Истинная правда. Языки средневекового правосудия

но и пыталась навести на него порчу, чтобы ей не пришлось возвращать украденное.

Почему Оливье не захотел ограничиться одним обвинением в совершении кражи? Зачем ему понадобилось дополнительно обвинять Маргарет в колдовстве? Какое отношение могло иметь это обвинение к спору о наследстве? Ответы на эти вопросы оказалось получить очень непросто.

ÿc ÿc

С материальной точки зрения, уголовный процесс по делу о колдовстве был крайне невыгоден Оливье и его братьям. В случае признания Маргарет ведьмой все ее имущество окончательно и бесповоротно отходило в королевскую казну, и родственники ничего не получали бы.

О конфискации имущества человека, осужденного за колдовство, в пользу короля речь идет, например, в деле Гуго Оливье из Милло (Millau), рассмотренном в Руэрге (Rouergue) около 1320 г. После казни «колдуна» его сыновья - Гуго, Бернар и Дюран - обратились в Парижский парламент с апелляцией, прося вернуть им имущество отца, поскольку Милло, по их мнению, подпадал под действие писанного

права, по которому имущество приговоренных к смертной казни не

12

подлежало конфискации . Их апелляция была отклонена. Однако через несколько месяцев братья подали новую апелляцию в парламент. На этот раз они пытались доказать, что их отец был обвинен несправедливо, т.к. признался в своих предполагаемых преступлениях под пыткой. Парламент приказал сенешалю пересмотреть дело, начатое его предшественником ⁵⁷. К сожалению, мне не известен конец этой истории. Но если бы Гуго Оливье был признан невиновным, его дети действительно должны были получить свое наследство.

О том, что имущество все же иногда возвращалось к своим владельцам или к их наследникам, свидетельствует дело, рассмотренное королевской курией в 1371г. В колдовстве обвинялась некая Жанна Эритьер. Под пыткой она призналась в том, что соблазнила женатого мужчину, наведя на него порчу. Жанна была изгнана, а ее

12 X 1а 5, f. 40v (21 juin 1320): "...pro eo quod Amiliavum est comitatus per se districtus et separatus a quodlibet alio comitatu et regitur jure scripto ut dicebant. Et licet in senescalliis Tholose, Carcassone et Ruthenensi de consuetudine habeatur quod qui amittit corpus ex quacumque causa amittit et bona in comitatu tarnen predicto dicta consuetudo non vendicabat sibi locum preterquam in casibus a jure exceptis cum ut supra dictum est comitatus predictus jure scripto regatur".

имущество конфисковано. Однако, спустя четыре года молодая женщина подала письмо о помиловании, и ее имущество было ей возвращено¹⁴.

Что на самом деле послужило причиной обвинения Маргарет Сабиа в колдовстве, мы можем лишь предполагать. Возможно, ее «племянники» руководствовались не столько материальными, сколько личными мотивами - ими могла двигать зависть или ненависть к этой самостоятельной, независимой и - главное - богатой женщине¹⁵.

ÿc ÿc

Судя по материалам других ведовских процессов, неправедно обретенное богатство часто становилось причиной обвинения того или иного человека в колдовстве. Связь с нечистой силой весьма способствовала, по мнению окружающих, получению денег и могущества, изменению социального статуса¹⁶.

Только ради удачного замужества и последующего обогащения некая Жанетт де Лопиталь, парижская белошвейка, обратилась в 1382 г. за помощью к знакомому еврею по имени Бонжур (Bonjour), и тот снабдил ее «чем-то, завернутым в шелковую материю, но что это такое, она не видела», «и сказал ей, чтобы она держала эту вещь на животе, когда

17

будет целовать того мужчину» .

В 1401 г. некий Эбер Гарро был заподозрен в воровстве, арестован людьми герцога Алансонского и приговорен к смертной казни. Эбер

14 X 1а 23, f. 95v-96v (21 juillet 1373). Письмо о помиловании сохранилось в материалах гражданского суда Парижского парламента.

