Развитие Души

— Что мне до просьб разорившихся… Наши мудрецы сказали: «Ворота слез не закрыты». Если эти ворота никогда не закрываются, то зачем они вообще существуют? Эти ворота закрыты для дураков, плачущих по пустяковым вещам. Ты слышишь, Мордехай Йосеф, ворота стоят для дураков!

Рабби Мендл хотел подвести своих хасидов к последнему экзамену, проверяющему их на преданность его пути. Время проверки готовности к этому экзамену пришло.

7.60 Темриль

Согласно одному из рассказов, в то время в Коцк приехала Темриль, известная богатая женщина из Варшавы. Она привезла с собой много денег. Вообще, Темриль из семьи Бергсон была легендарной личностью, широко известной польским евреям. Она была женой реба Берки и невесткой реб Шмуэля Якубовича. Реб Шмуэль был основателем династии Бергсонов, его именем назван большой район возле Варшавы — Шмуливицка.

Бергсоны были для евреев Польши тем же, что Ротшильды для евреев Западной Европы. Семья Бергсонов владела поместьями, лесами, полям и фермами, она вела дела с известными богачами и даже с царским двором. Корабли Бергсонов везли зерно, кожу, древесину вниз по Висле, в Данциг. Темриль принимала самое активное участие в торговых операциях семьи.

Однако свою известность среди евреев Польши она получила не как удачливая купчиха, а как женщина, тратящая огромные деньги на благотворительность, помогающая большому количеству людей. Говорили, что в Варшаве не было ни одной синагоги, которая бы не получила помощь от Темриль. Она помогала всем еврейским организациям, занимающимся благотворительностью. Она помогала больницам и вообще всем страждущим.

Темриль широко помогала также и хасидским дворам в Польше. Много хасидов работало в ее поместьях и в ее лесопильнях. Она предоставляла работу даже адморам (хасидским ребе) в ее торговых домах и в управлении. Рассказывали, что она собственноручно стирала рубашки знатокам Торы, рассматривая это как большую честь для себя.

7.61 Деньги в Коцке

Слухи о материальных трудностях в Коцке достигли ушей Темриль. Она слышала, что хасиды в Коцке ходят голодные, оборванные, нуждающиеся в самом необходимом. Ей также передали, что рабби Мендл в последнее время отказывается принимать деньги от богатых хасидов, а денег, которые зарабатывают сами коцкие хасиды, не хватает даже на буханку хлеба.

Темриль приказала своему кучеру выбрать четырех лучших коней и запрячь их в свою прекрасную карету. Карета быстро понеслась по дорогам, ведущим из Варшавы в Коцк.

Польша в те времена, как известно, была захвачена Россией. В 1794 году вспыхнуло польское национально-освободительное восстание против русского царя. Восстание было жестоко подавлено. Русские солдаты и казаки бесчинствовали в городах и селах Польши, расправляясь, разумеется, не только с поляками, но и местными евреями. Много еврейской крови пролилось тогда.

Тесть Темриль, реб Шмуэль поставил тогда у себя во дворе две бочки с золотыми рублями. Он платил за каждого живого еврея два рубля, а за каждого мертвого — только один. Русские сразу же перестали убивать евреев, предпочитая получать по два рубля. В то же время они принесли трупы уже убитых евреев, которые и были похоронены согласно Торе. Когда первые две бочки опустели, реб Шмуэль приказал выставить новые — он разорился в то время, но много евреев благодаря этим деньгам было спасено.

Темриль вспомнила другой случай, когда уже она выставила бочку с деньгами. Светский еврей, Йосеф Перил из Тарнополя, борющийся против религии, написал книгу, направленную против хасидизма. Так вот, Темриль платила каждому, кто приносил ей эту книжку, которую она изымала. Ей принесли целую гору этих книжонок. Тогда она облила их нефтью и с сияющим лицом подожгла их.

Теперь она едет в Коцк, она хочет полностью избавить коцких хасидов от заботы о заработке. Она хочет выделить им огромные деньги, которые позволили бы им служить Творцу, не думая о хлебе насущном.

Приезд Темриль вселил надежду в сердца хасидов. Они увидели в этом перст Божий: страдания уменьшатся, голод уйдет, и они смогут послать немного денег домой. Кроме того, их сердца гложет сомнение — а нужны ли вообще страдания?

