Самвэл

— Малхас? Ты ли это? — взволнованно вскричал он.

Это был его крестьянин и его гонец.

Вместо ответа тот, не говоря ни слова, огляделся по сторонам, потом вынул из головной повязки свиток и передал Самвелу. Нераспечатанный свиток сказал ему больше, чем он узнал бы от своего гонца. Это было письмо, которое он дал Малхасу. Теперь тот вернул письмо обратно. Значит, тех, кто должен был получить письмо, нет в живых... или он их не нашел. Обе мысли были убийственны. Тысячи скорбей бушевали в сердце юноши, тысячи вопросов теснились в голове. Однако он смирил свое волнение, спешился и сказал своему отряду:

— Здесь немного отдохнем.

— На этом пожарище? — удивленно покрутил головой Арбак.

— Да, на этом пожарище, — ответил Самвел.

Все спешились и разбили стан на пустынном берегу. Несколько дней назад здесь уже была стоянка: трава была примята и вытоптана, среди зеленой травы виднелись почерневшие кострища, следы выгоревшей земли. Трава и кусты были забрызганы кровью, но чья она была? Животных? Или, может быть, человека?..

Самвел сделал знак Малхасу и пошел к пристани. Подойдя к ней, он сказал:

— Нельзя тут раздобыть лодку?

— Нет, господин мой. Сам видишь, все сожгли.

Молодой князь огляделся. На прибрежном песке валялись

обрывки канатов, обломки весел и обгорелые остовы лодок. Самвел не решился спросить прямо, чем вызвано это ужасное зрелище; он боялся ответа, который обрисовал бы ему страшную картину происшествия.

— Я должен побывать на острове... обязательно, — повернулся он к гонцу:

— На острове никого нет, господин мой.

Остров был недалеко от берега, не более чем в часе пути на веслах. Самвел не отрывал от него взгляда. Голый, скалистый остров торчал из воды, словно гигантский клин, и в его неприступной вышине вырисовывался грозный укрепленный замок князей Рштуни. Он тоже дымился, и легкий ветерок разносил над водою зловещие клубы дыма. Там обращалось в пепел и сердце Самвела...

Он не в силах был сдерживаться более.

— Рассказывай же, Малхас! Что тут стряслось?

— Плохи дела, господин мой, очень плохи, — сказал гонец удрученно. — Как же говорить-то об этом...

— Говори все, что знаешь! Не скрывай ничего.

Тот все еще колебался.

— Кто так выжег все?

— Твой отец,господин мой.

— Отец?!... — вскричал несчастный сын, словно молния ударила прямо ему в лицо. Он схватился за голову и несколько минут не произносил ни слова.

Малхас добавил:

— Твой отец пришел с персами и разорил все.

— Как? Как он попал на остров?

Малхас рассказал, что враги пришли по воде, со стороны Вана, и обрушились на остров ночью, когда все спали. Приди

они по суше, им не миновать бы встречи с горскими храбрецами, и враги получили бы в рштунийских лесах по заслугам. Чтобы избежать этой опасности, набег был совершен ночью, по воде, и поэтому им удалось овладеть и островом и княжеским замком.

Одно обстоятельство в рассказе гонца привлекло особое внимание Самвела: набег был совершен со стороны Вана. Значит, город Ван тоже в руках врагов. Он повернулся к гонцу и сказал раздраженно:

— Довез бы письмо вовремя — ничего бы этого не было!

— Я не мешкал, господин мой, я летел как птица, но все было кончено еще до меня.

В письме Самвел сообщал о надвигающейся опасности. К несчастью, он сделал большую ошибку: послал письмо слишком поздно. Ну в этой ошибке вины его не было. Если читатель помнит, мачеха Самвела, княгиня Ормиздухт слишком поздно сообщила ему о том, что отец его войдет сначала не в Тарон, а нападет на города Васпуракана, оттуда двинется на Рштуник и только потом пойдет дальше.

— А где сейчас глава рода Рштуни, князь Гарегин? В плену?

— Нет, господин мой. Он отправился на поиски княгини.

— Так они увезли ее с собой?

— Неизвестно, господин мой. Но замковые слуги рассказывали, что во время ночного штурма княгиня исчезла.

— А княжна?..

