимо только то, что у меня есть в данный момент, — ни больше и ни меньше. Проблема не в самих материальных ценностях, а в наших мыслях о них. Возможно ли какое-нибудь другое страдание?

Правда реальности проста: не может быть ничего лучше того, что происходит прямо сейчас. Люди, которые не понимают этого, просто верят в свои мысли и остаются привязанными к иллюзии об ограниченности мира, проиграв войну с тем, что есть. В этой войне невозможно победить, потому что она направлена против реальности, которая всегда добра и великодушна. То, что происходит прямо сейчас, — это самое лучшее, что может произойти, независимо от того, осознаете вы это или нет. И пока вы этого не поймете, вы не обретете покоя.

Реальность всегда добрее, чем история, которую вы рассказываете о ней. Если бы мне нужно было рассказать историю о реальности, это была бы история о любви. История о том, как жизнь берет начало в самой себе, о ее бесконечной доброте и обо всех тех тонкостях, которые не могут быть спроецированы.

Если бы, например, умерла моя дочь, я бы знала, что это никак не может меня затронуть. Это не имело бы отношения ко мне. Это имело бы отношение к моей дочери, к ее жизни, и я праздновала бы ее освобождение Я радовалась бы тому, что безграничный, бестелесный разум наконец-то перестал отождествлять себя с телом и обрел свободу. Этот разум никогда не принадлежал ее телу, и поэтому он не может умереть. А мы не отделены от разума. И это только начало — реальность на самом деле еще добрее. Я увидела бы, какими выросли бы дети моей дочери без нее, без ее воспитания.

Когда я что-то теряю, я освобождаю место для чего-то нового. Каждая потеря должна рассматриваться как приобретение — если, конечно, о ней не судит запутавшийся ум. Я увидела бы то, что заполнило бы пространство в моей жизни, освободившееся с уходом дочери. А раз она и так живет в моем сердце, количество добра в моем мире не уменьшилось бы, ведь на то место, которое было занято ею, пришло бы что-то новое. Именно тогда, когда вы думаете, что жизнь настолько хороша, что не может быть лучше, она становится лучше. Таков закон.

Я смотрю на упавший с дерева увядший лист, который кажется безжизненным. Дерево освободилось синего, как если бы он был ничем. Лист упал на землю, и теперь у него новая работа, не похожая не прежнюю. Он превращается в перегной, становится водой и воздухом. В конечном счете он разлагается на вещества, которые питают почву, давая силы материнскому дереву. Все эти вещества, вода, воздух и огонь выполняют свою работу в отведенный им момент времени. И с каждым упавшим листом снова и снова проживаются как абсолютное благо история разума, его эволюция и все его негативные проекции.

Если хочешь узнать меня, загляни в свое сердце.

Только открытый разум готов к исследованию, только он может совершить это путешествие. Открытый разум бесстрашен в своем стремлении жить без страданий. Со временем исследование мыслей становится для вас привычной практикой, поскольку вы учитесь с почтением относиться к источнику, из которого приходят ответы, и к свободе, которую они приносят. В конце концов разум приходит к пониманию, что он нашел желанный путь, — путь, ведущий домой, к своей собственной сущности, к изначальному месту своего отдохновения.

Когда вы позволяете подняться на поверхность ответам на заданные вопросы, разум часто испытывает потрясение. Он не думал, что способен на такие озарения. И эти ответы заставляют всплыть на поверхность другие, еще более глубокие ответы, чтобы они были увидены и поняты незнающей, исследующей полярностью разума. Как только разум приходит к знанию своей собственной природы, он начинает доверять мудрости того, что есть. В этом заключается его образование, здесь конец его страданиям, заблуждениям, страхам и ошибочному отождествлению. Исследование изменяет мир быстрее, чем вы можете себе представить. Раньше я все время спешила. Теперь я живу в ритме вопросов и ответов на них. Потому что мое намерение — быть открытой, независимо от последствий. Я не могу не жить в мире, который называю небесами. Я даже обожаю своего дантиста.

Вначале исследование может показаться вам чем-то абсолютно невозможным — вроде вскрытия сердца без анестезии. Все, что вам хотелось бы утаить, выйдет на поверхность, вы ощутите все последствия этого и переживете смерть того, кем вы себя считали. Это может вызвать болезненные ощущения; возможно, вы почувствуете приступы тошноты или даже впадете в ступор на несколько часов. Вы будете продолжать идентифицировать себя с вашим «Я» и вто же время начнете понимать, что веете люди, которых вы считали злыми, жестокими, глупыми, безумными, алчными, жалкими, — вы сами. Вы испытаете такую боль, что иногда вам будет казаться, что вы не сможете ее вынести.

В процессе исследования разум осознает, что единственный его враг — он сам и что мир — целиком его проекция, что он одинок, что нет никакого «другого» и что это и есть абсолют. Развороты заставляют разум заземлиться, привязывая его к определенному человеку. Так устанавливается баланс, который удерживает его между ничто и нечто, дает ему прочную опору в мире и позволяет расти его доверию — в то время как вы продолжаете, мягко и уверенно, избавляться от того, что еще в вас осталось.

С какого-то момента, полностью укоренившись в самом себе, разум может идентифицировать себя только с самим собой. Он больше не может быть ничем — только самим собой, Для всего остального он умирает. Когда разум перестает отождествлять себя с конкретным человеческим существом, вы можете испытывать печаль, ощущение ужасной потери и одиночества. В этой точке разум может начать находить другие, порой путающие вас возможности идентификации. Например, он может отождествить себя с птицей, в то время как вы не способны летать, или камнем в тот момент, когда вы куда-то спешите. И вам придется навсегда остаться камнем и утешать себя мыслью о том, что в конце концов вы превратитесь в прах. А до тех пор у вас не будет ни рук, ни ног — как и положено камню.

Но сила исследования дает вам возможность любить себя даже таким и не желать какой-нибудь иной идентичности. Позже к вам придет осознание того, что вы не можете быть ничем, кроме как разумом. И, будучи разумом, вы обнаружите, что все мысли исчезли, и только та мысль, которая сообщит вам об этом, останется на какое-то время как доказательство их отсутствия, но затем исчезнет и она. А когда не останется ни одной мысли, исчезнет все — абсолютно все.

Исследование будет уничтожать то, чем вы себя считаете, пока вам не откроется что-то еще. Исследованный разум есть не что иное, как чистейшая мудрость, и он может исцелить целый мир: когда исцеляется разум, мир исцеляется следом за ним.

Я пришла к пониманию, что я не могла бы жить, если бы не умерла. И то, что живет, — хвала Богу! — это не тот человек, за которого я себя принимала. Все, чем я являюсь, — прекрасно, Я существую во всех вещах, я — старое и новое, начало и конец. Я — все. Я — это вы.

Вы можете двигаться в любом направлении — то, где вы находитесь в данный момент, будет вашим местом. Вы пребываете везде. Каким это место было бы без имени? Магическим, священным, чудесным. Как вы здесь оказались? Зачем вам вообще понадобилось место назначения? В любом случае оно обернется «этим» или «тем», планировали вы это или нет.