Повседневная жизнь депутатов Государственной думы. 1993—2003

К Дымову подошел какой-то журналист: «Дмитрий Михайлович, я узнал, отчего „комики“ без карточек. У них координатор запер все карточки в сейф и уехал куда-то. Кабинет и на охрану поставлен — я сам ходил смотреть». Дымов вопросительно посмотрел на Огонькова. «Я на больничном, сам пока ничего не знаю», — буркнул Никита Петрович и пошел к своему кабинету.

Николай Васильевич уже был там. «Я хочу знать, что происходит!» — чуть ли не истерически выкрикнул Огоньков. «Да успокойся ты, Никита, — раздраженно ответил депутат, — и без того скандал получился едва ли не на всю Думу, а ты еще эмоций добавляешь. Сядь, посиди, сейчас все расскажу».

Огоньков присел на стул. Николай Васильевич отпил из чашки кофе и начал свою повесть:

«В руководстве фракции не удивились моему рассказу. К координатору и раньше вопросы были, а мое сообщение — кстати, я подробностей не стал раскрывать — удивления не вызвало. Но и прямых улик против него не было. А человек заслуженный. Поэтому во время заседания для подстраховки решено было еще одного человека на голосование посадить. И тут — на тебе, ровно перед голосованием его выдернули из зала по какому-то делу. А когда Шохин вопрос на голосование поставил, координатор возьми да махни: „‘За’, мол“ ^[89]. Фракция у нас дисциплинированная, все и нажали „за“. И всё — закон принят в первом чтении. На следующий день координатора на совет фракции вызвали, а он там истерику устроил: дескать, ошибся я, по запарке руку не так поднял. Ну, тут ему и дали понять прямым текстом, что не от запарки рука потянулась. Но от этого не легче — пятно-то на всей фракции, на всей партии. Думаю, через какое-то время координатора освободят от работы, чтобы больше не запаривался. Уже известно, кто его заменит — этот человек не подведет. А пока нынешний исполнитель этой роли обиделся и в округ уехал, а карточки у себя в сейфе оставил».

Николай Васильевич с грустной улыбкой посмотрел на поникшего Огонькова: «Никита Петрович, да что ты приуныл. Партия и не такие удары переносила, и какой-то там координатор вряд ли сможет ее подкосить. Очищение всегда на пользу. А ты отправляйся домой, я тебе вызову машину. На следующей неделе ты мне нужен бодрый и здоровый».

Уже и машина увезла Никиту Петровича домой, уже и заседание закончилось, а Николай Васильевич сидел в своем кабинете и обдумывал события последних дней.

Депутат не стал рассказывать всего своему помощнику. Огоньков хоть и надежный человек, но надо еще взвесить, стоит ли доверять ему на все сто. Он идеалист и не понимает, что настали новые времена.

Перед тем как пойти к руководству фракции, Николай Васильевич зашел к координатору и попробовал ему намекнуть на то, что в курсе его дел. Разговор не получился, координатор то ли делал вид, что не понимает, о чем речь, то ли вправду не понял. Только после этого Николай Васильевич пошел на прием к одному из членов президиума ЦК КПРФ. Тот внимательно выслушал и велел Николаю Васильевичу помалкивать до поры об этом деле. Почему в итоге голосование состоялось, так и осталось невыясненным.

Конечно, координатор теперь вылетит из фракции и из партии, скорее всего, в следующем составе Думы его не будет. Сделано это будет аккуратно, скандал будут заминать всеми возможными способами. С карточками для голосования, конечно, нехорошо получилось.

С другой стороны, ясно, что координатор внакладе не остался, возможно, и работу теперь в Москве ему будет найти несложно. Человек рискнул, поставил на карту все, что было. Возможно, проиграл. А может быть, и выиграл. Сразу и не понять.

В партии после проигранных президентских выборов творилось непонятное. Результаты второго тура голосования не просто зафиксировали успех Бориса Ельцина, но и поселили сомнение в душах депутатов от КПРФ. Тех, кто продолжал рассчитывать на то, что через год-два ненавистный режим все равно будет сметен волной народного гнева, осталось немного. Все остальные напряженно размышляли о том, как жить и работать дальше.

