Консерватизм и развитие. Основы общественного согласия

• Наряду с разумом человек обладает инстинктами и эмоциями. Осторожность, предрассудки, опыт и привычки являются лучшими руководителями человека, нежели разум, логика, абстракция и метафизика. Истина существует не в универсальных положениях, а в конкретном опыте.

• Сообщество людей выше, чем индивидуум. Человеческие права вытекают из их обязанностей. Зло коренится в самой человеческой природе, а не в социальных институтах.

• Люди (за исключением их отношения к нормам морали) не равны. Так как общественный организм представляет собой сложную систему, включающую в себя различные группы и классы, то дифференциация, иерархия и руководство являются неизбежными спутниками всякого гражданского общества.

• Уже существующий, однажды установленный государственный строй со всеми своими изъянами имеет преимущества по сравнению с любыми новыми, еще не испытанными проектами. Поэтому всякие попытки устранить его недостатки обычно приводят к еще большим недостаткам (Huntington, 1964, p. 359).

Исходя из этих положений, Хантингтон понимает консерватизм как «обоснование существующего строя, основанного на истории, Боге, природе и человеке», это не просто отсутствие изменений, а отчетливое и систематическое сопротивлением им» (ibid, p. 358–359).

Последующие изменения в социальной базе консервативной идеологии (от европейской феодальной аристократии к буржуазии и т. д.), смена объекта консервации (от «старого режима» к раннебуржуазным рыночным отношениям, а от них – к регулируемому государством капитализму и т. д.) приводили к серьезным смещениям и в содержании самого понятия. С переменами, происходившими в общественной жизни, изменялось и оно, приобретая ранее несвойственные ему черты и характеристики. Это в конечном счете и заставило многих западных исследователей отказаться от однозначной трактовки рассматриваемого феномена и прийти к необходимости более дифференцированного, а значит, и усложненного подхода к нему.

Основные ценности консерватизма: современная интерпретация

Предмет настоящего исследования – не консерватизм как таковой, а политические силы (партии и общественные движения), которые связаны с консервативной идеологией. В ценностном наполнении их программ можно выделить общие ценности и отличительные черты, сложившиеся в иные исторические эпохи, но с видоизменениями сохранившиеся и до наших дней.

Сильное государство. Консерваторам, во главе которых стоят высокостатусные фигуры, привычно считать себя «естественной партией власти», проводниками высших интересов государства и общества. Наиболее универсальная характеристика силы государства – его высокая дееспособность и эффективность, полноценный суверенитет. Важно, что для западных политий сильное государство подразумевает верховенство права. С этим связана и ценность порядка, которая в трактовке С. Хантингтона рассматривается в качестве средства достижения эффективности как условия нормально функционирующего общества (Crozier et аl., p. 45). Но уже при большей конкретизации это понятие становится чрезвычайно многоплановым.

Приверженность религиозным и моральным ценностям. Ценностная основа в консервативной политике сильнее, чем у других идеологических течений, поскольку основана не на рациональных, а потому подверженных волатильности и оппортунистическим колебаниям, а освященных религией ценностях. Имея в качестве электоральной опоры более религиозных людей, чем их оппоненты, консерваторы в политике сильнее связаны религиозной и моральной традициями. Даже на современном этапе консерваторы, как правило, идеологически более последовательны, чем большинство их оппонентов, по крайней мере из крупных политических партий. Вместе с тем консерваторы в политике остаются в рамках светских институтов, прагматично учитывая факторы религии и общественной морали в своей повестке дня.

Видение общества как органичной структуры. Сами консерваторы любят подчеркивать целостность и органичность общественной структуры, отрицают неизбежность классовой борьбы и острых социальных конфликтов, тем более – любую революционность. С государственностью эта ценность связана теснейшим образом: консервативная традиция, восходящая к Бёрку и де Местру, подразумевает, что «конституционное устройство работает, только если отражает истинные настроения сообщества» (Schlesinger, 1949, p. 240). Консерваторам присущи основанное на христианском учении ощущение несовершенства мира и человека, недоверие к переменам. Отсюда – ценность иерархии: сохранение привычного устройства мира для них подразумевало и незыблемость, если не святость неравенства, иерархического устройства общества, в котором главная ответственность и право принимать решение принадлежат высокостатусным людям.

В прошлые исторические эпохи консерваторы часто оказывались противниками демократизации, расширения избирательных прав, были совместимы с откровенно корпоративистскими недемократическими режимами. Современные консерваторы (особенно в Германии и Италии) крайне болезненно относятся к вопросу о заимствовании правыми тоталитарными режимами существенных элементов консервативной идеологии и отмежевываются от современных крайне правых политических сил. Напротив, для независимых исследователей консерватизма такая связь очевидна [2]. В корпоративизме, в том числе его тоталитарных инкарнациях, присутствуют важнейшие концептуальные конструкции, выработанные именно консерватизмом, освященные авторитетом папских энциклик и телеологической этикой католицизма. Главные из них – отрицание неизбежности классовых конфликтов и жестко закрепленные социальные роли в едином государственном механизме (т. е. иерархическое устройство общества). Корпоративизм всегда апеллирует к традиции, национальному единству, регулирует сферу общественной морали и семейных отношений, враждебен политической оппозиции и инакомыслию, грешит национализмом, освящает неравенство, в том числе – доминирование мужчины в семье, а антисемитизм был глубоко укоренен в консервативной традиции вплоть до Второй мировой войны и Холокоста. В современных условиях подобная установка консерваторов входит во все более острый конфликт с ценностями недискриминации, толерантности, эгалитаризма. Попытки стоящих у власти консерваторов найти компромиссные решения этих проблем воспринимаются частью консервативного сообщества как отход от основополагающих принципов консерватизма.

Ценность собственности. С иерархией связана еще одна ценность консервативной идеологии. В западном обществе консерватизм – это идеология и политическая программа имущих и образованных слоев общества. Им есть что терять как в плане собственности, так и социального статуса. Они заинтересованы в сильном государстве и дееспособных институтах (собственность, суд, вооруженные силы, защита правопорядка), которые способны сохранить этот статус и дать гарантии на будущее. Наконец, именно они являются носителями и хранителями нематериального наследия нации.

Социальная база, включая электоральную поддержку консерватизма как политического течения, гораздо шире этой дефиниции: в ней могут быть представлены самые разные общественные силы. Исторически к нему больше тяготеют патерналистские слои населения, занятые в сельском хозяйстве как более консервативной сфере хозяйственной деятельности и в большинстве западных обществ являющиеся клиентами патронов и «нотаблей» из старой аристократии. С развитием капиталистических отношений к ним могут добавляться городские средние слои, а также часть рабочего класса, находящегося под влиянием религиозных организаций и/или образованных ими профсоюзов. Но во главе этой политической коалиции всегда стоят интересы как традиционных (аристократия, землевладельцы), так и вновь возникающих (крупная буржуазия) имущих слоев общества.

Стремление к умеренности и центризму: консерватизм в системе политического плюрализма. В неконкурентных политических системах (как исторических, так и современных) власть, как правило, исповедует консервативные политические доктрины, поскольку настроена на сохранение существующего порядка и стремится держать все процессы изменений под жестким контролем. Там, где в XIX – первой половине XX в. возникала политическая конкуренция, она, как правило, не носила антагонистического характера: при неинклюзивном избирательном праве и консерваторы, и их соперники – чаще всего либералы – представляли имущие классы, а потому искали компромиссы, позволявшие удержать контроль над властью, не допуская к ней низы.