Психология зла

аводит себе ее, потому что по каким-то причинам решил, что воспитывать собаку – это большая ответственность. Один мудрый человек, который прожил длинную и содержательную жизнь, как-то рассказал мне, что он знает способ находить правильное решение в любой сложной ситуации. "Вначале нужно сесть, спокойно обдумать, взвесить все «за» и "против", не упустив деталей, и принять самое логическое решение. А потом поступить наоборот." Вся соль в этом "наоборот".

Все утопии и попытки создать общества всобщего счатья и справедливости были основаны на некоторых логических конструкциях. И всегда, с железным постоянством, они заканчивались всеобщим несчастьем и огромной несправедливостью. Логика побеждала здравый смысл.

Мир, в котором мы живем, устроен мудро и красиво, но нелогично, и человеческая жизнь также нелогична, а особенно нелогично счастье человека – любая мелочь может сделать нас счастливыми, а огромная удача может оставить равнодушными. Я например, чаще всего чувствую себя счастливым солнечным утром – просто потому что светит солнце; когда же исполняется что-либо долгожданное, мне некогда быть счастливым, я сразу же переключаюсь на следующую цель. Итак, и счастье и сама жизнь нелогичны и прекрасны порой именно тогда, когда идут вразрез с логикой. Все надоело, бросил все, сел в электричку, вышел в лес на случайной станции – и понял что все еще жив и что жить стоит. Когда же мы пытаемся следовать логическим схемам, вначале теряется счастье и красота жизни, а потом и сама жизнь.

Классический пример убийства логикой разумности это диалог Платона "Государство". Сократ, участник этого диалога, сам человек глубоко честный, стправедливый и нравственный, пытается создать в теории идеальное государство – такое, в котором все люди будут счастливы. Однако логически построенный идеал получается с душком – от него несет тоталитарной диктатурой, а порой и концлагерем:

"Прежде всего нам, вероятно, надо смотреть за творцами мифов: если их произведение хорошо, мы допустим его, если же нет – отвергнем. Мы уговорим воспитательниц и матерей рассказывать детям лишь признанные мифы."

Пока что "уговорим". Но уже на следующей странице – более тревожное "заставим":

"…и поэтов надо заставить об этом писать в своем творчестве."

Далее предполагается «вычеркивать» различные места из Гомера и не потому, что они плохи, а потому, что они хороши и приятно очаровывают.

Дальнейшеее рассуждение приводит к тому, что юноши не должны быть слишком смешливыми, то есть ограничение накладывается уже на характеры. Потом, совершенно логическим путем приходят к тому, что в литературе нужно запретить использование прямой речи и поощрять лишь косвенную. Потом предлагается вообще изьять некоторые стихотворные размеры, музыкальные лады и инструменты (это созвучно с тем, как во времена Сталина запрещали некоторые «несоциалистические» музыкальные интервалы), прогнать из государства флейтистов, а сохранить лишь тех, кто играет на лире, кифаре и свирели.

Затем идет просто прекрасный