Отцы и дети

- Я Николая Петровича одного на свете люблю и век любить буду! проговорила с внезапною силой Фенечка, между тем как рыданья так и поднимали ее горло, - а что вы видели, так я на Страшном суде скажу, что вины моей в том нет и не было, и уж лучше мне умереть сейчас, коли меня в таком деле подозревать могут, что я перед моим благодетелем, Николаем Петровичем...

Но тут голос изменил ей, и в то же время она почувствовала, что Павел Петрович ухватил и стиснул ее руку... Она посмотрела на него, и так и окаменела. Он стал еще бледнее прежнего; глаза его блистали, и, что всего было удивительнее, тяжелая, одинокая слеза катилась по его щеке.

- Фенечка! - сказал он каким-то чудным шепотом, - любите, любите моего брата! Он такой добрый, хороший человек! Не изменяйте ему ни для кого на свете, не слушайте ничьих речей! Подумайте, что может быть ужаснее, как любить и не быть любимым! Не покидайте никогда моего бедного Николая!

Глаза высохли у Фенечки, и страх ее прошел, до того велико было ее изумление. Но что сталось с ней, когда Павел Петрович, сам Павел Петрович прижал ее руку к своим губам и так и приник к ней, не целуя ее и только изредка судорожно вздыхая...

"Господи! - подумала она, - уж не припадок ли с ним?.."

А в это мгновение целая погибшая жизнь в нем трепетала.

Лестница заскрипела под быстрыми шагами... Он оттолкнул ее от себя прочь и откинулся головой на подушку. Дверь растворилась - и веселый, свежий, румяный появился Николай Петрович. Митя, такой же свежий и румяный, как и отец, подпрыгивал в одной рубашечке на его груди, цепляясь голыми ножками за большие пуговицы его деревенского пальто.

Фенечка так и бросилась к нему и, обвив руками и его и сына, припала головой к его плечу. Николай Петрович удивился: Фенечка, застенчивая и скромная, никогда не ласкалась к нему в присутствии третьего лица.

- Что с тобой? - промолвил он и, глянув на брата, передал ей Митю. - Ты не хуже себя чувствуешь? - спросил он, подходя к Павлу Петровичу.

Тот уткнул лицо в батистовый платок.

- Нет... так... ничего... Напротив, мне гораздо лучше.

- Ты напрасно поспешил перейти на диван. Ты куда? - прибавил Николай Петрович, оборачиваясь к Фенечке; но та уже захлопнула за собою дверь. - Я было принес показать тебе моего богатыря, он соскучился по своем дяде. Зачем это она унесла его? Однако что с тобой? Произошло у вас тут что-нибудь, что ли?

- Брат! - торжественно проговорил Павел Петрович.

Николай Петрович дрогнул. Ему стало жутко, он сам не понимал почему.

- Брат, - повторил Павел Петрович, - дай мне слово исполнить одну мою просьбу.

- Какую просьбу? Говори.

- Она очень важна; от нее, по моим понятиям, зависит всё счастье твоей жизни. Я всё это время много размышлял о том, что я хочу теперь сказать тебе... Брат, исполни обязанность твою, обязанность честного и благородного человека, прекрати соблазн и дурной пример, который подается тобою, лучшим из людей!

- Что ты хочешь сказать, Павел?

- Женись на