Мир, которого хотели и который ненавидели

Ленин, Троцкий, Сталин, Свердлов, Урицкий, Дзержинский, Иоффе, Бубнов, Сокольников, Муранов и он был зачитан на заседании ЦК РСДРП (б) 4 ноября в присутствии Ленина ⁵⁰.

Сторонники создания «однородного социалистического правительства» отвергли те претензии, которые были высказаны им в заявлении большинства ЦК РСДРП (б) на заседании 4 ноября. Более того, Каменев, Рыков, Милютин, Зиновьев и Ногин в тот же день сами обратились с заявлением в ЦК партии, в котором подчеркивали, что будто бы руководящая группа ЦК своими действиями «твердо решила не допустить образования правительства советских партий и отстаивать чисто большевистское правительство во что бы то ни стало»⁵¹. Товарищи подчеркивали, что они не могут «нести ответственность за эту гибельную политику ЦК, проводимую вопреки воле громадной части пролетариата и солдат» и поэтому слагают с себя звание членов ЦК и выходят из его состава⁵².

В унисон этому заявлению сразу же прозвучало другое, резкое и бездоказательное, которое от имени группы наркомов Советского правительства сделал народный комиссар торговли и промышленности большевик В. Ногин. С трибуны ВЦИК он говорил: «Мы стоим на точке зрения необходимости образования социалистического правительства из всех советских партий... Мы полагаем, что вне этого есть только один путь: сохранение чисто большевистского правительства средствами политического террора. На этот путь вступил Совет Народных Комиссаров... Нести ответственность за эту политику мы не можем и поэтому слагаем с себя пред ЦИК звание народных комиссаров»⁵³. Ногина поддержали нарком по внутренним делам А. Рыков, нарком земледелия В. Милютин, нарком по продовольствию И. Теодорович; к заявлению присоединился Д. Рязанов, комиссар по делам печати Н. Дербышев, комиссар государственной типографии И. Арбузов, комиссар Красной гвардии Юренев, а также ответственные работники СНК Г. Федоров и

Ю. ЛаринСогласился с общими оценками политического момента, данными в зачитанном Ногиным заявлении, и нарком труда А. Шляпников, но он счел «недопустимым сложение с себя ответственности и обязанностей» в тяжелый для революции период; как сообщала печать, не сложил с себя обязанностей и Юренев⁵⁴.

Но революция, несмотря ни на что, продолжала решать свои дела. Ленин и его сторонники по ЦК и Совнаркому подыскивают кандидатуры вместо «ушедших» наркомов, занимаются массой неотложных вопросов. На заседании ЦК РСДРП (б) 8 ноября принимается решение отстранить Каменева от председательства в ВЦИК в связи с несоответствием «между линией ЦК и большинства фракции с линией Каменева»⁵⁵. Провести это решение в большевистской фракции ВЦИК поручается Троцкому, Сталину, Иоффе⁵⁶. В тот же день ВЦИК принимает отставку Каменева, записывая в протоколе: «Тов. Каменев слагает с себя звание председателя ЦИК. Фракция левых эсеров высказывает свое сожаление. Тов. Свердлов 19 против 14 избран председателем ЦИК»⁵⁷.

Проводя гигантскую работу по защите завоеваний Октября, Ленин и его сторонники, несмотря на то что они резко критиковали тех, кто отказался вместе с большевиками в эти тревожные дни разделить бремя ответственности за судьбы страны, постоянно стремились к консолидации в рядах революционных сил, в своих собственных рядах. Об этом свидетельствуют документы. 5— 6 ноября Ленин от имени ЦК РСДРП (б) повторно письменно обращается к Л. Б. Каменеву, Г. Е. Зиновьеву, Д. Б. Рязанову и Ю. Ларину, продолжающим нарушать партийную дисциплину, с требованием подчиниться решениям ЦК и проводить его политику⁵⁸. В те же дни он от имени ЦК обращается к партии и к трудящимся страны, разъясняя им суть той кризисной ситуации, которая сложилась в ЦК и в СНК в связи с уходом из этих органов ряда видных большевиков⁵⁹. Ленин в который уже раз поясняет, что большевики предложили левым эсерам Камкову, Спиро и Карелину войти в это правительство, но последние отказались. В день опубликования этого обращения в «Правде» 7 ноября Зиновьев пишет «Письмо к товарищам». В нем он подчеркивает, что, убедившись в истинной позиции меньшевиков и эсеров, берет свое заявление о выходе из ЦК назад и обращается к своим «ближайшим единомышленникам» с предложением «воссоединиться с нашими старыми товарищами по борьбе» в это трудное и крайне ответственное время и «подчиниться партийной дисциплине»⁶⁰. Других подобных заявлений от вышедших из ЦК и СНК большевиков в эти дни не последовало.