15 Как показывает анализ, проведенный Мартином Остореро на материале ранних ведовских процессов в Вевё, основными причинами, по которым женщина могла оказаться маргиналом и, как следствие, превратиться в «ведьму» в глазах окружающих были: ее экономическое положение (достаток); социальное положение (прежде всего, вдовство и нежелание повторно выходить замуж); морально-нравственный облик (проституция или сожительство вне брака) (Ostorero М. "Folâtrer avec les demons". Sabbat et chasse aux sorciers a Vevey (1448). Lausanne, 1995. P. 114-116). О вдовах, «предрасположенных» к занятиям колдовством см.: Opitz C. Emanzipiert oder marginalisiert? Witwen in der Gesellschaft des spaten Mittelalters // Auf der Suche nach der Frau im Mittelalter / Hrsg. von B.Lundt. München, 1991. S. 25- 48.

16 Gauvard C. Paris, le Parlement et la sorcellerie au milieu du XVe siecle // Finances, pouvoirs et memoire. Melanges offerts a Jean Favier. P., 1999. P. 85-111, здесь P. 94-95. См. также: Merindol C. de. Jacques Coeur et l'alchimie // Micrologus. Natura, scienze e societa medievali. 1995. T. 3: Le crisi dell’alchimia. P. 263-278.

подал апелляцию в Парижский парламент, где при слушании дела противники обвинили его в том, что он «продался дьяволу Сатане,

которого называет своим господином и... рассказывает, что с тех пор,

18

как продался этому Сатане, он ужасно разбогател» .

В 1413 г. молодой человек по имени Жан Перро, сумасшедший (homme ydiot), проживавший в окрестностях Сен-Пурсена, поведал в суде удивительную историю. На протяжении довольно длительного времени по ночам ему якобы являлась «некая персона, похожая на женщину», которая заставляла его выходить с ней во двор и раздеваться догола в обмен на обещание «сделать его самым богатым в королевстве». По ее просьбе он расстилал свою одежду на земле, куда, как ему казалось, «она насыпала золото и серебро, — так много, что он не мог его унести». Жан хвастал перед соседями неожиданно свалившимся на него богатством и даже носил показывать свои деньги на монетный двор Сен-Пурсена (чтобы убедиться в том, что они настоящие?). Однако, дело кончилось тем, что бедный идиот был обвинен в краже, что и послужило поводом для подробного рассказа о странном происшествии ⁵⁸.

Топос богатства, нажитого незаконным образом, был не менее распространен в XIV-XV вв. и в соседних частях средневековой Европы, например на берегах Женевского озера и в Дофине ⁵⁹. Здесь его получение напрямую связывалось с вмешательством Дьявола.

И хотя приведенные выше дела рассматривались судами несколько позже, нежели дело Маргарет Сабиа, вряд ли стоит сомневаться в том, что и в середине XIV в. топос неправедно нажитого богатства присутствовал в сознании людей. Достаточно вспомнить, насколько активно он использовался на процессе тамплиеров 1307-1314 гг. Обвинения, выдвинутые тогда против членов ордена,

18 X 2а 14, f. 32-32v (juillet 1401): "...que Hebert s'estoit donne au deable Sathan lequel il appelloit son maistre...et si disoit ledit Hebert que depuis qu'il s'estoit donne audit Sathan il s'estoit fort enrichi".

19 JJ 167, f. 423-423v, № 287 (1413): "...lui estant en son lit couchie une certaine personne se feust apparue a lui en lui semblant estre une femme... laquelle lui dist qu'elle le feroit riche homme et qu'il se despoillast ce qu'il fist pour ce qu'elle lui dist qu'elle le feroit le plus riche homme du royaume...", "...il lui sembla qu'elle lui gettoit or et argent dessus icelle robe et avec ce lui sembloit qu'il en avoit plus qu'il n'en porroit porter". Возможно, в данном случае мы имеем дело с самым первым на французском материале более или менее подробным описанием того, что впоследствии назовут «договором с Дьяволом». Один из наиболее ярких рассказов о попытках его заключения содержится в материалах дела Жиля де Ре (1440 г.), якобы желавшего с помощью такого договора приобрести «власть, могущество и богатство» (Bataille G. Procès de Gilles de Rais. P., 1972. P. 246, 249,266). О нем см. ниже, главу «Сказка о Синей Бороде».