Истинная правда. Языки средневекового правосудия

38

прошлом» .

Во всех приведенных выше примерах обращает на себя внимание одно обстоятельство: «фигурки» часто использовались для наведения порчи

39 ri

на сильных мира сего . И все же мы имеем здесь дело с «деревенским», по образному выражению Э. Леру а Лядюри, типом колдовства, к которому в равной степени относилась и любовная магия, и ворожба ⁶⁵. Эту же мысль развивает М.Остореро, отмечающий, что применительно к периоду до начала XV в. представления о колдовстве оставались

35 Ibidem: "...ladicte Jehannette, qui estbelle et jeune femme".

36 Письмо о помиловании получила также Арзен. Жанна по прозвищу Избавительница была сожжена.

37 Л 147, f. 79-79v, № 169 (1395): "...d'avoir baptise un vouls de cire".

38 JJ 190, f. 7v, № 14 (1459): "...tous autres qu'il peut avoir faiz et commis ou temps passe". О деле Пьера Миньона см.: Braun P. Maitre Pierre Mignon, sorcier et falsificateur du grand sceau de France // La faute, la repression et le pardon. Actes du 107e Congres national des sociétés savantes, Brest, 1982. Section de philologie et d'histoire jusqu'a 1610. P., 1984. T. 1. P. 241-260. В приложении к этой статье опубликовано и письмо о помиловании.

вполне традиционными и не включали в себя «ученых» мотивов. Распространение первых демонологических трактатов в 20-30 гг. XV в., по его мнению, привело к появлению в судах Дофине, Доммартена, Вевё дел по обвинению ведьм в заключении договора с Дьяволом, создании сект, участии в шабаше (со всеми его непременными атрибутами последнего: убийством детей, каннибализмом, сексуальной

распущенностью и скотоложеством) ⁶⁶. (Ил. 1)

Однако из Северной Франции до нас не дошло ни одного трактата по демонологии, созданного в XIV-XV вв. ⁶⁷ Тем не менее, в деле Маргарет Сабиа уже в середине XIV в. присутствовала одна весьма любопытная деталь, которую следовало бы отнести именно к «ученым» представлениям о колдовстве. По мнению главного противника нашей героини, Оливье Мальнери, в Монферране имел место заговор ведьм, существовала некая - пусть небольшая - их секта.

В принципе понятие «заговор» (machination) довольно часто использовалось в ранних ведовских процессах в Северной Франции. Правда, чаще всего такие «заговоры» носили политический характер и были направлены против высокопоставленных персон: королевского камергера, как в случае с Ангерраном де Мариньи; королевского банкира, как в случае с Жаком Кёром; самой королевской семьи ⁶⁸ . Одно подобное дело описано в уголовных регистрах Парижского парламента и датируется 1340 г. «Заговорщики» - мэтр Робер Ланглуа, два монаха-бернардинца, а также некий Тьерри Лальманд и его брат Аннекин -собрались в саду при дворце Маго де Сен-Поль, графини де Валуа (тещи Филиппа VI), чтобы сотворить на земле магический круг, вызвать в него Дьявола и добиться с его помощью «смерти короля и королевы и гибели всего королевства» ⁶⁹.

41 Ostorero М. Op. cit. Р. 9-19. Как подчеркивает автор, все эти обвинения были заимствованы судьями из процессов против еретиков. Эту идею развивает и Катрин Утц Тремп в своей недавней публикации материалов самых ранних ведовских процессов во Фрибуре: Utz Tremp K. (Hg.) Quellen zur Geschichte der Waldenser von Freiburg im Uchtland (1399-1439) // MGH. Quellen zur Geistesgeschichte des Mittelalters. Hannover, 2000. B. 18. S. 1270. См. также: Maier E., Ostorero M. Utz Tremp K. Le pouvoir de l'inquisition // Les pays romands au Moyen Age / Sous la dir. de A.Paravicini Bagliani, J.-P.Felber, J.-D.Morerod, V.Pasche. Lausanne, 1997. P. 247-258.

42 Изданный в 1486 г. в Германии «Молот ведьм» примерно тогда же появился и во Франции (В Париже и в Лионе), где получил большую популярность (Houdard S. Les sciences du diable: 4 discours sur la sorcellerie, XVe-XVIIesiecles. P., 1992. P. 27-56).

