Прах и пепел

х атаковывали наши истребители, воздушные бои можно было наблюдать каждый день, все останавливались, смотрели в небо, и, когда наш самолет сбивал вражеский и тот, дымя, падал на землю, люди кричали: «Ура!», солдаты кидали вверх пилотки, женщины хлопали в ладоши, и Варя хлопала — молодцы наши летчики!

Появлялась наконец машина, идущая в нужном направлении, Варя взбиралась в кузов, было тесновато — и груз, и люди. Однажды ехала в машине, где в кузове лежала бочка с бензином, при толчках она накатывалась на пассажиров, приходилось удерживать ее ногами. Бывали и ночевки на холодном земляном полу, и исчезнувшие продпункты, если везло, получала суп из перловки с куском хлеба.

Ездила с Телянером в Заварыкино, в штаб инженерных войск фронта. Молодые, деловые военные инженеры быстро и смело все решали, приветливые, гостеприимные, подарили Телянеру прозрачный мундштук из плексигласа, Варе — кинжал, рукоятка обмотана красным немецким проводом.

— Красиво, — сказала Варя, — но зачем мне кинжал?

— Это дамский кинжал, видите, маленький, — пояснил инженер, сделавший подарок.

— Для самообороны, — улыбнулся второй.

— В ближнем бою, — подмигнул третий.

Веселые ребята, доброжелательные, простецкие, подтянутые.

— Здесь совсем другой воздух, — сказала Варя Телянеру, — нет нашей затхлости, нет обожравшихся морд, красных от пьянства глаз, как у Бредихина.

— Вы правы.

Как-то согласовывали план тылового рубежа обороны. Начальник фортификационного отдела Свинкин, молодой, очень высокий, на голову выше Телянера, полковник, остался доволен:

— Сейчас утвердим у генерала.

— Но его сначала должно подписать мое начальство, — засомневался Телянер.

— Товарищ майор, — возразил Свинкин, — пока вы повезете его обратно, подпишете, пришлете сюда, я понесу к генералу, и неизвестно, будет ли генерал на месте, пройдет много времени, а времени нет, полосу надо возводить срочно. Вашей подписи для нас достаточно. Ведь вы его согласовали у себя?

— Конечно, обговорили с главным инженером.

— Вот видите, пошли!

Они отправились к начальнику инженерных войск фронта — Алексею Ивановичу Прошлякову, вежливому, сдержанному сорокалетнему генералу. Доложили план, Прошляков слушал внимательно, разглядывал чертежи, не задавал лишних вопросов, написал сверху: «Утверждаю», бросил короткий, как бы мимолетный взгляд на Варю. Она привыкла к таким взглядам, лицо ее выражало подчеркнутое равнодушие.

Прощаясь, Свинкин сказал:

— Киснете в своем управлении, переходите к нам. Давид Абрамович через год будет полковником. Варвара Сергеевна — майором. Я серьезно говорю.

Вернулись в управление. Телянер отправился с докладом к Бредихину. Возвратился мрачный, злой, бросил чертежи на стол.

— Что случилось? — спросила Варя.

— Наш дуболом недоволен — посмели без него обращаться к самому Прошлякову.

— Но мы не обращались, нас привели к нему.

— Я ему объяснил, но он ничего слушать не желает.

— Идиот! — сказала Варя.

— Он не идиот, он хотел сам попасть к