"Прыгающая газель" - тавро расизма

1962 год. На сессии в Москве они вновь поднимают эту проблему.

1963 год. На сессии в Баден-Бадене МОК принимает решение дать ЮАР срок до 31 декабря, чтобы ее спортивные лидеры могли представить доказательства отсутствия дискриминации в спорте. Это была очередная попытка МОК затянуть дело.

В 1964 году в Инсбруке этот вопрос по инициативе советских делегатов вновь в повестке дня очередной сессии. МОК вынужден отказать ЮАР в приглашении на Олимпиаду в Токио.

В 1967 году в Тегеране МОК приходит к решению создать специальную миссию для расследования положения в спорте ЮАР: еще одна попытка доказать, что будто бы произошли изменения. Представленный по возвращении из Южной Африки доклад миссии был достаточно убедительным по фактам. Однако четких выводов миссия не сформулировала. Это послужило сигналом для определенной части членов МОК, которая попыталась реабилитировать расистов ЮАР.

В 1968 году в Гренобле в результате тайного голосования членов МОК (35 голосов «за» и 28 «против» при восьми воздержавшихся) ЮАР получила формальное право участвовать в Олимпийских играх в Мехико. Это решение МОК создало реальную опасность раскола в олимпийском движении. Независимые страны Африканского континента, входящие в Высший совет африканского спорта, заявили о своем отказе принять участие в Олимпийских играх в мексиканской столице. С протестом выступили 50 национальных олимпийских комитетов всех континентов.

Игры 1968 года оказались в критической ситуации. Решительные действия представителей независимой Африки, поддержанные с самого начала Советским Союзом и другими социалистическими странами, их твердая бескомпромиссная позиция отвели угрозу от летней Олимпиады в Мехико. Исполком МОК в Лозанне вынужден был пересмотреть решение сессии в Гренобле.

То, что произошло на майской сессии 1970 года в Амстердаме, известно. И все же было бы интересно узнать:

ЧТО ОЗНАЧАЛО «ЗА» 35, «ПРОТИВ» 28!

Анклав - это отчужденная территория, находящаяся внутри границ другого государства. Подобно масляному пятну на бумаге, анклавы, насильственно вкрапленные в прошлом веке в территорию Африки и Азии, расползались, расширялись, захватывая все новые земли. Именно через анклавы велась зачастую политика колонизации в Африке и Азии. Судя по всему, такой анклав, ядро защитников расизма в спорте, в свое время прочно внедрился и в МОК. 35(!) членов этой организации голосовали за участие ЮАР в олимпийском движении уже после того, как представители независимой Африки Ордиа и Ганга, поддержанные членами МОК от Африки Адемолой и Бенжелуммом, потребовали строгого выполнения статьи Олимпийской хартии, предусматривающей исключение тех национальных комитетов, которые не следуют правилам, запрещающим расовую дискриминацию; 35 членов МОК голосовали «за» после того, как в очередной раз были представлены неопровержимые доказательства существования расизма в спорте ЮАР. Парадоксально, но факт: они выступали, таким образом, против устава той организации, членами которой являются.

Разве не очевидно, что этот анклав расизма в МОК и в международных федерациях, существующий, как мы увидим, и поныне, способствовал многолетнему оттягиванию решения проблемы ЮАР, учреждая различные миссии и комиссии по расследованию общеизвестных фактов, предоставляя исправительные сроки с единственной целью - оправдать установленный в ЮАР режим? Разумеется, вряд ли они осмелились бы выступать открыто перед всем миром поборниками сегрегации в спорте, если бы не туман таинственности и секретности их деятельности в этой организации в тот период, за которым удобно скрывать свое подлинное лицо. Отсюда, может быть, и резкий, но логичный вывод: реакционная часть МОК помогла своей практикой покрывать людей, относящихся к своему уставу, как к давно прочитанной и заброшенной книге.

МОК оказался, пожалуй, последней крупной международной организацией, которая исключила ЮАР из своих членов.

ЮАР не признается ни ООН, ни одной другой авторитетной международной организацией, не признается, как государство профашистское, где попираются все права человека, элементарные понятия о демократии и человеческом достоинстве.

