История всемирной литературы Т.6

Огромное значение для развития чешской литературы имела революция 1848—1849 гг., когда освободительное движение чешского народа вылилось в открытую борьбу против феодального строя, абсолютизма и национального гнета. Многие писатели были непосредственными участниками событий. К числу главных руководителей радикального крыла движения принадлежали Карел Сабина, молодой поэт Йозеф Фрич. Во время июньского восстания они сражались на баррикадах, так же как Й. К. Тыл. Одним из активных деятелей движения был сатирик и публицист К. Гавличек-Боровский, поддерживавший либералов, но отличавшийся большим личным мужеством и непреклонностью.

Период революционных событий, когда до предела обнажились все противоречия общественной жизни, стал важным этапом в развитии общественно-политической мысли и художественного сознания. Около года в стране не существовало цензуры и открыто звучали революционные идеи, в частности идеи утопического социализма. Радикальные демократы по-новому осмыслили славянский вопрос. В их статьях впервые прозвучала мысль о будущем революционном союзе с русским народом. К 1848 г. относятся попытки сформулировать и новую программу развития литературы, изложенную в статье К. Сабины «Демократическая литература». Возвещая «начало новой эпохи» в литературе — эпохи, связанной с революционным движением в Европе, Сабина видел ее особенность в том, что на смену аристократической идеологии, литературе «для их величеств» идет новая литература, связанная с интересами и мироощущением народа. Главным в этой литературе должен был стать вопрос о путях искоренения несправедливых общественных отношений, основанных на классовом неравенстве, о путях, ведущих к взятию власти народом.

Политическая буря как бы обострила зрение писателей. В ходе событий и непосредственно после них в чешской литературе возникли произведения, впитавшие опыт и идеи освободительной борьбы и ставшие ее оружием. Особое развитие получила публицистика, героическая драма (упоминавшиеся произведения Й. Тыла).

Крупным явлением революционных и послереволюционных лет было творчество поэта и публициста Карела Гавличека-Боровского (1821—1856), направившего острие своей сатиры против основных реакционных сил эпохи, непосредственно против абсолютизма, полицейско-бюрократического насилия и церкви. В 1843—1844 гг. Гавличек-Боровский жил в России в качестве домашнего учителя в семье московского славянофила С. П. Шевырева. Питая глубокие симпатии к русскому народу, его национальной самобытности, писатель в то же время увидел и здесь социальный гнет, засилье бюрократии, полицейский произвол. Посещение России как бы удвоило жизненный и политический опыт писателя, позволив ему глубже понять природу монархического государства. Основу его сатиры составляет раскрытие противоречия между внешней благопристойной драпировкой и паразитической внутренней сущностью абсолютистских и церковных институтов: «Ни один из институтов, установленных абсолютистским правительством, не служит, собственно, тем целям, для которых он провозглашен на словах. Почти каждый из них действует в прямо противоположном направлении».

Публицистическое творчество К. Гавличека-Боровского возникло главным образом в процессе его смелой полемики с правительственными и династическими кругами. Единоборство с ними он продолжал и после поражения революции. Особенно выделяется его памфлет «Кутногорские послания» (1851), направленный против реставрации абсолютизма и обличавший «духовную полицию» — церковь. Автор близок здесь позициям атеизма.

Излюбленным жанром Гавличека-Боровского была также эпиграмма. По большей части она носит политический характер. Раскрывая моральную несостоятельность монархического строя, мракобесие и своекорыстие церковной корпорации, поэт часто прибегал к сатирическому и пародийному переосмыслению библейских притч и изречений, сталкивал смысл религиозных поучений со своекорыстной практикой клерикалов. Основной смысл эпиграмматического творчества поэта лаконично передает его комментарий к известному евангельскому изречению: «Богу — богово, а кесарю — кесарево». «По евангелию моему бога нет и кесарь ни к чему», — писал Гавличек.

Первым в чешской литературе он освоил жанр сатирической поэмы и наполнил его острополитическим звучанием. В ссылке им была создана поэма «Тирольские элегии» (1852), повествующая об аресте поэта. Идейную атмосферу произведения определяет иронически раскрытый контраст между неограниченным произволом властей и их бессилием сломить политического противника, на стороне которого и справедливость, и симпатии всего народа. В поэме «Король Лавра» (1854) обыгран древний мотив «ослиных ушей короля», тайна которых становится известной всему миру. Особенно выделяется поэма «Крещение святого Владимира» (1848—1854), в которой объектом многоплановой обобщающей сатиры становится не только церковь, помогающая держать народ в повиновении, но и самые разнообразные стороны политической структуры абсолютистского государства и непосредственно политика австрийских правящих кругов. Используя в поэме имена, связанные с крещением Руси, автор не изображает, однако, известную эпоху русской истории, а создает обобщенный, условно-фантастический сюжет о боге, неугодном светской власти, и замене этого бога другим. Своеобразное звучание поэме придает использование фольклорных средств и мотивов (произведение написано размером украинских коломиек), бурлескность стиля. Поэмы Гавличека-Боровского были напечатаны лишь значительно позже, но уже в 50-е годы получили распространение в списках.

Творчество Гавличека-Боровского родственно по духу идеям французских просветителей и русской антиабсолютистской сатире. Закономерно, что писатель переводил Вольтера и многие сочинения Гоголя, в том числе «Мертвые души». В этой его деятельности получила выражение и новая направленность связей чешской литературы, порожденная новым этапом литературного процесса.

Характерные тенденции в развитии литературы отражает в конце 40-х — в 50-е годы и романтическая поэзия Йозефа Фрича (1829—1890), частично созданная в тюрьме и увидевшая свет лишь значительно позже. Ее атмосферу определяет трагедийность переживаний, вызванных поражением революции, и вместе с тем мотивы героики гражданского подвига и благородной жертвы во имя народного блага и свободы.

*Глава третья*

СЛОВАЦКАЯ ЛИТЕРАТУРА

С начала века литературное развитие в Словакии идет по двум руслам: в среде протестантов-евангеликов — на чешском языке, в католической среде — на словацком бернолаковском (по имени реформатора литературного языка А. Бернолака). Одним из главных пунктов расхождения между католиками и протестантами был вопрос о языке, а по существу — о путях развития словацкой культуры: к национальному обособлению или слиянию с чешской культурой. В идейно-эстетических воззрениях у писателей обеих ветвей было много общего.

На бернолаковском языке издавались религиозные сочинения, научно-просветительская и беллетристическая (преимущественно переводная) литература. Их художественный уровень был невысок. Исключение составляет лишь творчество Ю. Фандли и Я. Голлого.

Юрай Фандли (1750—1811) в последние годы жизни создал несколько хозяйственно-нравоучительных книг для народа: «Усердный домашний хозяин и земледелец» (4 тома, 1792—1810), «Словацкий пчеловод» (1802), — где помимо утилитарных сведений проводится мысль о необходимости соблюдения высоких моральных принципов; автор стремится воспитать в читателях чувство национального и человеческого достоинства. Фандли старается приблизить стиль повествования к разговорному языку, сделать свои книги доступными и занимательными. В его произведениях нередки стихотворные вставки. Дидактическая поэзия Фандли, ориентированная на классицистические нормы, овеяна духом идей Руссо о возвращении к природе.

Протестантская ветвь словацкой литературы развивалась в тесном сотрудничестве с чешской, равняясь на сравнительно более высокий уровень чешской литературы. Из этой среды особенно виделяются поэты Ю. Палкович и Б. Таблиц.