43 Jones W.R. Political Uses of Sorcery in Medieval Europe // The Historian. 1972. T. 34. P. 670687; Chiffoleau J. Dire l'indicible.

Но главное для нас состоит здесь не в том, что все эти дела носили политический характер, а в том, что во всех этих случаях «заговор» плелся обычными - пускай и высокопоставленными - людьми. В их число никогда не входило несколько ведьм или колдунов. Напротив, ведьма была всегда одна, она знала свое «ремесло», и к ней обращались

45

за помощью все прочие «заговорщики» .

Однако в деле моей героини все обстояло иначе. Ведь Маргарет, если верить Оливье Мальнери, действовала не одна, у нее были сообщницы -две ее подруги и служанка, которые, судя по всему, занимались колдовством уже давно, были в нем справедливо заподозрены и арестованы⁴⁶. Все они проходили по одному делу и были вынуждены давать показания друг против друга ⁷⁰.

Итак, перед нами - самое первое из известных во Франции описание «заговора ведьм», которое, впрочем, еще не успело приобрести всех необходимых, на взгляд демонологов XV в., характеристик. В частности, в нем отсутствовала идея угрозы, которую представляли члены «секты» для всего сообщества. Эта деталь появилась в более поздних процессах.

45 Ведьма-одиночка — персонаж, характерный не только для XIV-первой половины XV в. Как показывает изучение более поздних ведовских процессов, идея «секты» не получила особого развития во Франции ни в XVI, ни в XVII в. (Soman A. The Parliament of Paris and the Great Witch Hunt (1565-1640) // Soman A. Sorcellerie et justice criminelle. P. 31-44; Idem. La sorcellerie vue du Parlement de Paris au debut du XVIIe siecle // Ibidem. P. 393-405). Даже в XVIII в. деревенская ведьма - повитуха, знахарка и ворожея - оставалась, если можно так сказать, одинокой, у нее не было сообщников (Le Roy Ladurie E. Op. cit.).

46 Некоторые сомнения вызывает самое раннее из известных мне дел о ведовстве, сохранившееся в регистрах гражданского суда Парижского парламента и датированное 11 ноября 1282 г. (X 1а 2, f. 62). В нем также идет речь о нескольких (а именно трех) ведьмах ("...tres mulieres sortilege..."), которых следует, по мнению парламента, вернуть из королевской в церковную юрисдикцию, поскольку их колдовство не вызвало у их жертв «повреждений кожи и кровотечений» ("cutis incisio et sanguinis effusio"). Однако эти три ведьмы, очевидно, не проходили по одному и тому же делу: двух из них отправили в суд епископа Санлиса, третья же осталась в руках архиепископа Реймского ("...et fuit reddita cognicio dicto episcopo de duabus mulieribus sortilegis et quantum ad terciam dictum fuit quod lis mota coram archiepiscopo Remense suo marte finiatur") . Интересно, что через 100 лет члены парламента отстаивали уже права королевской юрисдикции в делах о колдовстве. На процессе Жанны де Бриг 1391 г. все советники Шатле, за исключением одного, «заявили и приняли решение, что одному королю и только ему надлежит судить об этом» (delibererent et furent d'oppinion que au roy seul, et pour tout, appartenoit la cognoissance de ce). Передачи дела Жанны де Бриг церковному суду требовали епископы Mo и Парижа. Представлявший интересы последнего адвокат Жан Ле Кок включил решение, принятое парламентом, в свой сборник наиболее интересных судебных казусов (RCh, II, Р. 311-314; Boulet М. Questiones Johannis Galli. P., 1944. P. 297. Quest. 249: "Per arrestum curie Parlamenti fuit dictum quod prepositus Parisiensis haberet cognitionem ac punitionem faceret quarumdam mulierum que cum invocatione dyabolorum commiserant sortilegium, nec non cum voto quodam per medium cujus fecerant quendam hominem pati afficionem. Per judicium cujus prepositi fuerunt dicte mulieres combuste, licet cognitio earumdem fuisset requisita per me pro episcopo Parisiensi").