БЕЛЫЙ ФАРС В ОРАНЖЕВОМ ГОСУДАРСТВЕ

…Четыре истребителя низко пронеслись над стадионом, обрушив на трибуны рев реактивных двигателей.

Взревел ответно стадион. Поднялся бывший тогда южноафриканским президентом Фуше: «Я надеюсь, что политика не сможет нарушить единство международного спорта!» Американское агентство ЮПИ передало: «Среди 25 тысяч зрителей, оживленно следивших за красочной церемонией, выделялись усиленные наряды полиции, воинские подразделения, представители персонала, обслуживающего тюрьмы».

Увертюра была сыграна, занавес поднят, полиция па месте, тюремщики тоже (хотя и не на своем обычном). Открылась миру сцена самого бесстыдного спектакля, который когда-либо позволял себе расизм в спорте, - южноафриканские игры только для белых в столице Оранжевого государства. Игры состоялись в марте 1969 года в ответ на запрет выступить в Мехико. Расистский бум в Блумфонтейне…

Впрочем, так ли уж обычна была цветовая гамма в Оранжевом государстве, провинции ЮАР? Нет… Двери стадиона в Блумфонтейне были широко распахнуты и для цветных - впервые в истории этого сооружения, да только попасть они туда не могли, потому что в столице этого «свободного государства» нет ни отелей, ни ресторанов для небелых, к тому же им под угрозой немедленного тюремного заключения запрещен въезд на «оранжевую территорию» без специального разрешения. Но тем не менее, как свидетельствовала йоханиесбургская газета «Санди таймс», семьсот мест отводилось для небелых зрителей, призванных почтить соревнования своим… отсутствием в силу вышеназванных причин…

Президент ЮАР выразил надежду, что политика не нарушит единства международного спортивного движения, тем самым как бы подтвердив свои симпатии лозунгу «Спорт вне политики!». Но, как сказал знаменитый французский художник Жорж Брак, «правду выдумать нельзя, выдумать можно только ложь».

Ложью, призванной оправдать провокационную акцию, каковой являлись расистские игры, можно назвать слова президента уже потому, что апартеид и сегрегация осуждаются не только хартией Объединенных Наций, но и Олимпийской хартией и уставами спортивных объединений.

Ложь его слова и потому, что именно южноафриканские власти пытаются укрепить политику апартеида с помощью спорта. Не случайно йоханнесбургская газета «Дагбрек», анализируя деятельность премьера Форстера, писала, что его попытки реабилитировать лишенную олимпийских прав ЮАР являются частью общего политического плана, что, оказывается, «можно проводить курс на установление контактов с остальным миром, не поступаясь основным принципом внутренней политики».

Ложь, наконец, и слова о единстве международного спортивного движения, якобы укрепляемого с помощью расистских «белых игр». Генеральный секретарь Высшего совета африканского спорта (в то время Жан-Клод Ганга) справедливо заметил, что если Международный олимпийский комитет позволит провести «мини-олимпиаду» в Блумфонтейне с участием зарубежных спортсменов, то это создаст серьезную угрозу олимпийскому движению, принцип которого - объединение под спортивным стягом представителей всех рас.

Но что означало участие некоторых зарубежных спортсменов в играх в Блумфонтейне? Только одно - сознательное или несознательное потворство расизму, поддержку авторов человеконенавистнических теорий «раздельного развития рас», оскорбительный вызов африканцам молодых независимых государств.

Участие в «белых играх» с коричневым фашистским оттенком - вопрос совести, чести, личной порядочности наконец. Вопрос нравственного выбора. Для многих он оказался однозначным.

Отказались участвовать в расистской круговой поруке всемерно известные спортсмены, имена которых собирались использовать в этой политической спекуляции: бельгийцы Гастон Рулантс, Андре Эрторг, голландка Ада Кок, англичанки Джаннет Симпсон, Шейла Тейлор, Лилиан Боад. Нет нужды перечислять всех. Отклонили приглашения спортивные организации США, Франции, Австралии, Голландии.