Подводная война Гитлера. 1939-1942. Охотники. Часть I

Адмиралтейство могло рассчитывать и на взаимодействие с ВМС Франции. Французский подводный флот был сильнее английского. В сентябре 1939 года в состав подводного флота Франции входило семьдесят семь лодок: тридцать восемь больших океанских лодок (водоизмещением от 1300 до 1500 тонн), тридцать две средние лодки (водоизмещением 600 тонн), шесть подводных линейных заградителей (водоизмещением 750 тонн) и подводный крейсер «Сюркуф» (водоизмещением 3000 тонн), самая большая в мире подводная лодка тридцатых годов. Но и на французском подводном флоте не все лодки отвечали современным требованиям. Полностью боеспособными были сорок две лодки: двадцать девять океанских подводных лодок (водоизмещением 1500 тонн), построенных в тридцатые годы, шесть минных заградителей типа «Сапфир», шесть средних лодок типа «Минерва» и подводный крейсер «Сюркуф».

Вместе с тем организация французского подводного флота оставляла желать лучшего. Единоначалия не было. Подводные лодки, базировавшиеся на атлантическом побережье Франции, и лодки, базировавшиеся на французском побережье Средиземного моря, действовали разрозненно.

Стоит отметить, что и французские лодки имели ряд недостатков, и прежде всего по части вооружения и отдельных приборов. Несовершенные гироскопы не позволяли производить торпедные залпы под острым углом, в связи с чем торпедные аппараты были оснащены сложными поворотными механизмами. Состоявшие на вооружении некоторых лодок торпеды были разными по калибру (21 дюйм и 15 дюймов).

В 1939 году Великобритания и Франция совместно располагали примерно ста двадцатью подводными лодками. Не вызывает сомнения, что если бы эти силы объединились и были отданы в подчинение одному центру, то они смогли бы если не подавить, то, по крайней мере, значительно ограничить боевые действия пятидесяти семи немецких подводных лодок. Однако подобная инициатива проявлена не была.

Радиоразведка. В Первую Мировую войну англичане с помощью широкой сети радиопеленгаторных станций постоянно следили за рейдовой связью подводных лодок между собой и с берегом. Перехваченные сообщения успешно дешифровывались.

Полученные уроки для немцев не прошли даром. К началу Второй Мировой войны немцы располагали шифровальной машиной «Энигма», позволявшей «уплотнять» сообщение при его передаче по каналу связи. Кроме того, они ввели в практику радиообмен короткими сообщениями. В критических случаях командирам подводных лодок рекомендовалось соблюдать радиомолчание. Наконец, немцы разработали кодированную систему координат [74].

Тем не менее англичане возлагали надежды как на сеть радиопеленгаторных станций, так и на дешифровальщиков.

Радиопеленгаторные станции. С первых дней Второй Мировой войны англичане стали разворачивать средства обнаружения подводных лодок. В итоге они установили радиопеленгаторные станции наземного базирования на Британских островах, в Канаде, на Бермудах и даже в Вест-Индии. Все эти станции были связаны с Лондоном, где специальная служба обрабатывала поступавшую информацию.

Анализ радиопередач. Известно, что каждый работающий радиопередатчик характеризуется присущими лишь ему одному особенностями, а каждый радиотелеграфист имеет свой «почерк». Англичане считали, что с помощью звукозаписи и последующего анализа они смогут определять принадлежность того или иного радиопередатчика. Англичане также предполагали, что путём совокупного изучения информации, которая начнёт поступать от радиопеленгаторных станций, и результатов анализа радиообмена немецких подводных лодок между собой и с берегом они смогут устанавливать с большой достоверностью, где и в каком количестве находятся немецкие подводные лодки, и тем самым получат возможность намечать наиболее безопасные маршруты конвоев.