У Николая Васильевича эти мысли появились сразу после окончания президентской предвыборной кампании. Правда, пока ничего не получалось. Это до выборов можно было не слишком озадачиваться сложной депутатской наукой. Теперь пришла пора привыкать к тому, что жизнь состоит из законов и поправок к ним. Сама по себе эта задача была бы и не так уж тяжела, однако выяснилось, что ежедневно и ежечасно приходится вступать в контакт с многократно охаянной исполнительной властью, представителями того самого «антинародного режима». Обойти его было никак нельзя. Собственно, первая попытка вписаться в бюджетный процесс провалилась, в том числе и потому, что ему ясно дали понять: пробивать строку в бюджете и голосовать против него нельзя ^[90].

Николай Васильевич был свидетелем того, как Олег Миронов, один из наиболее уважаемых членов фракции, публично, при журналистах, говорил: «Мое голосование по бюджету зависит от того, удастся ли мне пробить в него статью на строительство моста через Волгу. Если моя настойчивость приводит к положительному результату, то я голосую „за“, если нет — то я „против“» ^[91]. Откровенность видного коммуниста несколько шокировала Николая Васильевича, но говорить он ничего не стал: Олег Орестович и еще несколько человек были в партии на особом положении. Но ведь о том, как включиться в какое-нибудь прибыльное дело, думали и другие, рядовые члены фракции. Тем более, есть с кого пример брать.

Во фракции все знают о больших играх, которые руководство ведет и с правительственными чиновниками, и с финансово-промышленными группами. Но стоит задать вопрос, последует стандартный ответ: «Деньги на следующую избирательную кампанию собираются». Ну да, собрать деньги на выборы, пройти в Думу и снова начать собирать деньги на выборы. На колу мочало — начинай сначала.

Вольно вождям рассуждать о больших перспективах. Они-то всегда на коне будут. Когда в 1994 году в область приезжало руководство партии, все было по-старому, по-советски: «Волги», костюмы фабрики «Большевичка». А сейчас уже и иномарки, и одежда от Босса Хьюго. Буржуазное, так сказать, обрастание.

И с идеологическим обоснованием все в порядке. Еще в 1994 году в словаре лидеров партии появился старый термин — «национально ориентированная буржуазия». Потом к нему добавилось и «государственническое крыло» режима. Соответственно и отношение к такому крылу может быть вовсе не таким строгим, как к режиму в целом ^[92].

Но это большая игра. А должна быть еще и своя, малая.

Каждое утро в кабинете напротив, который занимает депутат Анатолий, молодой и очень шустрый парень из числа «проправительственных», начинает кипеть жизнь: приходят и уходят какие-то люди, все время звонит телефон — дела делаются. Пару раз Анатолий намекал, что для разумного человека занятие всегда найдется. Возможно, в следующий раз к этим намекам стоит отнестись повнимательнее. Но в рамках.

Глава 4

Методическая

Инструкции для практикующего лоббиста (2001 год)

Красоткин, глядя из правительственной ложи на голубое табло с результатами голосования по кандидатуре аудитора Центрального банка, вдруг ощутил бесконечную усталость. Это было похоже на вынужденный просмотр плохого кино: невозможно оторваться, но и наблюдать дальше совершенно неинтересно.

Развязку действа, раскручивающегося сейчас в зале пленарных заседаний Государственной думы, сотрудник администрации президента знал заранее. И банальный сценарий, который должен был логично подвести депутатов к правильному решению, был ему откровенно скучен.

Табло вспыхнуло синим еще раз. В зале раздалось несколько ликующих возгласов: «Юникон!» — и боковым зрением Валерий Георгиевич увидел, как сидевший сзади, чуть сбоку от него человек побелел и стал лихорадочно ослаблять узел дорогого галстука. Красоткин, опознав в случайном госте правительственной ложи пиарщика из «Pricewaterhouse Coopers», успокоительно похлопал его по плечу: «Ну что ты так расстраиваешься, у вас же уже есть контракт с Банком». Бледное лицо, покрытое мелкими капельками пота, дрогнуло, бескровные губы скривились в иронической усмешке и выплюнули: «Коня и деньги получу нескоро» ^[93].