Повседневная жизнь депутатов Государственной думы. 1993—2003

А ровно через неделю в рабочем кабинете Букашева, на зеленом сафьяне огромного письменного стола лежала написанная Дымовым записка.

Лоббизм в Государственной думе (1994–2003 годы).

Государственная дума — нижняя палата Федерального собрания РФ — является законодательным и представительным органом власти. В отличие от своего предшественника — Верховного Совета РФ — не обладает ни распорядительными, ни контрольными функциями. Это обстоятельство определяло с самого начала и определяет сейчас не только место Госдумы во властной структуре государства, но и ее роль в сложной системе лоббирования интересов со стороны различных государственных и коммерческих организаций. Если смотреть на десятилетнюю историю Думы именно с этой точки зрения, то ее можно разбить на следующие этапы:

кустарный (1994–1995 годы), или период первоначального накопления;

мануфактурный (1996–1999 годы), или период расширения влияния;

промышленный (2000–2003 годы), или период олигархического разложения.

Это деление совпадает со сроками работы первой, второй и третьей Государственных дум, что, при всей условности любых периодизаций, отнюдь не случайно. Изменение политической и экономической ситуации в стране, состава депутатского корпуса, отношений между парламентом и исполнительной властью, развитие законодательной базы — все эти факторы влияли на рост или, напротив, снижение привлекательности Думы как органа, эффективного с позиций лоббирования интересов как коллективных, так и индивидуальных заказчиков.

В начале своей работы Госдума как властная структура, способная принимать значимые экономические и хозяйственные решения, не котировалась совсем. Постановления, с первых дней в изобилии выпускаемые Думой, в отличие от аналогичных документов ВС РФ, носили исключительно рекомендательный характер. Законов практического свойства, которые бы затрагивали интересы тех или иных бизнес-групп, принималось крайне мало. Пока думцы занимались политикой ^[109], экономическая да и реальная политическая жизнь страны регулировалась с помощью указов президента и постановлений правительства. И поэтому вся лоббистская деятельность концентрировалась именно в Белом Доме и Кремле.

Осмысленной работе с Думой препятствовало еще два обстоятельства. Во-первых, наиболее известные и привлекательные, по убеждению потенциальных лоббистов, депутаты одновременно были либо действующими, либо только что отставленными ^[110] членами правительства. И, естественно, представляли больший интерес в своей главной, министерской ипостаси. Во-вторых, на первоначальном этапе нижняя палата нового парламента являла собой раздираемое идеологическими противоречиями, плохо организованное собрание случайных людей и произвольных их объединений с довольно слабыми вертикальными и практически не выстроенными горизонтальными связями. Проводить через подобную структуру любые, даже самые простейшие решения было весьма затруднительно.

Изменения начались весной 1994 года, когда правительству для одобрения федерального бюджета пришлось искать способы организации Государственной думы в целом, формы сотрудничества с дружественными и методы воздействия на недружелюбные фракции. И методы, и способы, и формы были найдены: исполнительная власть построила тех, на кого имела то или иное влияние: «Выбор России», НРП, ПРЕС, «Женщин России», аграриев, и коррумпировала тех, кто не признавал бесплатной любви и дружбы (ЛДПР).

Принятие бюджета-94 можно считать точкой перелома. И потому, что было наглядно показано: с Думой можно договариваться, и потому, что сами думцы поняли: им есть, чем торговаться. Еще одним важным последствием бюджетной премьеры-94 стало превращение дебатов по финансовому плану в разновидность ежегодной торговой ярмарки — главного события думского сезона. Начавшаяся весной 1994-го бюджетная торговля с большим или меньшим размахом просуществовала до конца 2003-го, несмотря на прямое указание президента Путина о необходимости ее прекращения ^[111], адресованное лояльной ему третьей Думе.

С осени 1994 года, после устройства думцев в постоянном помещении на Охотном Ряду, началась масштабная работа над законопроектами. Это решило важную задачу налаживания межфракционных коммуникаций. Профессиональные интересы, интересы проведения законопроектов часто оказывались сильнее идеологических разногласий, что, в свою очередь, послужило превращению Думы из российского «Гайд-парка под крышей» в законодательный орган.

Первый думский призыв, по большому счету, не столько принимал важные для бизнес-сообщества законы ^[112], сколько помогал ему отбить атаки со стороны правительства. Депутаты исправно проваливали налоги, увеличивающие бремя для предпринимателей, по максимуму сохраняли, а по возможности — расширяли налоговые и прочие льготы, мешали переводу денег, обслуживающих государственные нужды, в казенные учреждения. То есть, по мере своих скромных сил, они способствовали обогащению банков, сомнительным экспортно-импортным операциям и прочим небезупречным делам всевозможных фондов — от Пенсионного до Национального фонда спорта. Но на фоне залоговых аукционов, безвозмездных ссуд, льготных кредитов, афер с государственными долгами, махинаций с КНО ^[113] и покровительства откровенному криминалу в бизнесе, чем занимались исполнительная власть и отдельные высокопоставленные чиновники ^[114], все это были невинные шалости.

Уже во второй Думе трудно было обнаружить закон, в котором не было бы хоть чьего-то интереса. Если в проекте не предусматривались какие-либо льготы или создание фонда с бюджетным финансированием и достойными номенклатурными должностями ^[115], его принятие вызывало недоуменные вопросы. От оленеводческого народа до бюджета развития, от пчелиного роя до сексуальных запретов, от электромагнитной совместимости до бравых казаков ^[116] — всё, помимо явного, имело тайный, материальный смысл. Каждая комиссия по расследованию неправильной приватизации или небесспорного аукциона создавалась не только с политическими, но и с сугубо практическими целями. Всякий запрос в правительство, любой политический скандал имели меркантильную подоплеку. Однако думский лоббистский потенциал существенно снижало то обстоятельство, что многие, принятые Думой и даже прошедшие через Совет Федерации проекты так никогда и не становились законами ^[117]. Президент, сфера указного права которого в экономике из года в год сужалась, безжалостно браковал лоббистские инициативы депутатов. Дума, в свою очередь, столь же методично отклоняла идеи исполнительной власти.

Поскольку множество законов были непрямого действия и требовали уточнения подзаконными актами, лучшим местом для продвижения интересов оставались Старая площадь и Краснопресненская набережная ^[118]. Именно поэтому в эти заповедники и рвались представители бизнеса. Дважды за вторую половину 90-х годов вице-премьерами становились крупные предприниматели — глава АвтоВАЗа Владимир Каданников ^[119] и президент ОНЭКСИМбанка Владимир Потанин ^[120]. В 1996–1997 годах заместителем секретаря Совета безопасности был глава ЛогоВАЗа Борис Березовский ^[121]. Весной 1999 года в администрацию президента был делегирован Сергей Зверев ^[122] из «Моста» ^[123], в августе его сменил Владислав Сурков ^[124] из «Альфы» ^[125].