Когда Самвел задавал этот вопрос, дрожащие губы не повиновались ему, и сердце готово было выпрыгнуть из груди. От ответа зависело, обретет ли его сердце покой или будет разбито навеки: речь шла о прекрасной Ашхен, которой он был предан всеми силами своей души, которую боготворил со всею силою страсти.

Малхас заметил волнение юноши и поспешил ответить:

— Мой господин может не беспокоиться — княжна вне опасности.

На лице Самвела засияла беспредельная радость.

— Правда, Малхас? Ты ничего не скрываешь?.. Ради всего святого, говори правду... она спаслась?.. Где она теперь?..

— Вместе со своими храбрыми воинами ушла в леса.

— В какие именно?

— Никто не знает, господин мой: они не задерживаются подолгу на одном месте. Одно мне известно точно: несколько дней назад они были высоко в горах, близ Артоса.

Самвел поднял благодарный взор к небу.

— Я пойду за нею, я разыщу ее! — вскричал он с глубоким воодушевлением. — Найду, где бы она ни была...

— Не советую, господин мой, — отозвался Малхас тоном бывалого человека.

— Почему, Малхас? Зачем ты пугаешь меня? Ради нее я пойду хоть в преисподнюю, всюду пойду!

Малхас принадлежал к числу самых доверенных людей Самвела и был столь же храбр, сколь и умен. Свои опасения он объяснил тем, что князья Рштуни пылают ненавистью к Ма-миконянам, и где бы ни встретили их, будут мстить беспощадно. И самая суровая месть будет подстерегать именно Самвела: ведь все зло, причиненное их стране — дело рук его отца.

— 1лупости говоришь, Малхас! — прервал молодой князь. — Это Ашхен, моя возлюбленная, станет мне мстить? О чем ты говоришь!

— Ашхен мстить не станет, господин мой, а вот ее храбрецы — еще как! Слабой девушке вряд ли под силу смирить гнев разъяренных горцев.

— Ошибаешься, Малхас: весь Рштуник чтит ее, как богиню. Одного ее слова достаточно, чтобы смирить их всех.

Малхас задумался. Задумался и Самвел. Два желании, два стремления, одно сильнее другого, боролись в нем. Одно было страстное желание увидеться со своей нареченной, другое — стремление осуществить замысел, ради которого он и пустился в путь и осуществить который дал торжественный обет перед Богом и перед своей совестью. Куда теперь идти? Навстречу любимой девушке или навстречу своему долгу? Обе цели были ему дороги, обе были святы для него. Но огонь любви слишком ярко пылал в груди юноши. Самвел не отрекся от своего обета, но — отложил его исполнение.

— Послушай, Малхас! — обратился он к гонцу. — Ты должен разыскать княжну и возможно быстрее сообщить мне, где она. Сможешь ее найти?

— Смогу, господин мой.

— Я буду дожидаться здесь, на берегу, и до твоего воз-вращения дам передышку своим усталым воинам. Если надо, можешь взять несколько человек из моего отряда.

— Только мешать будут, господин мой. Я лучше один пойду.

— Отправиться должен будешь сегодня же.

— Даже сейчас, господин мой. Если Бог поможет найти княжну, что сказать? Что мой князь хочет ее видеть?

— Да!

— А если она не поверит, что я послан моим князем?

— Покажешь ей этот перстень.

Самвел снял перстень и передал гонцу.

Тот отвесил поклон и пустился в путь.

II АРТОС

Артос — царь Рштунийской горной страны, и он же — ее исполин. В мрачных пропастях его ущелий даже днем царит зловещий сумрак, ночью же — непроглядный, непроницаемый мрак.

Была поздняя ночь. Небо было затянуто тучами.

Высоко в горах, на широкой ровной площадке догорал костер, и его красные блики высвечивали угрюмые лица сгрудившихся вокруг него людей. Даже летняя ночь в негостеприимных объятиях этих гор дышала холодом, который пробирал до костей. Люди у костра вели неторопливую беседу и одновременно приводили в порядок свое оружие: один точил на каменном оселке затупившийся наконечник копья, другой пришивал ремень к колчану, третий чинил порванную обувь. Остальные лежали лицом к костру и с каким-то особым удовольствием глядели на животворное пламя.