Французские крылатые выражения

С религией получается то же, что с азартной игрой: начавши дураком, кончишь плутом.

Старый поэт, старый любовник, старый певец и старый конь никуда не годятся.

Признательность не всегда красноречива.

Прогресс — закон природы.

Работа избавляет нас от трех великих зол: скуки, порока, нужды.

Самолюбие есть надутый воздухом шар, из которого вырываются бури, когда его прокалывают.

Свобода состоит в том, чтобы зависеть только от законов.

Суеверие в обществе то же, что трусливые в войске: они сами чувствуют и возбуждают в других панический ужас.

Счастье есть лишь мечта, а горе реально.

Лучшее — враг хорошего.

Не все, что является фактом, заслуживает того, чтобы быть описанным.

Не дело создано для мысли, а мысль создана для дела.

Прекрасная мысль теряет свою цену, если дурно выражена, а если повторяется, то наводит на нас скуку.

Великие умы сходятся.

Все жанры хороши, кроме скучного.

Все к лучшему в этом лучшем из миров.

Жизнь — борьба.

Избави меня, боже, от друзей, а с врагами я сам справлюсь.

Язык дан человеку для того, чтобы скрывать свои мысли.

Дайте детству созреть в детстве.

Доброе — это прекрасное в действии.

Доброта, высказанная нам каким-либо человеком, привязывает нас к нему.

Дураки не бывают застенчивы, хотя застенчивость принимает все виды глупости.

Всякая власть — от Бога, я это признаю; но и всякая болезнь от него же: значит ли это, что запрещено звать врача?

Мы всего больше заботимся о жизни по мере того, как она теряет свою ценность; старики больше сожалеют о ней, чем молодые.

Мое дело сказать правду, а не заставлять верить в нее.

Видеть несправедливость и молчать — это значит самому участвовать в ней.

Есть избыток строгости и избыток снисходительности: обоих надо одинаково избегать.

Жажда счастья никогда не иссякает в сердце человека.

Жена, домогающаяся власти, становится тираном своего мужа, а господин, сделавшийся рабом, бывает смешным и жалким созданием.

Если вы уступите ребенку, он сделается вашим повелителем; и для того чтобы заставить его повиноваться, вам придется ежеминутно договариваться с ним.

Как бы ни был правдив человек, но раз он католический епископ, ему приходится лгать.

Лгать самому себе для своей выгоды — подделка; лгать для выгоды другого — подлог; лгать для того, чтоб повредить, — клевета; это худший вред лжи.

Правдивое сердце — главное оружие истины.

Привязанность может обойтись без взаимности, но дружба — никогда.

Почти во всех делах самое трудное — начало.

Принуждение и любовь не уживаются вместе.

Чем более неистовы страсти, тем более необходимы законы, чтобы их сдерживать.

Тысячи путей ведут к заблуждению, к истине — только один.

У духа есть свои потребности, как и у тела.

Фальшивых людей опаснее иметь друзьями, чем врагами.

У ребенка свое особое умение видеть, думать и чувствовать; нет ничего глупее, чем пытаться подменить его умение нашим.

Хорошее употребление времени делает время еще более драгоценным.

Хула — очень удобная вещь; нападают с помощью одного слова, а нужны целые страницы для защиты.

Чем меньше вы будете читать, тем тщательнее следует выбирать книги.

Тот, кто поносит порядочного человека, поносит этим самого себя.

Чем меньше люди знают, тем обширнее кажется им их знание.

Если нет цели, не делаешь ничего, и не делаешь ничего великого, если цель ничтожна.

Любовь часто отнимает разум у того, кто его имеет, и дает тем, у кого его нет.

Истина любит критику, от нее она только выигрывает; ложь боится критики, ибо проигрывает от нее.

Когда мужчины неуважительно относятся к женщине, это почти всегда показывает, что она первая забылась в своем обращении с ними.

Люди перестают мыслить, когда перестают читать.

Монастырь — это темница, куда ввергают тех, кого общество выбросило за борт.

Только страсти и только великие страсти могут поднять душу до великих дел. Без них конец всему возвышенному как в нравственной жизни, так и в творчестве.

Только честному человеку подобает быть атеистом.

Религия мешает людям видеть, потому что она под страхом вечных наказаний запрещает им смотреть.