Такова была та обстановка в руководстве партии и в правительстве, когда новая власть приступала к проведению в жизнь своей программы, утвержденной Вторым съездом Советов. Конечно, это накладывало отпечаток на работу правительства, на деятельность ЦК РСДРП (б), но не означало, что борьба за претворение в жизнь первых декретов Советской власти откладывалась. Это, разумеется, относилось и к Декрету о мире. Он был первым декретом Советской власти. Символично, что и первым народным комиссариатом, который был создан в Советской России, стал Народный комиссариат по иностранным делам. Его возглавил Л. Д. Бронштейн (Троцкий).

Делая все возможное, чтобы облегчить страдания измученного войной народа, вернуть миллионы солдат к мирному труду, Советское правительство понимало, что путь к миру будет чрезвычайно трудным. В речи на заседании Петроградского Совета совместно с фронтовыми представителями 4(17) ноября Ленин подчеркивал: «Мы никогда не обещали, что войну можно кончить одним ударом, воткнув штык в землю»⁶¹. Это понимали и массы людей в тылу, солдаты в окопах. Газеты писали, как идут дела по реализации мирных инициатив Советской власти, рассказывали о положении в этой области на фронте и за рубежом. 5 ноября 1917 года «Известия ЦИК» информируют, например, что переведенный на иностранные языки текст Декрета о мире распространяется по всему фронту среди солдат противника, он отправлен одновременно в Стокгольм, откуда его будет распространять находящееся там Заграничное представительство РСДРП (б).

К 7 ноября военно-политическая обстановка для Советской власти стала более благоприятной. И в ночь с 7 на 8 (с 20 на 21) ноября верховному главнокомандующему генералу Н. Н. Духонину по прямому проводу и по радио направляется предписание приступить к переговорам о перемирии⁶². Его подписали Ленин, Троцкий, Крыленко⁶³. «Сейчас, когда Советская власть утвердилась во всех важнейших пунктах страны,— говорилось в документе,— Совет Народных Комиссаров считает необходимым безотлагательно сделать формальное предложение перемирия всем воюющим странам, как союзным, так и находящимся с нами в враждебных действиях. Соответственное извещение послано Народным Комиссаром по Иностранным Делам всем полномочным представителям союзных стран в Петрограде»⁶⁴. СНК поручал генералу Духонину «тотчас же по получении настоящего извещения обратиться к военным властям неприятельских армий с предложением немедленного приостановления военных действий в целях открытия мирных переговоров»⁶⁵. Более того, ведение этих предварительных переговоров Совет Народных Комиссаров возлагал на генерала Духонина, приказывая ему «непрерывно докладывать Совету по прямому проводу» о ходе переговоров с представителями неприятельских армий и «подписать акт перемирия только с предварительного согласия» Советского правительства ⁶⁶.

Конечно, особого доверия к генералу Духонину Советская власть не могла иметь. Для этого, мягко говоря, были веские основания. Тем не менее, наделяя его огромными полномочиями в вопросах ведения переговоров

о перемирии, она давала Духонину последний шанс послужить родине и народу. 8(21) ноября днем Ленин присутствует на заседании ВЦИК, где обсуждается и вопрос о мероприятиях Советского правительства в области внешней политики⁶⁷. Ответа к этому времени от Духонина еще не было.