Мир, которого хотели и который ненавидели

Докладывал Троцкий, сообщивший, что 8 ноября послам союзных держав за его подписью разосланы ноты. К нотам прилагался Декрет о мире, который предлагалось рассматривать как «формальное предложение немедленного перемирия на всех фронтах и немедленного открытия мирных переговоров»⁶⁸. Союзные державы уведомлялись также о том, что с аналогичным предложением Советское правительство обратилось «одновременно ко всем воюющим народам и их правительствам»⁶⁹. Поздно вечером Ленин участвует в совещании делегатов! с фронта, на котором Н. В. Крыленко информирует их о мерах, принятых Советским правительством для заключения перемирия с Германией⁷⁰. Ответ от Духонина по-прежнему не поступал.

Уже в ночь с 8 на 9 (с 21 на 22) ноября с участием Ленина проходит совещание правительства и Военнореволюционного комитета. Духонин в ставке продолжает молчать.

И тогда на заседании СНК и ВРК принимается решение уполномочить В. И. Ленина , И. В. Сталина и Н. В. Крыленко провести переговоры по прямому проводу с Н. Н. Духониным для выяснения причин невыполнения последним предписания Советского правительства⁷¹. В 2 часа ночи 9 ноября Ленин, Сталин и Крыленко приезжают в штаб Петроградского военного округа⁷². В результате переговоров, которые велись от лица Н. В. Крыленко, выяснилось следующее.

Ставка получила предписание СНК немедленно открыть переговоры о перемирии — 8 ноября в 5 часов 5 минут утра⁷³. Из разговора стало ясно, что молчание ставки в течение суток было умышленным и явилось прямым саботажем важнейшего распоряжения Советской власти, которое касалось судеб страны и народа⁷⁴. Разговор с Духониным продолжался два с половиной часа — до четырех с половиной утра 9 ноября, и в течение всего этого времени генерал уклонялся от объяснения своего поведения, а когда ему в категорической форме было предложено «вступить немедленно в формальные переговоры о перемирии», отказался подчиниться *. По поручению СНК Крыленко тут же заявил Духонину, что он немедленно увольняется от должности «за неповиновение предписаниям правительства», но что «под страхом ответственности по законам военного времени» он должен «продолжать ведение дела», пока в ставку не прибудет новый главком или уполномоченное им лицо для принятия дел от Духонина⁷⁵.

Наступало уже утро нового дня. После разговора с Духониным Ленин предлагает обратиться к солдатам с призывом брать дело мира в свои руки⁷⁶. Вместе со Сталиным и Крыленко он в 4 часа 30 минут утра едет на военно-морскую радиостанцию, где составляет радиограмму всем полковым, дивизионным, корпусным, армейским и другим комитетам, всем солдатам революционной армии и матросам революционного флота⁷⁷ (идет 6-й час утра 9 ноября). От имени Совнаркома ее подписали глава Советского правительства Ленин и нарком по военным делам и верховный главнокомандующий Крыленко⁷⁸. По словам последнего, радиограмма была отправлена в 6 часов утра 9 ноября⁷⁹. Советское правительство заявляло: «Солдаты! Дело мира в ваших руках... Пусть полки, стоящие на позициях, выбирают тотчас уполномоченных для формального вступления в переговоры о перемирии с неприятелем. Совет Народных Комиссаров дает вам право на это. О каждом шаге переговоров извещайте нас всеми способами. Подписать окончательный договор о перемирии вправе только Совет Народных Комиссаров»⁸⁰.

В этот же день, 9 ноября, за подписью Троцкого подготавливается заявление Наркомата иностранных дел, извещающее, что Советская власть, как она и обещала, приступает к «опубликованию секретных дипломатических документов из области внешней политики царизма и буржуазно-коалиционных правительств за первые семь месяцев революции»⁸¹. 10 ноября Ленин, Троцкий и секретарь Военно-революционного комитета С. Гусев подписывают телеграмму всем армейским организациям, военно-революционным комитетам, всем солдатам на фронте, в которой призывают их вести решительную борьбу с буржуазией и ее агентами, саботирующими дело снабжения продовольствием армии и препятствующими заключению мира⁸².

Участвуя в заседании ВЦИК 10 ноября, Ленин выступает с докладом, в котором информирует присутствующих о переговорах с Духониным. «Наша партия не заявляла никогда, что она может дать немедленный мир,— указывал Ленин.—Она говорила, что даст немедленное предложение мира и опубликует тайные договоры. И это сделано — борьба за мир начинается. Эта борьба будет трудной и упорной»⁸³. Прямое обращение Советского правительства к солдатским массам было, разумеется, новым явлением в государственной жизни, во всей международной политике, которое не укладывалось в рамки прежних пониманий различных процессуальных моментов при практическом применении тех или иных срочных правительственных решений, не имеющих права быть отложенными. Видимо, поэтому доклад Ленина на заседании ВЦИК о переговорах с Духониным имел и своих оппонентов.

Так, большевик Г. И. Чудновский высказал сомнение в необходимости передавать дело заключения мира солдатам⁸⁴. Он считал, что если немцы не пойдут на переговоры и нам придется продолжать с ними войну, то предложение Ленина, по его мнению, сделает невозможным для наших солдат идти в бой.

Выступил по докладу Ленина и Каменев, предложивший составить от имени ВЦИК воззвание, в котором давались бы разъяснения о том, что при передаче ведения переговоров в руки солдат заключение перемирия может быть произведено только государственной властью общероссийского масштаба⁸⁵. Другими словами, это предложение Каменева касалось процедурных вопросов, хотя и очень важных, связанных с прерогативами СНК и ВЦИК. Каменев высказал и другое соображение. Необходимо иметь гарантии того, говорил он, что перемирие не будет использовано для переброски немцами своих войск с русского фронта против союзников. В противном случае французские, английские и итальянские рабочие могут подумать, что мы, идя на перемирие, покидаем их.

От левых эсеров на заседании выступил Левин, который от имени своей фракции высказал несогласие с той частью обращения правительства «к полкам», где они призываются к непосредственному ведению с немцами переговоров о перемирии'.

Выступая с заключительным словом и отвечая на некоторые высказывания оппонентов, Ленин пояснил дополнительно позицию правительства во время переговоров с Духониным. Он говорил, что одного его смещения было мало, что мы в вопросе о мире вели войну с контрреволюционным генералитетом, идущим против нас, и поэтому апеллировали к солдатской массе, дав «ей право вступать в переговоры о перемирии»⁸⁶. При этом Ленин подчеркивал, что, проводя эту линию, большевики опирались на низовые солдатские комитеты, были уверены в их силе и способности обеспечить практическое осуществление политики мира. Решительным образом опровергал Ленин и тех, кто утверждал, будто обращение к солдатам приведет к падению дисциплины и ослабит наш фронт, если немцы вдруг перейдут в наступление³. При Духонине, говорил Ленин, «у армии не было уверенности в том, что она проводит международную политику мира», что только теперь у нее «эта уверенность есть», и мы опираемся на это чувство «организованности и самодеятельности солдатской массы»⁸⁷.

После получения в окопах известия об обращении СНК к солдатам на различных участках фронта начались братания, установление контактов с немцами для ведения переговоров о перемирии. Уже 10 ноября на Западном фронте солдатский комитет Гренадерского корпуса 2-й армии предложил немецким частям вступить в переговоры о перемирии на участке корпуса⁸⁸. Тогда же начались братания солдат по фронту 27-го армейского корпуса ⁸⁹. Взял на себя ведение переговоров о перемирии комитет 5-й армии, дислоцированной на Северном фронте.