Консерватизм и развитие. Основы общественного согласия

В декабре 2005 г. лидером Консервативной партии был избран молодой политик Дэвид Кэмерон, которого по стилю поведения и настрою на реформирование своей партии сравнивали с Тони Блэром. Кэмерон был избран в парламент только в 2001 г. В 2003–2005 гг. он занимал министерские посты в теневом кабинете. Еще в период кампании по выборам лидера Кэмерон заявил о намерении реформировать партию, которая нуждается в изменении и облика, и образа мыслей, и форм поведения. Он стремился сделать консервативный бренд более привлекательным для молодых избирателей с социально-либеральными ценностями. В его выступлениях зазвучала проблематика защиты окружающей среды и социальной справедливости. Стало ясно, что новый лидер пытается сдвинуть платформу партии с правого фланга ближе к политическому центру.

В 2005 г. в интервью Д. Кэмерон сказал, что «является большим фанатом Тэтчер, но не уверен, что это делает его тэтчеристом». Партийные реформаторы осознали, что идеология тэтчеризма, пусть даже в обновленном виде, не поможет партии тори вернуться к власти и что необходимо основательно обновить ее идейно-политический багаж. В отличие от крайнего индивидуализма Тэтчер и ее пренебрежительного отношения к обществу, новое руководство партии сознательно делало упор на стимулировании общественной активности, причем не в традиционных, а в современных, идущих снизу, локальных формах.

К парламентским выборам 2010 г. партия тори подошла с доктриной «прогрессивного консерватизма», в основе которой лежала концепция «большого общества». Идейными источниками этой концепции стали Центр социальной справедливости, который в 2004 г. создал бывший лидер партии И. Дункан Смит и «мозговой центр» ResPublica (Филип Блонд). Идея формирования «большого общества» подавалась как «прогрессистская», нацеленная на поощрение общественной самодеятельности и дебюрократизацию. Впервые в развернутом виде Дэвид Кэмерон представил концепцию «большого общества» в своей лекции осенью 2009 г. «Масштабы, сферы компетенции и роль государства в Британии достигли такой степени, – заявил он, – что оно не способствует снижению бедности, борьбе с неравенством и увеличению общего благосостояния».

Предложенный Кэмероном вариант «большого общества» являлся, по сути, попыткой осуществить синтез тэтчеризма (антиэтатизм и минимальное социальное государство) и лейбористского «третьего пути» Т. Блэра (акцент на коммунитаризм). Ссылки на социальное взаимодействие, на низовую самодеятельность звучали новаторски для тори, но расплывчатость формулировок позволяла использовать концепцию для обоснования урезания «государства благосостояния».

По результатам всеобщих выборов 2010 г. в Британии было образовано первое в послевоенной истории Британии коалиционное правительство консерваторов и либеральных демократов, в котором Дэвид Кэмерон занял пост премьера.

В экономической политике в условиях продолжавшегося финансово-экономического кризиса новое правительство в целом продолжило линию лейбористского кабинета, но придало ей более жесткий характер. В сравнении с другими странами Запада Британия наиболее агрессивно проводила финансовую политику, направленную на сокращение дефицита государственного бюджета и снижение государственного долга. Обратившись в данном случае к рецептам тэтчеризма, правительство Кэмерона сосредоточило усилия на резком сокращении государственных расходов.

В 2011 г. в экономической политике стали постепенно смещаться акценты с антикризисных мер на решение долгосрочных стратегических задач модернизационного характера. В марте была опубликована «Программа роста 2011». Она включала пакет мер, призванных придать динамизм экономике, стимулировать деловую активность. При этом правительство признало, что необходимое условие успешного развития экономики – ее диверсификация и реиндустриализация на новой технологической основе. Модель, основанная на финансовом секторе как двигателе роста, продемонстрировала свою неустойчивость. Значительные изменения правительство Кэмерона внесло в налоговую систему Британии с целью уменьшения налоговой нагрузки на бизнес, которая в последние годы оказалась существенно выше, чем в других ведущих развитых странах.

Политика коалиционного правительства дала положительный эффект, но не смогла переломить ситуацию: Британия до сих пор не вышла на траекторию устойчивого роста экономики. Тем не менее жители Британии рассматривают экономическую политику как самую сильную сторону деятельности коалиционного правительства, чего нельзя сказать о его политике в социальной сфере. В октябре 2010 г. премьер Д. Кэмерон амбициозно заявил о том, что кабинет министров предлагает самую радикальную программу реформ «государства благосостояния» за последние 60 лет. Однако сложное состояние национальной экономики и широкомасштабные меры по урезанию государственных расходов привели к тому, что пока эта программа не обрела четких очертаний. Как и предполагали некоторые критики, концепция создания «большого общества» обернулась попытками переложить на получателей социальных услуг часть расходов. В период острого экономического кризиса Кэмерон и его сподвижники руководствовались не идеологическими, а сугубо прагматическими соображениями, ситуационным подходом к решению текущих проблем.

Со времени возвращения консерваторов во власть в партийных рядах обострились внутренние противоречия. Заметно увеличилась активность правого, тэтчеристского (или традиционалистского, что сейчас почти одно и то же) крыла тори, которое открыто выступает против реформаторских начинаний нового поколения лидеров. Показательным примером стала судьба правительственного законопроекта о дальнейшей реформе Палаты лордов, на которой настаивали либеральные демократы при формировании коалиции. При голосовании 92 консерватора-заднескамеечника, нарушив партийную дисциплину, высказались против реформы, а еще 19 воздержались, и в итоге билль был провален.

Серьезные разногласия существуют в Консервативной партии и по вопросам, касающимся морали и норм социального поведения. На первый план здесь вышел вопрос о регулировании гомосексуальных отношений. Позиция Д. Кэмерона по этой проблеме заметно менялась. В 2000 г. он обвинял лейбористского премьера Т. Блэра в том, что тот подрывает семейные ценности и «продвигает гомосексуальность в школах». Но в 2009 г., незадолго до парламентских выборов, лидер консерваторов публично извинился за свою прежнюю позицию. Стремясь к модернизации облика партии, Кэмерон явно ориентировался на ослабление традиционных ценностей в британском обществе и возросшее влияние ЛГБТ-сообщества.

В своей речи на партийной конференции 2011 г. премьер-министр призвал парламентариев-тори поддержать легализацию однополых браков. Он попытался обосновать такую позицию с точки зрения консервативных ценностей: «Консерваторы верят в связи, которые нас связывают… я поддерживаю однополые браки не вопреки тому, что я консерватор, а вследствие того, что я консерватор». В начале 2013 г. правительство внесло в парламент законопроект о легализации однополых браков, однако 140 депутатов-тори проголосовали против законопроекта, и он был одобрен лишь благодаря единодушной поддержке лейбористов и либдемов.

Наибольшую угрозу единству и стабильности Консервативной партии несут разногласия в ее рядах по вопросу об условиях членства Великобритании в Евросоюзе. Евроскептики внутри партии значительно усилили свое влияние и активизировались в публичной сфере. Еще в 2013 г. Кэмерон пообещал в случае победы партии на всеобщих выборах провести в стране до конца 2017 г. референдум по вопросу о дальнейшем пребывании Великобритании в Евросоюзе. Ужесточение позиции руководства тори стимулируется растущими успехами националистической Партии независимости Соединенного Королевства (ПНСК), выступающей за жесткий контроль над иммиграцией и выход из Евросоюза. Ввиду «фактора ПНСК» лидеры консерваторов выдвинули на передний план публичной политики проблему ограничения притока в Великобританию трудовых мигрантов из стран Евросоюза.