Альтист Данилов

привел сюда собеседника. Данилов же не знал, как ему сейчас себя вести, они опять перешли на "ты", однако ничего, что между ними произошло, отменить было нельзя.

- Я на самом деле не знаю причин твоего нынешнего состояния, - сухо сказал Данилов.

Кармадон снова взглянул на него.

- Неужели ты ничего не слышал?

- Слышал, - сказал Данилов. - Случайно и совсем недавно. Но это были сведения невнятные и, возможно, отдаленные от истины... Может, это просто сплетня...

- Разжалован, разбит и сослан, - сказал Кармадон.

Данилов полагал, что Кармадон, коли у него возникла потребность в нем как в собеседнике, сейчас выговорится, все расскажет, драматизируя подробности, ища сострадания, но Кармадон, произнеся три слова, ударил кулаком по столу, как бы ставя точку, и с ревом опрокинул кубок.

- Но и в микрокосмосе, - осторожно сказал Данилов, - своя жизнь.

- Да, - кивнул Кармадон. - И в микрокосмосе.

- Что же отчаиваться, - сказал Данилов. - Мы не юнцы. А в наши зрелые годы знаешь, что не в пребывании на вершине дело...

- Данилов, не надо, - сказал Кармадон. - Ты хорошо играешь на лютне, а мыслитель из тебя никакой.

- Наверное, - согласился Данилов.

- Да и не в том дело, что меня посадили на элементарную частицу! чуть ли не выкрикнул Кармадон. - Не в том! Слабость моя - вот что меня приводит в уныние!

Данилов молчал.

- Имя твое упомянуто не было, - сказал Кармадон. - Можешь быть спокоен.

- Что же, и о дуэли они не знают?

- О дуэли знают.

- Коли знают о дуэли, знают и обо мне.

- Я твоего имени не называл, - сердито прокричал Кармадон, - я!

- И на том спасибо, - сказал Данилов.

- И слово "дуэль" не было произнесено. Все его держали в уме.

"А я заявил о Беке Леоновиче в буфете!" - расстроился Данилов.

- Я ни о чем не жалею, - сказал Кармадон. - И не жалею о том, что нарушил правила и выстрелил, упредив тебя. Ты должен это понять.

Данилов хотел было возразить Кармадону, но подумал, что действительно понять Кармадона он может.

- Но надо было стрелять наверняка! - сказал Кармадон. - Тогда бы мне все простили. И никаких разжалований. Все уважали бы меня! И я бы уважал себя. А выстрел вышел жалкий.

- Ничего себе жалкий! - сказал Данилов. - Ты выпалил в меня тысячью солнц, сжатых в пушечное ядро!

- Жалкий, - сказал Кармадон. - Раз ты существуешь, значит, жалкий. А на большее у меня не хватило сил.

- Тебе виднее, - вежливо согласился Данилов. Потом спросил: - А где секунданты?

- Они были свидетели! - резко сказал Кармадон.

- Это я понимаю, - сказал Данилов. - Однако, прости меня за назойливость, меня волнует судьба Бека Леоновича, за Синезуда не я в ответе, но Бека Леоновича я вовлек в дело, обещал ему, что с ним ничего не случится.

- Я привел тебя сюда вовсе не для того, чтобы заниматься судьбой домового!

- Это ничего не меняет, - твердо сказал Данилов.

- Ну ладно! Сгинули они. И возможно, они улетели в черную дыру, о которой ты умалчиваешь. Теперь,