Рабби Ицхак Меир зашел в комнату рабби Мендла, и рассказал о приезде Темриль, и добавил, что она собирается все время давать деньги хасидам, чтобы они смогли все свое время посвятить служению Творцу, не заботясь о пропитании. Рабби Мендл встал с места и гневно сказал:

— Ицхак Меир, не дай Бог, если у нас не будет нужды! — и после короткой паузы добавил, — Творец проклял Змея, искусившего Хаву, и сказал: «Проклят ты из всех животных полевых, на брюхе своем будешь ты ползать, и прах будет твоей пищей все дни жизни твоей». Разве это было бы проклятием, если бы Змей ел прах, и при этом чувствовал вкус еды? Более того — это было бы благословение: где бы Змей ни ползал — везде есть прах, т.е. его пропитание. Но Творец сказал Змею: «Я дал тебе все, жри все, чего тебе захочется, никогда ты не будешь чувствовать ни в чем недостатка, более того, тебе не нужно будет обращаться ко мне за помощью». Ты слышишь! Наказание Змея как раз и заключается в том, что ему ничего не надо от Творца… Ему незачем к нему обращаться…

В глубокой задумчивости вышел рабби Ицхак Меир из комнаты рава. Хасиды видели в приезде Темриль спасение, посланное с Небес, а рабби Мендл увидел в этом приезде испытание, посланное с Небес, с помощью которого, наконец, определится степень верности людей его пути, степень их исправления.

Вдруг рабби Мендл подошел к двери, ведущей из комнаты в бейт-мидраш, взял один из мешочков с золотыми монетами, привезенными Темриль, и высыпал его содержимое на пол. Потом он вернулся, стал возле двери и сказал: «Сейчас я узнаю, кто может вытерпеть кнут, а кто не стоит даже того, чтобы его кнутом ударили!»

Рабби Мендл стоял возле входа в свою комнату и смотрел на своих хасидов. Темриль тоже стояла возле входа в бейт-мидраш, только снаружи, и тоже смотрела на разбросанные по полу золотые монеты.

В бейт-мидраше настала тишина. В этой тишине можно было услышать биение сердец хасидов. Никто не шелохнулся, никто не нагнулся за монетами, которые рассыпались по всему бейт-мидрашу. Вдруг один из хасидов нагнулся и протянул руку к монетам. Секунду он медлил, не решаясь прикоснуться к ним, как будто монеты были раскалены. Но, в конце концов, он не выдержал. Он упал на кучу монет и начал загребать их. Вслед за первым сломались и другие.

Рабби Мендл окаменел. Его взгляд разил, как удар меча. Этот взгляд был похож на взгляд пророка, спускающегося с горы со скрижалями Завета и увидевшего, что люди, ради которых скрижали были высечены, танцуют вокруг Золотого Тельца. Отчаявшийся и разочарованный, тяжелой поступью вошел рабби Мендл в свою комнату, но когда рука коснулась ручки двери, он вдруг повернул голову к своему помощнику рабби Гиршу Бару и сказал:

— Если кто-нибудь из этих посмеет постучать в мою дверь, выгони его палками! Моя дверь теперь будет всегда закрыта перед этими, протягивающими руку. Машиах — освободитель собирается освободить мир, но некого освобождать.

Сейчас у рабби Мендла больше не было сомнений — его ученики не смогли подняться над средней, серой, посредственной массой. Рабби Мендл оказался единственным героем, оставшимся на поле боя. Он смотрит по сторонам и не видит других воинов, с кем можно было бы продолжать борьбу. С каждым днем ощущение одиночества все усиливается. Он чувствует себя одиноким, даже когда находится среди своих лучших учеников. Время от времени он врывается в бейт-мидраш, с гневом и горечью обрушиваясь на хасидов, в чьи силы он верил и на которых опирался.

7.62 Огонь пожирает огонь

Усталость и расслабленность пришли к рабби Мендлу. Он приказал закрыть дверь своей комнаты, оставшись в одиночестве. Рабби Мордехай Йосеф видит растерянность хасидов, и ему кажется, что это стадо овец, заблудившееся в пустыне. Стадо, которое оставил пастух. Он обрек его на гибель от бурь и палящего солнца.