Отцы и дети

голову, взобрался на убогие беговые дрожки, оставленные им у ворот, и поплелся рысцой, только не в направлении города.

Вечером того же дня Одинцова сидела у себя в комнате с Базаровым, а Аркадий расхаживал по зале и слушал игру Кати. Княжна ушла к себе наверх; она вообще терпеть не могла гостей, и в особенности этих "новых оголтелых", как она их называла. В парадных комнатах она только дулась; зато у себя, перед своею горничной, она разражалась иногда такою бранью, что чепец прыгал у ней на голове вместе с накладкой. Одинцова все это знала.

- Как же это вы ехать собираетесь, - начала она, - а обещание ваше?

Базаров встрепенулся.

- Какое-с?

- Вы забыли? Вы хотели дать мне несколько уроков химии.

- Что делать-с! Отец меня ждет; нельзя мне больше мешкать. Впрочем, вы можете прочесть Pelouse et Fremy, Notions generales de Chimie*; книга хорошая и написана ясно. Вы в ней найдете все, что нужно.

______________

* Пелуз и Фреми, "Общие основы химии" (франц.).

- А помните: вы меня уверяли, что книга не может заменить... я забыла, как вы выразились, но вы знаете, что я хочу сказать... помните?

- Что делать-с! - повторил Базаров.

- Зачем ехать? - проговорила Одинцова, понизив голос.

Он взглянул на нее. Она закинула голову на спинку кресел и скрестила на груди руки, обнаженные до локтей. Она казалась бледней при свете одинокой лампы, завешенной вырезною бумажной сеткой. Широкое белое платье покрывало ее всю своими мягкими складками; едва виднелись кончики ее ног, тоже скрещенных.

- А зачем оставаться? - отвечал Базаров.

Одинцова слегка повернула голову.

- Как зачем? разве вам у меня не весело. Или вы думаете, что об вас здесь жалеть не будут?

- Я в этом убежден.

Одинцова помолчала.

- Напрасно вы это думаете. Впрочем, я вам не верю. Вы не могли сказать это серьезно. - Базаров продолжал сидеть неподвижно. - Евгений Васильевич, что же вы молчите?

- Да что мне сказать вам? О людях вообще жалеть не стоит, а обо мне подавно.

- Это почему?

- Я человек положительный, неинтересный. Говорить не умею.

- Вы напрашиваетесь на любезность, Евгений Васильевич.

- Это не в моих привычках. Разве вы не знаете сами, что изящная сторона жизни мне недоступна, та сторона, которою вы так дорожите?

Одинцова покусала угол носового платка.

- Думайте что хотите, но мне будет скучно, когда вы уедете.

- Аркадий останется, - заметил Базаров.

Одинцова слегка пожала плечом.

- Мне будет скучно, - повторила она.

- В самом деле? Во всяком случае, долго вы скучать не будете.

- Отчего вы так полагаете?

- Оттого, что вы сами мне сказали, что скучаете только тогда, когда ваш порядок нарушается. Вы так непогрешительно правильно устроили вашу жизнь, что в ней не может быть места ни скуке, ни тоске... никаким тяжелым чувствам.

- И вы находите, что я непогрешительна... то есть что я так правильно устроила свою жизнь?

- Еще бы! Да вот, например: через несколько минут пробьет