Радиолокационные станции. Англичане позднее других развитых стран — Соединённых Штатов, Франции и Германии — начали развивать у себя радиолокационную технику, то есть создавать аппаратуру, которая радиолокационными методами может вести наблюдение за различными объектами — обеспечивать их обнаружение, распознавание, определение координат и параметров движения. Англичане основательно занялись радиолокацией лишь в середине тридцатых годов, когда почувствовали угрозу со стороны стремительно увеличивающейся немецкой бомбардировочной авиации. Надо отдать британцам должное: к сентябрю 1939 года они добились немалых успехов, сумев развернуть цепь наземных радиолокационных (радарных) станций на восточном и южном побережьях Британских островов и перекрыть этими средствами обнаружения самолётов наиболее вероятные пути вторжения немецких бомбардировщиков на английскую территорию. Кроме того, англичане сумели установить небольшие радары на кораблях и даже самолётах, дав тем самым корабельным артиллеристам и воздушным стрелкам возможность определять местонахождение цели в условиях плохой видимости. Адмиралтейство надеялось, что самолётные и судовые радары станут и эффективным средством противолодочной обороны. Однако в 1939 году радары были несовершенны, и с их помощью было весьма тяжело обнаружить такую ничтожную цель, как боевая рубка подводной лодки.

Уинстон Черчилль не без основания полагал, что наибольшая угроза британскому торговому судоходству исходит от немецких подводных лодок. Вскоре после вступления в должность первого лорда Адмиралтейства Черчилль, выступая в кабинете министров, заявил, что уже летом 1940 года Германия сможет развернуть против Англии от двухсот до трёхсот лодок. Возможно, Черчилль искренне верил в огромный промышленный потенциал немцев — а быть может, просто сделал попытку склонить кабинет министров к скорейшему развёртыванию эффективных средств противолодочной обороны. Как бы там ни было, Черчилль явно преувеличивал возможности Германии, которые в начале войны были и вовсе скромными. В сентябре 1939 года в составе германского подводного флота было всего лишь пятьдесят семь лодок, а многие экипажи не прошли полной боевой подготовки. Если к тому же сообразоваться с ограничениями, наложенными Гитлером на действия немецких подводных лодок, то можно предположить, что решение англичан ввести систему конвоирования судов с самого начала войны было преждевременным. Как позднее отметил Черчилль, система конвоев поглотила «на одну треть» больше тоннажа, чем потребовалось бы для перевозки того же груза одиночными судами — ввиду возможности переходов с большей скоростью, сокращения маршрутов и отсутствия необходимости ожидать другие суда конвоя. Следует добавить, что одновременное прибытие большого числа судов конвоя приводило к задержкам в погрузке и разгрузке, что в свою очередь вызывало бесполезное расходование имевшегося тоннажа. Противолодочная оборона требовала большого количества эскортных кораблей, которые нуждались в широкой сети судоремонтных заводов, складов и баз.

Как отмечал биограф Черчилля Мартин Гильберт, первый лорд Адмиралтейства уже в ноябре 1939 года испытывал беспокойство по поводу «сокращения потока снабжения», а чуть позже настоял на сокращении операций по конвоированию судов, особенно тех, которые уходили из британских портов. В то же время, по словам Гильберта, Черчилль попросил двух своих старых сподвижников, Фредерика Линдемана и Десмонда Мортона, проанализировать эффективность системы конвоев. К сожалению, в своей работе Мартин Гильберт не сообщил о результатах этого анализа.

Если Черчилль и испытывал колебания относительно введения системы конвоев, то другое его суждение было твёрдым. Он считал, что, как и в Первую Мировую войну, воевать с немцами Великобритании помогут Соединённые Штаты. Естественно, мысли первого лорда Адмиралтейства были направлены прежде всего на то, чтобы получить помощь в виде морских вооружений. Черчилль рассчитывал приобрести у Америки эсминцы, столь необходимые Англии для конвоирования судов. Несмотря на развёрнутую программу строительства кораблей, в первые полтора года после начала военных действий в Англии должны были быть построены лишь девять эсминцев. Действительно, англичане нуждались в американской помощи. Черчилль выступил с инициативой начать переговоры с Соединёнными Штатами. Не возражая против передачи Англии части американских эсминцев, президент США Франклин Д. Рузвельт настаивал на справедливом возмещении расходов. Переговоры велись долго, и только в сентябре 1940 года первые эсминцы из США пополнили ряды британского военно-морского флота.