Язык почерка, или Проблемы на бумаге

Нет, описанные Е. явления не имеют отношения к эмоциональному (как и этическому) типу, это как раз признаки интуитивного начала, непостоянство. Эмоции, как ни странно, в основе своей рациональны, поскольку имеют под собой конкретную систему ценностей, на которую опираются все реакции и восприятие человека. Только в отличие от логиков у эмоционалов система более субъективна и связана с личной вовлеченностью, кроме же этого, и те и другие постоянны и предсказуемы в своих стилях.

Наличие эмоциональности, богатого внутреннего мира чувств выражается и проверяется в форме, размере букв, выраженной срединной зоне букв, организации текста на листе, расстояниях между строк и слов.

Вопрос на миллион! Для этого надо изучить графологию, и тогда можно понять, каковы эти черты. Говоря очень грубо, можно сформулировать так. Самый главный признак – такой почерк создает впечатление умеренности и гармоничности, этакой золотой середины. Это включает, как верно предположила Е., постоянство (своего рода устойчивость) в исполнении элементов, в движениях, напряжении-расслаблении, нажиме, скорости, уверенность и спонтанность. При этом отсутствие аномалий и крайностей (что не означает банальности или монотонности). Все это немного трудно объяснить, но главный смысл в том, чтобы было сбалансированное выражение в почерке желаемого и имеемого, общего удовлетворения своей жизнью.

Нет, с этим нет никакой связи. Но мне интересен ход мыслей Е., а почему она предположила связь именно этих особенностей почерка с логикой?

Е. не логик, но в ее случае есть постоянное стремление к рациональному подходу, взвешенности, логической критичности. Об этом говорит, например, распределение текста и расстояния между строк и слов, прямонаклонность почерка, сдержанная скорость почерка, неспонтанность.

Она не логик от рождения, но невольно призывает себя жить и вести себя как логик, привила себе даже чересчур сильный самоконтроль и самокритику. Стремясь к внутренней независимости от влияния извне, посредством рационального, рассудочного подхода она пытается страховать себя от ошибок или разочарований, но побочный эффект этого подхода в подавлении своих чувств и самовыражении, приятии себя такой, какая есть.

Таких трудов немало, есть просто-таки гениальные авторы и отличная литература (например, см. раздел «Библиография» на этом сайте), однако подобного уровня трудов по современной графологической науке на русском языке, к сожалению, просто не существует, можно говорить лишь о популярной литературе. Наиболее стоящая литература написана на языках тех стран, где графология очень развита и популярна: на немецком, французском, иврите и английском языках. Есть кое-что на итальянском. Но у не читающих на этих языках, к сожалению, есть проблемы с качественным материалом.

Из письма К.:

К. спрашивает о работе, но в этом контексте не избежать разговора о личности. В ее случае – несколько более подробного, нежели обычно. Да и она сама, скорее всего, понимает, что графологический анализ почерка не может сводиться к паре перечисленных специальностей. Наверняка ее также интересует и то, почему ей подходит одно и не подходит другое, и то, что она за личность, каковы ее сильные и слабые стороны – их очень важно знать, чтобы далее уже самостоятельно принимать различные решения в своей жизни.

Итак, прежде всего – К. умна, несмотря на молодой возраст в ней уже давно отсутствует детская незрелость или инфантилизм, она и в более юном возрасте ко всему относилась исключительно серьезно и по-взрослому.

Отчасти своему раннему взрослению и потере непосредственности К. обязана своему прошлому (раннему возрасту, воспитанию и самовоспитанию), отчасти своим психологическим затруднениям. Хотя и достаточно поверхностно, но мне кажется, что стоит о них также упомянуть.

Поскольку мы коснулись слабых сторон личности К., я бы сформулировала их так. Это абсурдно, но ее слабые стороны – в недопущении слабости, в чрезмерной силе и применяемом к себе волевом усилии! Возможно, ей не сразу удастся понять и принять это определение – ведь это ее «форма жизни», которая настолько стала другой натурой, природой К., что и не осознается. И тем не менее это так и есть.

Я хотела бы поговорить о проблемах – судя по почерку, К. согласится выслушать и очень внимательно отнесется к сказанному, хотя некоторые вещи и ей придется еще обдумать, поскольку она не до конца свободна от стереотипов, в том числе и тех, которые касаются и ее самовосприятия, главное, не торопиться – мы поднимаем глубинные подсознательные вещи, которые часто не принимаются на сознательном уровне.

Итак, К. – человек, который буквально не может пережить неопределенности и состояние неизвестности. Неопределенность в жизни – личной или профессиональной – ею воспринимается достаточно драматически, вызывает много беспокойства, она не смогла бы спокойно жить, не замечая «подвешенного состояния». В этом смысле ею движут не столько амбиции, сколько внутренний подспудный страх, тревога оказаться беззащитной или зависимой от недостаточно надежной работы или какой-либо нестабильности, когда нет всех ответов. К. и риск – два несовместимых понятия, К. и перестраховка – понятия, сочетающиеся куда лучше.

Происходит то, что, находясь во власти вот такой озабоченности, она «боится сметь», проявлять инициативу, видна несколько излишняя осторожность, которая тормозит ее в жизни от того, чтобы просто полностью быть самой собой. Кроме того, масла в огонь подливают перфекционизм (подспудно не прощает и не разрешает себе ошибок) и внутренние запреты. Ключевое слово – контроль, завышенный контроль, желание (конечно, несознательное) максимально, а лучше тотально контролировать свою жизнь. Но это утопия по определению – отсюда развивается разочарование, недовольство несовершенством – и собой, и устройством мира. Внутреннее закрывание от него начинает проявляться глубоко сидящим опасением доверяться и доверять. Со стороны это может восприниматься как скрытность, недоговаривание или излишняя осторожность.

А на деле это прежде всего зажатость чувств, контроль, не дающий им проявляться. Конечно может не пострадать «социальный аспект»: нет полного доверия и понимания с людьми недостаток легкости, душевной вовлеченности, интерактивной адаптации в социуме, навыков полностью открытого, откровенного общения – ведь стоит бронированная отстраняющая защита от него, чтобы не допустить уязвимости. Наконец, на деле – постоянное ощущение внутреннего одиночества (неважно, каков семейный статус или сколько бы человек ее при этом окружало), дистанциирования в отношениях, неспонтанности, скованности, отсутствия внутренней свободы.

Есть следы детских травм или относительно ранних переживаний, желание забыть прошлое, убежать от него (от себя) в будущее или вовне, полностью углубиться в какую-то активность или действия.

Важно распознать и уличить движущего К., жесткого и негибкого внутреннего цензора. Мировоззрение – скорее «жизнь – борьба», а не «принцип удовольствия». Этот суперстрогий цензор привел к привычке много думать, анализировать, критиковать себя, чтобы не допускать ошибок. Привел к напряжению, неудововлетворенности. И область карьеры, о которой говорит К., только часть этого недовольства собой, так как у нее слишком оценочное отношение к себе, без права на ошибку. Много энергии тратится на «самоукращение» и жизнь – не столько «своим путем», сколько волевым усилием, и это не дает до конца расслабиться (со временем могут возникнуть боли в крупных мышцах тела, шейном или плечевом отделах).